Когда ожидать «очной ставки» олигархов?

«Очередное заседание Специальной контрольной комиссии ВР по приватизации состоится в среду, 18 марта, в 19.00 по адресу: ул. Банковая, 5/7. Приглашаем представителей прессы. Отдельное и особенное приглашение г-м Лещенко, Левочкину и Пинчуку (думаю, что между собой вы сами созвонитесь)». Такое объявление разместил у себя на странице в «Фейсбуке» народный депутат, глава Специальной контрольной комиссии ВР по приватизации Борис Филатов. Накануне господин Филатов был гостем «Дня». За время интервью, которое длилось около часа, он рассказал и о планах Специальной комиссии, которую он возглавляет, и о том, как глава Днепропетровской ОДА Игорь Коломойский попал на то «скандальное» ее заседание, о котором писал «День» (№39 от 6 марта 2015 года — «Второй шаг в правильном направлении»), и о мнении нардепов по поводу третьей волны приватизации, которую сейчас «педалируют» Президент и Кабмин… Господин Филатов даже поделился своими наблюдениями по поводу вопроса, который «День» задал в одном из последних пятничных номеров газеты: «Изменила ли «Их» (олигархов. — Ред.) война?» Кстати, он отметил, что является постоянным читателем «Дня», и уважает нашу газету за позицию и честность. А начали мы с работы парламента и работы в парламенте, ведь эта сессионная неделя, как показал уже вчерашний день, обещает быть очень непростой.
— Недавно глава парламента Владимир Гройсман отчитался за 100 дней работы Верховной Рады. Как вы охарактеризуете этот период?
— По моему мнению, в парламенте есть определенный недостаток. С большим количеством внефракционных депутатов, в том числе, патриотически настроенных, руководство Рады недорабатывает. Например, я вхожу в Согласительный совет, так как являюсь главой Специальной контрольной комиссии по вопросам приватизации. Но мне никто не говорит, что и как мы собираемся рассматривать и обговаривать. Конечно, у меня есть возможность достать инсайдерскую информацию, которая в принципе не скрывается, однако системной работы с внефракционными депутатами я не вижу. Да, если мы возьмем вопросы, связанные с голосованием за «законы МВФ», то я принципиально проголосовал «за», так как понимал, что в противном случае страна провалится в яму. Но считаю, что руководству парламента и его главе Гройсману нужно больше работать с внефракционными депутатами.

С другой стороны, если следить за моей риторикой, то сейчас я значительно меньше стал критиковать Президента. Не потому, что у меня или у кого-либо еще есть определенные договоренности. Просто я понимаю, что нужно уходить от популизма. Президент может нравиться нам или не нравиться, но есть внешнеполитические вопросы, и мы должны признавать его успехи в этом направлении. Я, как человек, который пытается смотреть на объективное отражение реальности, понимаю, что у меня значительно меньше информации. Я же не общаюсь с Обамой или Меркель, поэтому я могу только высказать свое мнение и отношение к ситуации. Но кричать, что Президент все делает неправильно, и что я знаю, как лучше, — безответственно.
О КОАЛИЦИИ
— У нас на прошлой неделе в редакции был член президентской фракции «Блок Петра Порошенко» Виталий Куприй. Так он с еще большей критикой отзывался о работе парламента и о взаимоотношениях в самой фракции БПП. В чем проблема, почему до сих пор существуют такие закрытые процессы в парламенте?
— Я бы не во всем согласился с Виталием Куприем, который является моим близким товарищем. Возможно, ему изнутри фракции ситуация видна лучше. Правда, если он будет придерживаться такой критики, то, скорее всего, пойдет из БПП вслед за мной. Он правозащитник и имеет критический подход к любым процессам. Я же человек из бизнеса, у меня более прагматические взгляды. В целом, я не думаю, что в отношении подобных процессов в Раде есть какая-то злая воля. Я наблюдал, как вел себя Владимир Гройсман изначально, когда он стал спикером парламента: продавливал законы, нарушал регламент, позволял себе хамить… Но со временем, Гройсман достаточно вырос в моих глазах — у него хорошее чувство юмора, он даже может тонко «потроллить» Ляшко, попросить меня поговорить с Парасюком, чтобы тот меньше выскакивал на трибуну. К тому же, он хорошо чувствует все процессы, которые происходят в парламенте. С ним у меня складывается нормальный диалог — я всегда могу подойти к нему и обговорить необходимые вопросы, а он в свою очередь может обращаться ко мне с какими-то просьбами.

