Чего ждать честным гражданам от нового УПК?

Проект нового Уголовно-процессуального кодекса прошел процедуру первого чтения в парламенте Украины. Этот закон регламентирует процедуру расследования и судебного рассмотрения уголовных преступлений, технологию работы следователя, прокурора и судьи. Что гражданам ждать от нового Кодекса.
Убийств было меньше

Многолетний опыт работы следователем, начальником следственного подразделения в прокуратуре и МВД, публикации по проблемам уголовного процесса в научных журналах СССР, России и независимой Украины позволяют мне предложить анализ проекта

Изменения предлагаются радикальные. Переиначено почти все. Даже традиционная очная ставка названа допросом двух лиц, а обвинительное заключение – обвинительным актом. Кардинальный подход авторы мотивируют тем, что действующий УПК принят еще в УССР. При этом никаких фактических данных о результатах работы по этой технологии до 1991 г. не приводится.

А они таковы. В семидесятых-восьмидесятых годах убийства расследовали следователи прокуратуры. Все процессуальные решения они принимали самостоятельно. Прокуроры санкционировали только обыски, аресты и обвинительные заключения. В суд следователи и прокуроры не обращались. Существовало четкое разделение функций. Следователь расследовал дела, прокурор надзирал за законностью, а суд вершил правосудие. Раскрываемость убийств составляла 98%, а общая – порядка 90%. Количество следователей было более чем в два раза меньше, производительность выше. Оправдательные приговоры составляли менее одного процента. Случаев обвинения кем-либо следователей прокуратуры в применении насилия вообще не было.

И достоверность этих статистических показателей подтвердила история. В 1991 г. пришел капитализм. Генеральным прокурором Украины был назначен В. Шишкин, человек демократических убеждений, ранее никогда не работавший в прокуратуре. Он, естественно, заменил тех подчиненных, которые не соответствовали его подходам. Власть перешла к новым людям, не связанным прежними решениями.

И ни одно лицо, арестованное ранее за убийство или любое другое преступление, не было освобождено. Ни на одного осужденного ранее прокуратура не направила в суд представление о пересмотре приговора на оправдательный. Ни один следователь за применение насилия не был наказан. Не было таких действий и со стороны последующих Генеральных прокуроров. Иначе, чем отсутствием оснований, это объяснить невозможно. Аналогичные результаты были и у следователей МВД. Вот так работал советский уголовный процесс, если оперировать конкретными показателями.

Такие результаты, не хуже европейских, не в последнюю очередь способствовали тому, что убийств и других преступлений совершалось значительно меньше. Пусть каждый вспомнит и расскажет своим детям, и внукам, давал ли он тогда взятки в школе, институте, больнице и вообще где-либо? Просто ради истины.

Да, случались и обвинительные приговоры в отношении лиц, которые, как оказывалось впоследствии, убийства не совершали. Но это был один случай за 5-10 лет в пятидесятимиллионной республике. В истории независимой Украины их не меньше. Такое бывает и в других странах. В настоящее время адвокат украинца Ивана Телегузы, казнь которого планируется весной с. г. года в США, публично утверждает, что он убийства не совершал, а показания против него были даны под давлением прокуратуры. Американской. Во Франции был казнен Кристиан Ранусси, оказавшийся невиновным.

Девяностооднолетнего Ивана Демянюка в 2011 г. за убийства осудили в Германии. Многие утверждают, что он невиновен, а доказательства сфальсифицировало КГБ. В 1983-1984 гг. в Японии, после повторного рассмотрения дела, освободили трех человек, приговоренных ранее к смертной казни. Никаких оснований утверждать, что новый УПК позволит исключить ошибочные обвинительные приговора, нет. Да авторы это и не прогнозируют. Такая технология, как это не прискорбно, еще не изобретена.

Бывали и случаи осуждения за деяния только по идеологическим мотивам. Но они никакого отношения к УПК не имеют. Основанием служили нормы, изложенные в уголовном, а не уголовно-процессуальном кодексе.

Таким образом, никаких конкретных, в цифрах, оснований для вывода о том, что при работе по советскому уголовному процессу, принятому, кстати, в период хрущевской оттепели, невозможно успешно расследовать дела, нет. Скорее наоборот. Это факты. Никакой политики.

Но сегодня работает уже далеко не та процедура. От нее мало что осталось. С середины 90-х годов внесены изменения по ограничению процессуальной самостоятельности следователя. И остаются безнаказанными более чем в два раза больше убийц. А это означает, что по улицам городов и сел Украины их гуляет уже несколько тысяч. Раскрываемость всего массива преступлений составляет порядка 70%. Соответственно выше уровень преступности.
Одни проверяют, а другие «носят мешки» и отвечают

В проекте эта тенденция в изменениях УПК доведена до абсурда. Приведу пример.

