Предательство Крыма

Власть Украины вообще ничего не делает для возврата Крыма и защиты прав находящихся под оккупацией украинских граждан. Это бездействие — предательство сограждан и национальных интересов. «Если мы не вернем Крым — потеряем Украину» — считает Рефат Чубаров. Порошенко и Яценюк считают иначе?
Попытки оккупационных властей Крыма и московских технологов Кремля нивелировать влияние и подчинить себе меджлис крымскотатарского народа, кажется, подходят к финишной прямой. Никаких иллюзий в плане сосуществования не осталось — они рассыпались после забытых обещаний «властей» учитывать интересы коренного народа Крыма и цинизма, проявившегося в День депортации 18 мая, и в новейшей депортации лидеров народа, лишенных права посещать землю предков.
Что должна сделать власть Украины для защиты прав своих граждан в оккупированном Крыму и возвращении полуострова в состав Украины? Об этом — в интервью программе «Вопрос национальной безопасности» главы меджлиса крымскотатарского народа Рефата Чубарова.
— Рефат-эфенди, последние новсти из Крыма — о давлении российских властей на членов меджлиса с целью подчинения представительского органа крымских татар. Уже были сообщения о том, что Ремзи Ильясову, который согласился работать с оккупационной властью, удалось уговорить часть членов меджлиса с тем,чтобы провести Курултай и избрать меджлис уже без вас. Чего ожидать?
— Зрители вашего телеканала очень хорошо знают о всех тех событиях, которые происходили с момента аннексии Крыма. Здесь можно ожидать только то, что ожесточающий период репрессий крымских татар, осуществлявшийся оккупационными властями в разных формах — это похищения и убийства крымских татар, вооруженные нападения и обыски в мечетях и медресе, массовые аресты людей, это арест Ахтема Чийгоза, моего заместителя, который в мое отсутствие исполнял обязанности главы меджлиса. Ахтем — очень преданный своему народу человек.

Он никогда не мог и не может пойти на сговор с «властями». Хотя, находясь в Крыму, Ахтем и все другие члены меджлиса пытались в разных формах осуществлять такие действия, которые были бы направлены на помощь крымским татарам. Но самого главного, что от них ожидалось — признания суверенитета России над Крымом, с их стороны не было и не могло быть. Поэтому Ахтема «закрыли». И теперь оккупационные власти в разных кабинетах ведут специфическое давление, где-то шантаж, где-то угрозы.
Основная цель — переформатировать Меджлис и сменить руководство. Поскольку, по регламенту Курултая и положении о Меджлисе, это никак невозможно без самого Курултая, в котором должны принимать участие все делегаты, в том числе — и председатель действующий, они подготовили такой механизм: ссылаясь на исключительность ситуации, заставить членов меджлиса проголосовать за возвращение трех членов меджлиса, чье членство было остановлено (из-за сотрудничества с «властями» Крыма — ред.)

Это Ремзи Ильясов, Заур Смирнов и Тейфук Гафаров. А потом Ремзи Ильясова, который сейчас является «заместителем председателя» так называемого «Госсовета», назначить председателем меджлиса. Российская власть ожидает сразу двух решени: первое — назначение Ремзи Ильясова, и второе — обращение к мировой общественности о необходимости снять санкции по Крыму, поскольку в Крыму теперь все довольны суверенитетом России.

— То есть, это и есть конечная цель?

— Конечно.
— Но мир уже столько знает правды о проблеме крымских татар... Кроме того, согласие или несогласие меджлиса сотрудничать с российской властью и даже согласие, рискну сказать, всего крымскотатарского народа признавать аннексию Крыма — не явлются определяющими для снятия санкций ЕС и США, которые были введены именно за аннексию Крыма. Потому что речь идет о территориальной целостности Украины, которая была нарушена. Поэтому согласие или несогласие с этим, естественно, важный момент, но он не снимает основного, из-за которого санкции вводились.

— Вы рассуждаете абсолютно правильно. Но есть еще люди с больным воображением. И у таких людей бывает несколько вариантов. И при любом из этих вариантов они думают, что они выиграют. И один из этих вариантов, который приписывают Путину, — жесточайшее обострение на Востоке Украины. Это же дальнейшая эскалация — там уже расставляются силы ПВО.

