«Судье Кирееву физически еще хуже, чем нам»

Адвокат Юлии Тимошенко – о судебном процессе «в одну калитку», перспективах рассмотрения дела в Европейском суде и психологии судейских решений.

В команде адвокатов Юлии Тимошенко на процессе в Печерском суде Александр Плахотнюк выглядит особняком. Спокойный, рассудительный, он взирает на происходящее с чуть ироничным прищуром и, по наблюдению корреспондента «Обкома», вызывает наибольшее (за исключением подсудимой, разумеется) раздражение у судьи Родиона Киреева.

С г-ном Плахотнюком «Обком» и обсудил нюансы близящегося к завершению процесса и развитие ситуации в будущем. А начать мы решили с вопроса, который интересует всех: когда суд огласит приговор по делу Тимошенко?

- 8 сентября в ходе заседания ваша подопечная (ссылаясь, надо полагать на данные от неких «кротов» в Администрации Президент и МВД) назвала дату оглашения своего приговора – 15 сентября. Известны ли вам подробности, на основании которых Юлия Владимировна сделала такой вывод?

- Выводы она делала свои собственные, но и я уже слышал здесь в кулуарах, что на 15 сентября планируется стягивать сюда «Беркут» из многих областей Украины. Поэтому – делайте выводы.

- Но ведь Юлия Владимировна и раньше называла такого рода даты – День Независимости, например. Называла – и никакого приговора не было. Об этом сегодня не без ехидства сказал и судья Киреев. Может, со стороны защиты это такая форма давления на суд?

- Нет, возможность с нашей стороны каким-то образом осуществить давление на суд – исключена. А тем более какими-то высказываниями и предположениями. Скажу больше: возможно, именно из-за того, что ранее были озвучены эти предположения, - и не был оглашен приговор. Мог сработать принцип «от противного»: раз вы так сказали, мы сделаем наоборот и не вынесем приговор. А в отношении озвученной сегодня даты нечего и предполагать: у нас уже наступает последняя стадия процесса. И учитывая то, как рассматриваются ходатайства защиты, как буквально пачками следуют отказы в их удовлетворении и приближается стадия судебных дебатов, то 15-16 – дата вполне возможная безо всяких натяжек.

- Но ведь еще будут судебные дебаты; будут реплики участников процесса, которые судья не имеет права ограничивать во времени; и будет последнее слово подсудимой – тоже без каких бы то ни было временных ограничений. И, зная об огромном опыте Тимошенко по части публичных выступлений и проведенных совещаний, можно предположить, что каждый из этих этапов одним днем не ограничится…

- То, о чем вы говорите, вполне вероятно. Хотя в данной ситуации невозможно все спланировать заранее. Но в любом случае это не будет направлено на затягивание процесса. Все ведь понимают: один-два дня роли не играют…В любом случае это будет хорошо обоснованное, содержательное выступление.

- Давайте поговорим о статистике этого процесса. Напомните, пожалуйста, сколько свидетелей судья Киреев дал заявить стороне обвинения?

- Около 40.

- А стороне защиты?

- Двух.

- Впечатляющее сравнение…

- Согласен. И более того, сегодня прокурор Микитенко заявил, что не существует свидетелей обвинения и свидетелей защиты. Действительно, такой категории в Криминально-процессуальном кодексе нет. Но ведь список 40 допрошенных свидетелей еще на досудебном следствии формировала прокуратура. Более того, они выбрали удобных для себя свидетелей. Напомню, что многие свидетели, которых пытались заявить мы – Крупко, Немыря, другие – были допрошены прокуратурой, но в суд их не вызвали, и в обвинительном заключении этих людей нет. И когда мы заявляем: дайте нам их допросить! – следует твердое «нет».

То есть прокуратура по собственному желанию выбирала свидетелей, которых затем вызывал суд. А защита не имела такой возможности – выбирать свидетелей на досудебном следствии. Мы пытались реализовать это свое право в судебном заседании. Но в результате получили двух из заявленных нами тридцати человек…

- Вы ведете список отклоненным судом ходатайств защиты?

- Да. И только на сегодняшний день на рассмотрение выносилось около 60 наших ходатайств. И удовлетворено было…одно ходатайство, вот только что - о приобщении к материалам дела заверенной копии поручения премьер-министра Юрию Продану (министр топлива и энергетики в коалиционном правительстве Тимошенко – «Обком») довести результаты переговоров до НАК «Нефтегаз Украины». Причем удовлетворили это ходатайство с третьей или четвертой попытки. И то лишь потому, что у судьи не было другого выхода.

- Хотя прокуратура и здесь возражала…

- Да, они действуют как в мультфильме: «А баба Яга против». Почему? А просто «потому». Говорят: «не стосується матеріалів справи» - и ты хоть убейся…

- Рядом с вами сидит, в статусе общественной защитницы, Женя Тимошенко. Сегодня судья Киреев с напускным сочувствием указывал на отсутствие у нее юридического образования. А ведь и правда, может быть, стороне не стоило бросать ее в эту мясорубку?