Возможно, во фракции БПП к такому диалогу еще не дошли, возможно, у них есть уверенность, что их огромная «гиперфракция» из 160 депутатов может продавить любой закон. Но все равно позитивный тренд присутствует. Если раньше внефракционным депутатам вообще не давали слово, поскольку по регламенту право выступать имеют только члены депутатских фракций и групп, то сейчас такая возможность есть.
— Сейчас много пишут о том, что внутри коалиции усиливаются противоречия. Есть ли для этого основания?
— Если мы говорим о развале коалиции, то, как бы это парадоксально не звучало от депутата, который находится в оппозиции, но это первое, чего бы я не хотел. У парламентариев есть понимание и моральная ответственность перед страной, что можно ссориться, выяснять отношения, по-разному голосовать, но коалиция должна существовать. Если она развалится, то в лучшем случае это путь в 2004 год, а в худшем — к распаду страны. Мы, как люди, которые позиционируют себя в качестве патриотической проукраинской оппозицию, не пытаемся усилить центробежные тенденции, так как это безответственно.

— Кто же раскачивает «лодку» коалиции?
— Я не думаю, что кто-то стоит во главе раскачивания «лодки» — она раскачивается за счет естественного наличия дисбаланса внутри коалиции. Все действуют одинаково в своих интересах — где-то Юлия Владимировна, где-то Олег Валерьевич, где-то другие, ведь даже БПП — это рыхлая, аморфная фракция, в которой есть разные составляющие. Если обратить внимание, то представители группы «УДАР» в БПП во время выступления декларируют свою принадлежность к партии Кличко. Это делается с пристрелкой на местные выборы. Мы видим, что также по-разному ведет себя и «Самопоміч».
— Существуют ли какие-то стратегические договоренности, которые являются основой коалиции, либо же нужны постоянные тактические сделки, которые должны заключаться во время принятия тех или иных решений?
— Если говорить идеалистично, то коалиция держится в первую очередь на понимании депутатами гиперценности страны. В парламенте заседают разные люди — фактически, это экстраполяция общества. Но вне зависимости от разницы в интересах, политических взглядах или морально-этических качествах депутатов, в целом Рада мне нравится — она настроена патриотически и мне в ней легко дышится. И это понимание потребности единства держит ситуацию. Но в то же время, господин Яценюк постоянно пытается паразитировать на этом. Если Гройсман начал эволюционировать с первого дня в парламенте, то Яценюк начал меняться в риторике только во время последнего голосования за законы по МВФ. До этого он приходил, и из ложи правительства говорил: «Вы это не понимаете», «Вы это не читали», «Может, вам дать калькулятор?». Такое хамское поведение вызывало внутреннее отторжение у депутатов. Во время же последнего пятикратного голосования за пенсионный закон Яценюк, хоть и с полуиздевкой, но сказал: «У нас самая лучшая проевропейская коалиция, самые лучшие депутаты». И это понравилось парламентариям, ведь когда люди видят, что существует диалог и желание обсуждать вопросы, они идут навстречу.

О СПЕЦКОМИССИИ ПО ПРИВАТИЗАЦИИ
— Команда власти сейчас активно «педалирует» тему приватизации. Ваша оценка — насколько разумно сейчас продавать остатки госимущества?