Это все делается, конечно, чтобы максимально поработить Украину и все-таки полностью подчинить украинское государство. Но если вдруг, по каким-то обстоятельствам, не зависящим от Путина, это не будет получаться, то в качестве минимального приза — Крым. И здесь уже пригодятся крымские татары в той роли, в которой их видит Путин.
То есть, на сегодняшний день тактическая задача — чтобы никто не выражал несогласия и чтобы меджлис заявил о том, что никаких преследований крымских татар по этническому или религиозному признаку, никаких признаков дискриминации в Крыму нет.

Тактическая задача — ошеломить мир набором фальши, лжи, неправды. Все равно этому никто не поверит. Но тем не менее использовать этот факто. Не заставить всех быть довольными, а попытаться внушить всему миру, что все довольны.

— Но меджлис не назначается, он избирается национальным съездом народа — Курултаем. Насколько реально сейчас в Крыму собрать всех делегатов нынешнего Курултая для того, чтобы легитимно переизбрать меджлис?
— Уже немалому числу делегатов Курултая, включая меня, председателя меджлиса, и лидера народа Мустафу Джемилева, запрещен въезд в Крым, а некоторые депортированы, как Синавер Кадыров. Созыв Курултая в ситуации, когда оккупационные власти, не ограничивая себя никакими формальными условностями, поскольку идет просто диктат по отношению к тем, кто остался в Крыму, — это просто нереально, не придут делегаты. Поэтому настрой такой, чтобы попытаться собрать часть членов меджлиса, чтобы провести в нарушение действующего регламента назначение нового главы меджлиса.

Я знаю точно, что в одном из кабинетов была брошена такая реплика: «Даже если мы соберем 10-12 своих сторонников, мы проведем это решение меджлиса». «Но это же будет незаконно», — сказал один из здравомыслящих. Другой сказал: «В нашей ситуации все будет законно».
— А у вас есть план «Б»? Что будете делать вы и лидер народа Мустафа Джемилев, члены меджлиса, которые уже находятся на территории материковой Украины?

— Современная история знала немало случаев, когда законно избранное правительство или законно избранные представители оккупированного народа возвращались победителями на свою территорию. Мы будем в Крыму. Возвратимся как члены меджлиса, избранные крымскими татарами.

— Но что конкретно вы будете предпринимать? Может так быть, что какое-то время меджлис вообще перестанет существовать как легитимный орган? Вы объявите его нелегитимным? Людей ведь не обманешь, люди будут понимать...

— И наши партнеры, и не только в Украине будут это понимать. И проблема крымских татар будет рассматриваться исключительно с теми, кто имеет право представлять крымских татар.

То есть, просто нужно будет считать меджлис «временно оккупированным» и не обращать внимания на то, каким образом его будут использовать...

Все члены меджлиса в Крыму, которые смогут свободно работать без ограничений и репрессий, они будут продолжать работать, поскольку их избрали чуть больше года назад.

— Каким образом сегодня Украина может защитить своих граждан, которые подвергаются давлению и угрозам в Крыму?

— Вчера были комитетские парламентские слушания, через месяц будут парламентские слушания в Верховной Раде Украины по вопросу защиты прав перемещенных с оккупированных территорий и с территорий, где ведутся военные действия. Выступая, я сказал о том, что мы не можем ограничиться защитой государства только тех, кто был вынужден в силу трагических обстоятельств покинуть свою землю. Мы должны даже более подумать о тех, кто остался как на оккупированной территории в Крыму, так и на территориях, где сейчас ведутся военные действия.

Я предложил некоторые действия, которые наша Украина должна возглавить.

Во-первых, мы должны как можно быстрее создать пул международных адвокатов. Потому что это стало очень большой проблемой в Крыму. Адвокатов очень много неплохих, но ФСБ работает с каждым. И каждому адвокату угрожает. И мы практически не можем найти адвоката, чтобы защитить людей хотя бы в той правовой беспредельщине, которая есть в Крыму.