- Насчет «бросать» или не «бросать»… дело в том, что, во-первых, она сама принимала решение. А во-вторых, все-таки это дает Тимошенко моральную поддержку. А это – огромная сила. Юлия Владимировна знает, что дочь – не просто в зале суда, а рядом с ней…

- Подсудимая вчера высказалась в том смысле, что, мол, г-н судья, у вас ведь приговор все равно уже написан, так может вы перестанете нас мучить, отправите меня в СИЗО, адвокатов по домам и завершите этот междусобойчик в компании с прокуратурой?

Отсюда вопрос к вам: может, и в самом деле не стоит легализовать этот процесс своим присутствием, а вместо этого просто покинуть зал?

- Ну, покинуть зал – это будет неправильно, потому что все-таки есть процедура. И мы должны ее выдержать. Хотя в остальном… вот, буквально только что мы отказались аргументировать заявленные нами ходатайства.

- Почему?

- Потому что это просто бессмысленно. У нас, стороны защиты, есть возможность готовиться к заседаниям только ночью. И вот когда ночью сидишь, пишешь, перерываешь материалы, а потом наутро тебе говорят, что «це клопотання необгрунтоване», «не має відношення до справи», и одним махом это все выбрасывают… Перед этим стоишь, 10 минут рассказываешь, а он говорит: «Вы затягиваете процесс». Да никто не затягивает, мы пытаемся аргументировать! И когда тебе говорят, что ты затягиваешь процесс и все «беззмістовно і не аргументовано», то становится понятно, что все это никому не нужно. А раз так… Понятно, что все эти доводы адресуются не публике, люди и так все прекрасно понимают. Эти аргументы – для участников процесса. А участникам - суду и прокуратуре – это не нужно. Так зачем мы будем самим себе все это рассказывать?

- А есть ли у защиты информация о том, кто консультирует Родиона Киреева? Или же, принимая такие решения, он действует в меру своих собственных наглости и знаний?

- Я не знаю, кто конкретно его консультирует. Но могу сказать: вряд ли Родион Киреев смог бы самостоятельно принимать те решения, которые он принимает. Скажу больше, любой опытный судья таких решений принимать бы не стал. А молодой судья – тем более. Поэтому, учитывая то, что он недавно работает, но принимает такие решения, я смело могу предположить, что кто-то за этим стоит.

- А почему опытный судья не стал бы принимать такие решения? Ведь если уж есть заказ сверху, то ослушаться сложно…

- Да, но, можно, по крайней мере, вести процесс так, что к судье не будет именно процессуальных претензий. Даже если это решение у него в голове уже сформировалось, и он уже созрел вынести незаконное решение. Но при этом можно вести процесс так, чтобы не дать сторонам в процессе обвинить судью в неправомерных действиях.

Я работаю не первый год, видел много процессов. Но такое вижу впервые. Тут идет такой каток… любой опытный судья такого себе не позволил бы…

- Сторонники Юлии Владимировны питают надежды на то, что Европейский суд разберется с Печерским районным судом и процесс будет признан таким, что прошел с нарушениями. Расскажите, как вы, адвокаты Тимошенко, намерены действовать в случае невынесения оправдательного вердикта Печерским судом? Какова должна быть последовательность подачи апелляций?

- Изначально апелляция подается в Апелляционный суд города Киева. Затем, если апелляция отклоняется или удовлетворяется частично, следующей инстанцией становится Высший специализированный суд Украины. А уже потом – Европейский суд.

- Многие люди наивно думают: вот если Европейский суд признает приговор «недействительным»…

- …Нет, Европейский суд может лишь установить нарушение прав предусмотренных конвенцией. Но здесь есть существенная зацепка. Если в Европейском суде будет установлено, что в этом процессе было нарушено право на защиту, то Европейский суд зафиксирует это решение. По нашему же законодательству, нарушение права на защиту – это стопроцентная отмена приговора и возврат к новому рассмотрению дела.

Я не сомневаюсь, что если это дело дойдет до Европейского суда, то, со всеми этими нарушениями, решение будет однозначным. Но вопрос тогда будет стоять уже по другому: к кому, в какое время и в какой ситуации это дело попадет по возвращению в Украину?

- Но пока это дело в руках Родиона Киреева. Скажите, вам доводилось общаться с ним вне зала судебных заседаний? И допускается ли такое общение?

- Во-первых, не допускается, потому что он все время под охраной. А во-вторых, у нас просто физически нет такой возможности (смеется): мы в 9 утра здесь, в 19-20 вечера отсюда уходим.

- А вы подумали, каково приходится самому судье…

- Честно? Ему, наверное, по большому счету, физически еще хуже, чем нам.

- А в чем это выражается?

- Мы после заседания делаем то, что хотим. Я сомневаюсь, что он после заседания делает то, что он хочет. Он постоянно с охраной…

- То есть на улицу не выйдешь, и тому подобное.

- Скорее все, так оно и есть. И я не хотел бы оказаться в этой шкуре…

По материалам obkom.net.ua