— Я буду говорить отдельно об оценке комиссии и о своей личной оценке. Комиссия по приватизации имеет внутри достаточно дружескую атмосферу. На первом заседании мы решили, что по принципиальным вопросам будем придерживаться исключительно консолидированной позиции, так как комиссия — это коллегиальный орган. Мы еще не принимали протокольного решения по поводу новой приватизации, но у нас — достаточно скептическое отношение к приватизации в том варианте, как его видит правительство в настоящий исторический период. Этому есть простое объяснение: когда в стране война, то все активы недооценены, поэтому нет желающих инвестировать. Соответственно, надо будет продать все за копейки. Это означает, что бюджет особо не пополнится, а госимущество будет распродано. Причем это не только мое мнение, а и других людей. Это — мнение большинства членов комиссии. Мы будем эти вопросы рассматривать, когда увидим план правительства по приватизации — тогда и примем соответствующее протокольное решение. Что касается моего личного мнения, то я человек достаточно либертарианских взглядов. Я считаю, что частный собственник должен быть везде. Только он является достаточно эффективным с точки зрения экономики. Но если говорить о конкретном историческом периоде, то сейчас я склоняюсь к мнению членов комиссии. Давайте подождем.

— Только война является сдерживающим фактором или то, что у нас до сих пор не наведен порядок в правоохранительной и судебной системе?
— Есть огромное количество предприятий, где можно навести порядок, после чего государство, как основной собственник, может получать соответствующие дивиденды.
Как входить в приватизацию? Надо разобраться с экономическим состоянием предприятий, провести нормальный аудит, убрать «присоски» и теневые схемы, чем, например, занимаются структуры Мартиненко и Ко. И только после того, как уже будет проведена комплексная подготовка к приватизации, можно будет говорить, где эффективный менеджмент, а где — нет, что не вписывается в структуру госсобственности, а что вписывается, что можно продавать, а что нельзя. Поспешные действия не нужны. У нас в бюджете на этот год было заложено доходов от приватизации на 17 миллиардов гривен. В настоящий момент 10 миллиардов покрыто за счет продажи лицензии 3G. Следовательно, остается не так уж и много — ради чего тогда начинать распродавать госимущество?
Более того, у нас есть заключение Института экономики НАН Украины, сделанное еще пару месяцев назад. Так вот, Академия наук категорически против приватизации в нынешних условиях.

— На последнее заседание Специальной контрольной комиссии пришел Игорь Коломойский. Допускаете ли вы в дальнейшем присутствие других крупных бизнесменов страны?
— Это было обычное рабочее заседание комиссии. Объясню, как на нем появился Коломойский. После того, как Чечетов выпрыгнул из окна, Игорь Луценко, входящий в комиссию от фракции «Батьківщини» написал блог по поводу того, что гибель Чечетова и Семенюк-Самсоненко позволяет «замести следы». На следующий день мне звонит Коломойский и спрашивает: «А ты читал этот блог? Он же все правильно написал. Если ваша комиссия хочет, то я могу прийти и рассказать свое виденье ситуации». Я не знал, что он будет говорить об «Укррудпроме». Я согласился и получил ответ, что должен официально пригласить его. На это я ответил: «Игорь Валерьевич, вы все время забывает, что вы не Коломойский, а губернатор Днепропетровской области, поэтому можете прийти как госчиновник». После чего я уведомил всех членов нашей комиссии — они согласились. Но кто-то проговорился и на заседание пришли Сергей Лещенко, Севгиль Мусаева и от «Радио Свобода». Они пришли, но почему-то решили, что все будет проходить под покровом тайны…
— В ходе заседания прозвучали фамилии крупных бизнесменов. Будете ли их приглашать, чтобы узнать их позицию?
— Да. Я уже их пригласил. Но придут ли они?
Учитывая мою связь с Игорем Валерьевичем, я попал в такую «вилку», когда что бы я ни сделал, все равно в этом видят тайный умысел. Если я их не приглашу, то скажут что сделал это для того, чтобы прозвучало мнение только одного Коломойского. Если приглашу, то скажут, что пригласил, чтобы «потроллить». Но, несмотря на все разговоры, я их уже пригласил.
— Когда ожидать «очной ставки» олигархов по вопросу приватизации?
— На своей странице в «Фейсбуке» я написал, что следующее заседание комиссии состоится в четверг. Поверьте — Ахметов и другие уже знают. Им пресс-службы приносят прессу. Но мне пока никто не позвонил и не сказал: «А когда приходить?». Наша комиссия — не присылает повестки. Она может, в рамках своей компетенции затребовать у госорганов, в первую очередь у Фонда госимущества, документы, проанализировать их и сделать соответствующие рекомендации… На заседание комиссии может прийти любой человек и дать свои объяснения.