Во-вторых, мы должны требовать условий, чтобы на всех переговорах, которые идут в контексте российско-украинской войны, проблема Крыма была поставлена на ряду с другими. И третье — это роль бизнеса в обеспечении прав человека в Крыму или подавлении прав человека. Мне представляется, что мы должны на эту тему говорить: любое действие Аксенова, Шеремета, Донича и всех этих негодяев по отношению к любому человеку в Крыму, когда они нарушают права, должно отразится через бизнес, через торговлю с материковой Украиной.
— Вы имеете в виду экономические санкции со стороны Украины в ответ на нарушения прав человека в Крыму? Но Украина до сих пор, не смотря на принятое решение СНБО о введении санкций, так их и не ввела...

— Мы в Киеве обсуждаем возможные действия, если репрессии будут усиливаться. Для нас обогащение группы украинских предпринимателей и их партнеров-оккупантов в Крыму — это просто немыслимо. Поэтому пусть и эта сфера будет вовлечена в обеспечение прав человека. Смотрите, что получилось. Следственный комитет пригласил Маушева, члена меджлиса, для того, чтобы спросить, кто нападал на Синавера Кадырова и Эксандера Бариева (во время пресс-конференции — ред.).

Эти люди установлены. Почему бы не пригласить Аксенова и Шеремета по делу зверски убитого Решата Аметова? Все же знают, кто его похитил, а они непосредственно руководят этим ополчением. Мы не сможем заставить оккупантов быть объективными, но заставить их не осуществлять такой жесточайший произвол по отношению к простым людям, мы должны попытаться.
Близится годовщина оккупации Крыма. И сейчас все власть предержащие в Украине, их советники, политтехнологи и штатные комментаторы почти каждый день повторяют: «Мы ничего не могли сделать в Крыму, там не было украинской армии, население все за Россию» и т.д. Эта ложь — что не было возможности ничего сделать — зачем она сегодня нужна?

Где-то в январе, в начале февраля я попытался сам изложить все то, что пережил в те февральские и мартовские дни. У меня были контакты с начальниками гарнизонов, мы пытались как-то собираться... Настолько события тогда быстро развивались. Я не могу сейчас ответить, какой исход был бы правильным с точки зрения интересов людей, жизни людей, интересов нашего государства — я же все переношу на сегодняшние дни и рассматриваю в комплексе.

Знаю только одно — любые уступки, в любом месте будут встречаться со стороны России еще большими атаками и еще большими жертвами с нашей стороны. То, что случилось в конце февраля, в марте, и то, что мы не смогли защитить Крым, нас должно заставить серьезно думать над любыми решениями, когда мы уступаем территории Донецкой и Луганской областей.

Я человек не военный. Я не знаю, насколько то или иное решение было правильным: отвод войск из Дебальцево, несопротивление армии в Крыму. Я просто знаю одно — любая уступка российской агрессии означает их продвижение вперед — в Киев, Львов.
— Годовщина аннексии заставляет подводить некоторые итоги и смотреть трезво — что могло быть сделано, а что не было сделано. Почему-то только на этой неделе стало известно об открытии уголовных производств в отношении крымских депутатов...

— И пока еще только 11 человек, хотя мы дали список из более 230 человек. Это те люди, которые не просто отнесены к категории коллаборантов, а те люди, которые непосредственно в Крыму были проводниками агрессии и оккупации. Нам очень важно предостеречь людей, которые остались на той территории, чтобы они не стали участниками непосредственно преступлений, которые совершают оккупационные власти. Одним из предостережений является привлечение к ответственности тех, кто уже преступил закон. И таких людей мы можем назвать гораздо больше, чем 11 человек в Крыму.
— И здесь правоохранителям, по большому счету, нужно было просто исполнять закон. Но почему раньше не открывались эти уголовные производства?

— А вам известно, что в Украине существует прокуратура АР Крым? Известно, что там 74 человека было до последнего времени? И хотя бы одного из них мы знаем? И хотя бы одно дело они открыли? Возникает вопрос — что мы делаем в такое критическое время во многих госучреждениях? Особенно в тех, которые непосредственно связаны с территориями, на которых люди переживают ужас, упавший на их головы. Есть очень много объяснений в тех людях, которые сегодня сидят на разных уровнях в органах государственной власти и управлениях. Мне кажется, в первую очередь, это вопрос к прокуратуре. Но и не только.