Человек заявил следователю, что деньги в кассе он не получал, а кассир утверждает обратное. Очевидно, что необходима почерковедческая экспертиза подписи в платежной ведомости. Раньше следователь самостоятельно, ни с кем не согласовывая, никому не докладывая, выносил постановление о ее выемке из нескольких строчек, шел в кассу и делал в присутствии понятых и представителя руководства предприятия выемку, о чем составлял протокол, экземпляр которого оставлял в кассе. По сути, брал ведомость и оставлял расписку. Это забирало пару часов.

По проекту даже для того, чтобы только посмотреть на ведомость, следователь сначала выносит постановление, в котором ходатайствует разрешить ему осмотр. Затем идет к прокурору. Докладывает ему дело. Доказывает необходимость осмотра. Прокурор, если согласится, поддерживает его ходатайство.

После этого следователь идет опять же не в кассу, а к судье. Докладывает дело. Тот, если согласится, пишет об этом определение, свой объемный документ, где в очередной раз описывается та же ситуация, но другими словами. И только после этого следователь делает выемку. С учетом неизбежного ожидания в приемных прокурора и судьи, которые реально очень занятые люди, это займет дня два. Зачем? Ведь не известно ни одного факта, чтобы следователь делал выемку без наличия у него документальных оснований. Тем более, что проектом предусмотрено, что он оставляет копию.

По советскому УПК следователь все решения принимал самостоятельно. Но уже много лет, как приняты изменения, согласно которым после санкции прокурора он идет с обвиняемым и конвоем к судье. Докладывает и показывает ему дело, о котором судья слышит впервые, убеждает в необходимости ареста и тот собственноручно пишет постановление, в котором излагает обстоятельства дела и свое решение. Времени теперь уходит в два раза больше. И что?

Количество незаконных арестов (в отношении лиц, которые впоследствии вообще не признаны виновными приговорами судов), количество арестованных вообще, не уменьшилось. Суду уже давно передано ряд функций по надзору за следствием. Но никаких данных о том, что это повлекло позитивные изменения, нет. А в проекте судебный надзор, фактически второй, выше прокурорского, – основной тезис.

Основные подходы, заложенные в проекте, контрпродуктивны. Он четко предусматривает отделение полномочий от ответственности по лицам, пагубный для любой работы. Предусмотрено, что процессуальной деятельностью, связанной с расследованием преступлений, будут заниматься следователь, начальник следственного отдела, прокурор и следственный судья. При этом непосредственно расследовать дело – проводить осмотры, обыски, выемки, допросы, очные ставки, задержания и аресты будет только следователь. Только он будет работать с людьми – потерпевшими, свидетелями, подозреваемыми, обвиняемыми, адвокатами. У следователя будет дело в производстве.

А остальные будут его постоянно проверять, давать ему разрешения на каждый шаг, указания, нагоняи. С вызовом, естественно, в свои кабинеты. И в основном его служба будет проходить в вышестоящих приемных. Фактически окончательное решение о проведении всех основных следственных действий будет принимать судья. Следователю, по сути, дано только право обращаться через прокурора за разрешением об их проведении. И можно ли называть чиновника, который без получения разрешения в двух ведомствах, прокуратуре и суде, не имеет права даже посмотреть на любой документ или предмет, следователем? Скорее это писарь.

Но отвечать за успешность, законность и своевременность расследования будет только следователь. Дело только у него в производстве. Об этот прямо сказано в ст. 40 проекта. Об ответственности иных лиц не упоминается. Одни проверяют, дают указания и решают. Другие «носят мешки» и отвечают.

Классический пример торжества закона Паркинсона о неистребимой страсти проверяющих и разрешающих к бесконечному размножению и власти (но не к ответственности). Дело пойдет через пень-колоду. На улицу не выйдешь и доворуют последнее. Поскольку объективно, по логике вещей, в любом деле для успеха за результаты должен отвечать в первую очередь тот, кто принимает окончательные решения.
Достижение в том, что не влепили срок

Вызывает возражения и концепция проекта о непосредственном участии следователя в выполнении негласных (оперативных) действий – наружка, подслушка, агентура и т. п. Сейчас это делают оперативники с санкции председателя суда и под надзором специального прокурора.

Если получают необходимую информацию, то сообщают следователю без раскрытия источника, способа и места получения, для использования при проведении официальных процессуальных действий. Предусмотренное проектом участие следователя в оперативной работе противоречит принципу специализации. Ведь оперативные мероприятия существенно отличаются от следственных действий.

А главное, это противоречит основному правилу любой секретной роботы о том, что даже о факте ее проведения должно знать минимальное количество лиц. Эта идея, упразднение стадии доследственной проверки и другие новеллы проекта потребуют увеличения штата следователей ориентировочно в два раза, поскольку на них будет возложена робота, которую они сейчас не делают. Оперативники не освободятся, так как следователь один это делать не будет.