— По итогам предыдущего заседания комиссии вы обратились в Генпрокуратуру. Если уже какая-то реакция?
— У меня был предварительный разговор с заместителем генпрокурора Баганцом, который пообещал рассмотреть заявление и внести его в ЕГР. Насколько мне известно, Виктор Шокин сейчас приболел, но, после выздоровления, мы планируем обязательно прийти к нему на прием. Вы же понимаете — Коломойский это или кто-то другой, но когда публично звучат такие обвинения, то в любой другой стране мы бы уже все сидели на допросе… А Баганец, тем временем, сказал, что мы наслышаны об этих обвинениях, но должны подойти формально — передайте нам стенограмму заседания.
— Не кажется ли вам, что если Генпрокуратура серьезно возьмется за это дело, то это будет реальное написание новейшей истории Украины?
— А почему нет? Я не могу давать комментарии, что мотивировало Игоря Валерьевича обратить свой взор на «Укррудпром». Но могу точно сказать, что «Укррудпром» — это один из самых показательных примеров того, каким образом можно было распилить государственные активы стоимостью в миллиарды за «копейки» между узким кругом лиц, и при этом сделать это не тайно, а путем проведения соответствующего закона через парламент. Я не являюсь сторонником «шариковщины» — давайте все отнимем и разделим. Но в истории с «Укррудпромом» надо разобраться. Это очень грязная история. Надо, как максимум, принимать отдельный закон, либо, как минимум, идти в Конституционный Суд и добиваться решения о том, что предыдущий закон — неконституционный.
О СУПЕРБОГАТЫХ
— Как вы думаете, сенсационные заявления Коломойского на заседании комиссии, могут привести к ответственности «творцов» теневой системы приватизации?
— А кто был «творцом»? Это же был плод коллективного творчества.
— Игорь Валерьевич назвал конкретные фамилии людей, которые получали от него каждый месяц пять миллионов долларов «взятки» за приватизированный объект. Это не «творцы»?
— Насколько я понял с выступления Коломойского, он готов писать заявления. Я думаю, что когда он говорил о том, что его вынуждали к даче взятки, он не был голословным. От него прозвучала фраза: «У меня есть данные и по счетам». То есть, это было не так, что «сели, поговорили»… Я думаю, это был его достаточно осознанный шаг, и он просчитывал последствия и доказательную базу. Мне тяжело судить по реакции, что сейчас думает Кучма и Пинчук, но у меня достаточно широкие связи в журналистской среде. Так вот, мне сообщили, что после выступления Коломойского на нашей комиссии, на телевизионном холдинге Пинчука была дана команда — Филатова ни в коем случае не показывать. То есть Виктор Михайлович начал очень крепко нервничать. Пинчук меня и так особо не показывал, но сейчас по этому поводу пошла отдельная команда. А что будет говорить прокуратура? И будут ли соответствующие решения? Посмотрим.
— Как вы думаете, что нас ждет впереди — большая схватка олигархов и новый передел собственности или цивилизованный путь развития страны, на который необходимо было ступить еще в 90-е?
— Смотря что понимать под «переделом»? Можно ли говорить, что реприватизация «Укррудпрома» — это передел? Мне тяжело рассуждать о мотивах Коломойского: почему он пошел на этот шаг. Может, замешан личный момент давних неприятельских отношений с Пинчуком. Но если реприватизация «Укррудпрома» — это передел, то я за такой передел, когда государство может себе вернуть соответствующие активы.
Вспомним скандальную историю с «Никопольским ферросплавным заводом», когда говорили о том, что это тоже «передел собственности». Я же был непосредственным участником тех событий. Мы приходили с акциями НФЗ, которые отсудили в пользу государства, к Валентине Семенюк-Самсоненко и говорили: вот акции, примите их в пользу государства. На что нам отвечали: нет, мы отказываемся принимать документы. То есть целенаправленно и злонамеренно эти акции регистратором не зачислялись на счет ФГИ… Хотя я с вами согласен в том плане, что пора все это заканчивать. Для этого необходима огромная комплексная работа, связанная с проведением реформы правоохранительных органов и судебной систем. Олигархи всегда будут выяснять отношения, и «обгрызать» друг друга, создавать разного рода проблемы. С учетом моей связи с губернатором Днепропетровской области, я занял позицию «над схваткой». Нигде не написано, что Филатов предлагает проверить «Укррудпром», «Укртелеком»… У комиссии очень большое количество планов по изучению приватизации. С учетом того, как, особенно в последние годы, приватизировались крупные объекты государственной собственности, это все надо проверять: начиная с «Укртелекома» и заканчивая, например, облгазами и облэнерго.