— А вы знакомы с прокурором Крыма? Нам так и не удалось получить добро в ГПУ на интервью с ним...

— Нет, не знаком. Но я знаю, что там нет практически ни одного крымчанина. Это люди, которые сбежали с Донецкой и Луганской областей. По крайней мере, мне так говорят. Если я кого-то обидел — прошу прощения. Это стало местом отстоя их в ожидании более выгодного места. Если было бы по-другому, они бы уже давно позвонили председателю меджлиса или десяткам тех людей, которые пострадали и которые успели выехать на материк. И хотя бы с ними встретились. Они, сидя в своих кабинетах, у нас сегодня спрашивают: «Помогите нам взять объяснения у того или другого человека». Но я думаю, что скоро мы разберемся с этой прокуратурой.
— Что касается коллаборантов. В проекте закона об оккупированных территориях была статья о коллаборационизме. Но потом ее оттуда убрали. Вам не кажется, что ее нужно возвратить в закон?

— Я не хотел бы, чтобы мы создали ситуацию, когда однообразными красками одинаково будем мазать всех людей, которые остались в оккупации. Я думаю, что нам надо работать по персоналиям, которые не просто изменили своей Родине, а которые нарушили конкретные статьи Уголовного кодекса, будучи на должностях, имея полномочия. Они не просто их не выполнили — они сделали обратное. Нам надо просто конкретных людей — военных, людей в органах управления — привлекать в соответствии с действующим законодательством. Этого достаточно.

Кто-то искал сегодня последнего премьер-министра Крыма, заместителей председателя СБУ Крыма, которые живут на территории Украины? Кто-то у них брал показания? Хотя бы по Чубарову — когда я за неделю до начала оккупации требовал от них, чтобы они не закрывали уголовное дело за сепаратизм по Константинову? Где эти люди? Я не сомневаюсь, что они получают государственную пенсию.

— Что с идеями о создании крымскотатарской автономии в Херсонской области или «присоединении» некоторых районов Херсонщины к АР Крым. Я очень скептически отношусь к этим идеям, поэтому когда их высказывают, в первую очередь меня интересует: а у жителей Херсонской области по этому поводу мнение спрашивали?

— Речь не шла о какой-то перекройке административных округов Украины. Речь шла о создании условий для того, чтобы максимально эффективно органы управления работали в отношении Крыма. Еще раз вернемся к так называемой прокуратуре АРК. В Киеве — 74 человека. Что они здесь делают? Они должны находиться если не в Херсоне, то хотя бы в Геническом районе.

Я понимаю, что многие функции, которые возложены на прокуратуру в соответствии с действующим законодательством, не могут существовать на территории Крыма, потому что Крым оккупирован. Но есть немало функций и полномочий, которые они могут делать дистанционно.

Это сбор данных, анализ, возбуждение уголовных дел, документирование. Но какие-то площадки там надо было делать управленческие. Таким же образом главк МВД Украины в Крыму, главк СБУ. Они должны быть воссозданы. Не ради того, чтобы они существовали, а ради того, чтобы выполняли функции государства в отношении своей территории.

— С другой стороны мы сейчас много говорим о Гааге, честно понимая, что идти в Международный уголовный суд практически не с чем, преступления в Крыму должным образом не документировались...

— Мы также говорили на одной из ваших передач, что у нас в соответствии с Конституцией никто не отменил такой орган как Совет министров Крыма. Мы создали параллельно Государственную службу. Возможно, пусть она и остается этой службой, но до сих пор не назначили руководителя этой службы! Люди, которые живут в Крыму — это не десятки тысяч людей, это сотни тысяч людей, которые хотят возвратиться в Украину. Они верят нам. Но такое отношение государства и чиновников к их сегодняшней жизни, к их завтрашнему дню этих людей настораживает. Соответственно, мы должны исправить ситуацию.

— В ближайшие дни вам часто будут задавать вопросы по аннексии Крыма и возможности его возвращения в Украину. Что вы будете отвечать?

— Если мы не вернем Крым, мы потеряем Украину. Никто не хочет терять Украину. Значит, мы должны вернуть Крым.

По материалам: argumentua.com