По сути, снова еще одно лицо для той же работы. Оснований ожидать положительных изменений нет. Да авторы их конкретно, прямо, в цифрах и не обещают. Тогда зачем эти требующие громадных расходов изменения?

Проблему насилия в органах МВД проект не решит. Ну, какое отношение к ней имеют указанные мытарства следователей? В обоснование проекта приведен всего один конкретный показатель. О том, что у нас оправдательных приговоров 1%, а в некоторых странах 20-30%. Но ведь из этого отнюдь не следует, что среди осужденных в Украине до 29% невиновных. Это абсолютно ничем не подтверждается, и никто это внятно не говорит. Но намеки налицо.

И у нас до приговора доходит меньше половины заявлений о преступлениях. Просто у нас решения о том, что конкретные версии не подтверждены, принимаются раньше, на стадии доследственной проверки, оперативной работы, досудебного расследования. До суда.

Ничего положительного в оправдательных приговорах нет, ибо каждый из них свидетельствует о необоснованном привлечении невиновного человека к уголовной ответственности. Государство официально обвинило человека в совершении преступления. Посадило на скамью подсудимых. А затем, – ах, извините! Ошиблись. Чем больше таких случав, тем лучше. европейская практика. Достижение в том, что не влепили срок. Ура! Можете идти. Настоящего преступника мы начнем искать буквально завтра.

А ущерб мы возместим. Из бюджета. Денег там – давать некуда. И чем больше таких случав, тем лучше! При том, что сегодня казна выделяет школьнику из малообеспеченной семьи на обед аж пять гривен. Мясо или рыба – два раза в неделю. И никаких овощей и фруктов!

В отношении беспредельного расширения прав защиты стоит учитывать и то, что задача следователя – установление истины по делу. Он служит законным интересам потерпевшего и государства. А единственная цель усилий адвоката – благополучие клиента. Как правило, все же фактически именно преступника, поскольку убийцей человек становится в момент смерти жертвы, а не в день вступления приговора в законную силу. За уровень коррупции, дерибан казны и бандитизм с адвокатов не спросишь. Проблема оптимального баланса интересов следователя и адвоката в уголовном процессе очень сложная и принимать кардинальные решения опасно.

Оправдано ли в период роста преступности лишение полномочий следователя и резкое уменьшение «населения тюрем»? Не придется ли вскоре увеличивать его еще больше? Вопрос очень непростой. Больше всего заключенных граждан в США. Надо проанализировать хотя-бы уровень рецидива среди обвиняемых и осужденных. Отдельно.

Экономическое обоснование проекта явно неполное. Не учтены, в частности, расходы на значительное увеличение штата сотрудников МВД, прокуратуры, суда, которое неизбежно, поскольку вводятся новые операции, увеличивается объем и количество документов. Очевидно, что предложенная технология потребует в итоге дополнительно несколько тысяч штатных единиц. Без каких-либо позитивных изменений, которые можно выразить в цифрах. Если она вообще сможет работать. «Подводных камней» в проекте множество. Это только некоторые из них.

Конечно УПК не идеальный. Расследование уголовных дел – это реальная работа. Ее результаты характеризуются совершенно конкретными статистическими показателями. Проценты раскрываемости, реального возмещения ущерба, оправдательных приговоров, необоснованного возбуждения уголовных дел, доследований, не подтвердившихся приговорами привлечений в качестве обвиняемого, подозреваемого, арестов. Количество сотрудников, которых государству необходимо содержать для этой работы. Процент финансирования структур относительно общей суммы бюджета.

Прежде чем принять эти изменения и все другие данные при разработке проекта нового УПК, необходимо тщательно анализировать. В динамике. Публично. Привлечь и рядовых следователей, ибо именно они на переднем крае борьбы с преступностью.

Смоделировать в ролевых играх. Апробировать. Но этого в проекте нет. Мнение о том, что анализировать необходимо не статистику, а только уровни доверия к различным ведомствам по соцопросам, спорное. Если статистикой можно манипулировать, то данными об уровнях доверия можно манипулировать абсолютно. Как и лозунгами. Самые правильные слова, даже о Европе, состязательности, репрессиях, обвинительном уклоне, демократии, правах человека и т.д. без конкретики в цифрах, только мантры, которые вполне могут привести к результатам, обратным ожидаемым.

Нельзя огульно отбрасывать все, что было в прошлом. Образованием, медициной, вооруженными силами, массовым спортом и многим другим можно и нужно гордиться.

Правильно ли то, что в проекте не учтено естественное право потерпевшего на правосудие в отношении преступника? Обязанность государства обеспечить гражданину безопасность от уголовно-наказуемых деяний. Минимальный уровень преступности. А он без процессуально самостоятельного следователя невозможен.

По материалам cripo.com.ua