— На сегодняшний день, для украинской государственности существует минимум две угрозы. Первая — внешняя в виде российской агрессии. Вторая — внутренняя. Второй Майдан лишь пошатнул систему, но не демонтировал ее. Как вы думаете, исходя из рисков для страны, готовы ли «элиты» наконец ломать старую систему и строить нормальное государство?
— Если говорить о себе, то я заинтересован. У меня есть две мотивации. Первая — после года кошмара, который я пережил, — хоронил людей, заказывал ДНК-экспертизы, мешки для «200-х»…, — я понимаю, что мы не можем жить по-старому. Вторая — как бывший крупный бизнесмен, который переписал свои активы, я понимаю, что чем богаче будет жить потребитель, тем больше он будет покупать в магазинах, тем выше будет арендная плата, от чего мои доходы тоже будут повышаться. Я заинтересован в том, чтобы существовал средний класс, и у людей повышалась покупательская способность. Я не присутствую в газе, нефти, руде, у меня нет рабочего класса, которому чем меньше плачу, тем больше моя прибыль. Мне тяжело говорить о других, но у них приблизительно такая же мотивация — они понимают, что нужно что-то делать, так как по-другому жить уже не получится. Тем более, есть очень большой общественный запрос, который все время подталкивает парламент, правительство, Президента к изменениям. Естественно, все зависит от каждого конкретного человека и его мотивации. Мне кажется, в том числе, когда я смотрю на поведение Петра Порошенко, нас ждут позитивные изменения, пусть и не такие быстрые. Я смотрю на будущее с оптимизмом. У меня было много задушевных разговоров с теми, кто занимает сегодня высокие государственные посты, — все хотят что-то поменять в стране. Притом, что многие вопросы очень часто связаны со старыми психологическими установками, мотивациями, коррупционными схемами. Поэтому невозможно, чтобы страна переродилась в течение одного дня.
— И такое понимание есть даже у людей, которые дают указание вырезать вас из эфиров?
— Я к этому отношусь как к определенному роду мелочи. Чтобы вы понимали, у нас с Пинчуком состоялось пару разговоров, которые были на уровне психоделии. Когда еще на первых порах продолжалось сильное противостояние с «ДНР», которые «ползли» к нашим границам, нам позвонил Виктор Михайлович, который достаточно трудно излагает свои мысли, и сказал: «Мне кажется, что все, что происходит, в какой-то степени является тем, что вы чересчур усилились». Корбан ему отвечает: «Можно перевести — что вы имеете в виду?». Пинчук продолжил: «Вот сейчас вы сильно усилились, эти батальоны… Если бы вы не были такими агрессивными, то, наверное, донецкие оппоненты тоже не были бы такими агрессивными». Тогда Корбан ему сказал: «Виктор Михайлович, все это мы делаем, чтобы ваша дочка Маша, которая живет в Днепропетровске и ездит по дорогим магазинам, не ходила под минами. Мы усилились не потому, что хотим захватить власть или создать свою республику — мы хотим, чтобы все было тихо и спокойно. Вот и вы дайте для этого деньги на армию». «Я плачу налоги», — ответил Виктор Пинчук. Когда я слышу от олигархов: «Я не дам на армию, потому что плачу налоги»… Коломойский может быть хороший, плохой, контроверсионный, может нравится или нет, но от них всех он очень сильно отличается хотя бы этим. И за это я ему благодарен.
— То есть, война не поменяла большинство олигархов?
— Если мы говорим о Пинчуке, то нет. Если мы говорим об Ахметове, то поменяла, но не в том направлении. Они все сидели и пытались приготовить себе шашлык, а в результате сожгли собственный дом. Степень «поджога» должен устанавливать не я, а следствие. Но в один прекрасный момент им казалось, что они все контролируют, могут дергать за ниточки и всем управлять. Но потом улица взяла верх, а Россия всем этим воспользовалась. Поэтому пришлось из ботанического сада переехать в Киев.
О ДНЕПРОПЕТРОВСКЕ
— Что удалось изменить за год в Днепропетровской области? Какие новые вызовы стоят перед властями на местах сегодня?
— Я человек несуеверный, но чтобы не сглазить готов стучать по дереву и плевать через плечо — за все это время в Днепропетровской области не было ни одного террористического акта. И это не просто так — мы все время вылавливаем террористов. На меня с Корбаном эта публика планировала три покушения. Естественно, все это было пресечено на стадии подготовки. В первый раз они привезли аммонит, второй раз — пластид, а в третий — а хотели выстрелить из гранатомета по нашим кабинетам в облгосадминистрации. У террористов не пропадает это желание, но с учетом достаточно четкой работы, координации, взаимодействия с правоохранительными органами все это удается пресечь.
Последний скандал в области был при участии прокурора Романа Федика. Очень многие рассказывали, что это какие-то «игрища» Коломойского и Ко, но я с абсолютной уверенностью могу сказать, что Федик — шизофреник. И мы его «не мытьем, так катаньем» вытолкали из прокуратуры — пусть теперь львовяне с ним разбираются. Петр Алексеевич вместе с тогдашним генпрокурором Виталием Яремой назначили нового прокурора из Харькова — абсолютно адекватного человека, с которым можно нормально работать. Нам все равно в чью вертикаль он интегрирован, главное — чтобы это был нормальный человек.
Что касается вызовов, то самым главным из них является реванш «бывших». Днепропетровская область очень сложная и разная — там есть сельскохозяйственные и промышленные районы, как например Павлоград, Кривой Рог. Конечно, нельзя плохо говорить о земляках, но даже у местных товарищей складывается впечатление, что Кривой Рог иногда напоминает Северную Корею. В горсовете около 50 человек — работники горно-обогатительных комбинатов, принадлежащих понятно кому. Еще 30 человек — это предприниматели, ориентированные на эти комбинаты, и зависят от их заказов. Это вотчина Вилкулов, поэтому понятно, как этот горсовет голосует. И вся эта «братия» ждет падения жизненного уровня населения и питает серьезные надежды в ближайшее время реинкарнироваться. Поэтому, как говорил Сен-Жюст, — кто не доводит революцию до конца, тот копает себе могилу.
— Что нам следует ожидать от Кремля? Сможет ли наша окрепшая армия в случае наступления дать отпор?
— Петр Алексеевич прав в том, что в большой континентальной войне мы не можем тягаться с Россией — это можно видеть по уровню ее превосходства в воздухе и ракетном оружии. Другое дело, исходя из моего длительного общения с командирами, участвовавшими в локальных стычках и больших битвах, украинские военные действительно научились воевать. Кроме того, у них есть серьезная мотивация. Но, к сожалению, обучение происходит через большие жертвы. Например, я провел длительный разговор с Ярошем, который рассказал мне многие технические моменты по планированию операций по Логвиново — как это надо было делать, про господствующие высоты и т. д. И Сейчас его пригласили советником в Генштаб не потому, что он хороший или красивый, а потому что он разбирается в военных вопросах. По сравнению с тем, чем была наша армия год назад, — это небо и земля. Сегодня можно много критиковать Главнокомандующего Порошенко и министра Полторака (Муженко мы просто оставим за скобками — в его адрес уже, по-моему, все сказано), но год назад не мог выехать ни один БТР, потому что они не были заправлены, у них была истлевшая резина и отсутствовали аккумуляторы. Ко мне приходили военные, которым я из кошелька давал деньги, потом они ехали на рынок, покупали все необходимое и крутить гайки, чтобы выехало хоть несколько БТРов. Все, что есть сейчас, нам удалось сделать совместными титаническими усилиями. И пусть мы не можем противостоять России в полномасштабной войне, но если они пойдут в наступление, им придется заплатить очень высокую цену! ..

По материалам: ord-ua.com