«Подозрительные операции» или кого в Украине решили мониторить

Индикаторы подозрительности финопераций, предложенные НБУ банкам для использования в финансовом мониторинге, сами выглядят довольно подозрительно. Как минимум, они добавят головной боли и банкирам, и их клиентам.
Странные инструкции
19 мая Правление НБУ постановлением №65 утвердило Положение об осуществлении банками финансового мониторинга, в котором прописаны «индикаторы подозрительности финансовых операций». Их оказалось неожиданно много: почти две сотни. Все разделены самим Нацбанком на три основные группы соответствующих признаков: по деятельности или поведению клиента; относительно финансовых операций клиента; по различным видам продуктов (услуг).

Простое знакомство с перечнем показывает, что вряд ли человек, даже специально подготовленный, способен удерживать все эти критерии в голове и рационально их применять. Скорее, этот список требований — ориентир для компьютерной программы, которая должна подать сигнал в том случае, если проводимая финансовая операция выглядит подозрительной.

Хотя многие пункты выглядят скорее как полицейская инструкция для выявления обмана при допросе: «Клиент (представитель клиента) нервничает без видимых причин или проявляет нетипичное поведение», «Клиент демонстрирует необычную заинтересованность требованиями законодательства в сфере ПОД/ФТ [предотвращение и противодействие легализации доходов, полученных преступным путем, финансированию терроризма] … и внутренней системы ПОД/ФТ банка», «Клиент (представитель клиента) отменяет проведение запланированной финансовой операции после того, как банк спросил у него соответствующие подтверждающие документы и/или разъяснения».

В общем, даже если вы сообщили о себе одну информацию, а в газете про вас написано другое — это будет фактором тревоги. Для этого есть п. 11.: «Информация, предоставленная клиентом (представителем клиента), противоречит той, что содержится в публичных источниках».

«Я знаю, что подход был такой: меньше отслеживать незаконные переводы по формальным признакам, а больше отдавать на рассмотрение органу финансового мониторинга. Так было сделано, потому что если есть очень четкие, очерченные признаки незаконной операции, как было еще недавно, их легко обойти, найти вариант, который не подпадает под букву требований, — пояснил в комментарии «ДС» президент инвестгруппы «Универ» Тарас Козак. — И наоборот, абсолютно нормальные операции по формальным признакам определялись как незаконные. И финмониторинг просто спамил такими сообщениями правоохранительные органы. Поэтому был реализован другой подход: офицер финмониторинга должен объяснять вышестоящей инстанции, почему он заблокировал ту или иную операцию. А пользуется он в работе этими самыми индикаторами подозрительности, прописанными НБУ».

С особой подозрительностью
Критериев подозрительности, как видим, очень много. Поэтому чтобы понять, как могут развиваться события, мы представили себе условного заробитчанина, который привез из Польши заработанные там $10 тыс. и хочет прикупить домик в родной деревне под столь же условной Белой Церковью. Вот только по его банковскому счету никогда не было транзакций больше чем на $100 в эквиваленте.

То есть эта транзакция — с точки зрения банка — сильно выбивается из типичных для данного клиента. И в соответствии с Дополнением 6 к постановлению №65 НБУ, банк обязан выяснить источник средств, с которыми клиент проводит финансовую операцию. Тут многое зависит от суммы предстоящей транзакции.

Еще пример — продавец в магазине, с реальной зарплатой 6 тыс. грн, который решил положить на депозит в банке заначку в размере $2000. Банк видит, что эта сумма резко выбивается из обычных транзакций клиента. С другой стороны, две тысячи долларов — это явно не та сумма, с которой обычно начинают финансировать терроризм, да и сам магазинный продавец если для кого и представляет угрозу, то только для тараканов на кухне. Вопрос: финмониторинг посчитает его действия потенциально опасными? Заблокирует перевод денег? И если да, то как и кому доказывать свою невиновность?

«Сразу хочу сказать, что не надо путать налогообложение и финансовый мониторинг. Информация из финмониторинга не передается в налоговую. Сейчас граница, с которой финмониторинг интересуется деньгами, поднята со 150 тыс. грн до 400 тыс. грн. Так что эти ваши $10 тыс. не попадают под финмониторинг, но обязательно должна пройти идентификация того, кто отправляет и получает деньги. И финмониторинг не может конфисковать подозрительные деньги, он может только отказать в проведении операции, — сказал директор Института социально-экономической трансформации Илья Несходовский. — А $2 тыс., которые клиент достал из заначки и хочет положить на депозит, ни у кого подозрения не вызовут, даже если раньше он оперировал суммами по 5 тыс. грн. Человек просто не должен быть в списке террористов, публичных личностей, происходить из некоторых стран».

Действительно, закон о предотвращении и противодействии отмыванию денег увеличивает до 400 тыс. грн размер суммы финансовых операций, подлежащих обязательному финмониторингу. Но это значит только то, что у человека, переводящего 400 001 гривню, банк в любом случае должен спросить «откуда деньги». А вот в случае меньших сумм уже автоматизированная система финмониторинга на пару с сотрудником банка будет решать, подозрительный вы тип, или не очень. Однако она может только заблокировать платеж.

Другое дело, что служба финансового мониторинга далее может передать информацию о срабатывании какого-либо индикатора подозрительности в любую из госслужб по своему решению — например, в НБУ, Нацполицию или СБУ. Однако произойдет ли это, и если произойдет, то при каких условиях, сказать не может никто.

«Финансовый мониторинг — это тема, которую очень сложно вписать в какие-то жесткие стандарты. Там, в принципе, есть количественные критерии — они касаются сумм и частотности операций. Есть и такой нюанс, что если операция нехарактерна для конкретного клиента, то не играет роль ни сумма, ни частотность, — сказал «ДС» финансовый аналитик Алексей Кущ. — Если офицер финмониторинга увидит, что клиент тратит по 500 грн на химические ингредиенты для бомбы, он может заблокировать деньги. Но через финмониторинг идут миллионы операций, и 99,9% из них оцениваются по количественным показателям. Алгоритмы соответствующих компьютерных программ настроены на выявление определенной частотности тех или иных операций. Почти все зависит от того, что заложено в программу, проводящую финмониторинг».

Получается своего рода рулетка: банковский компьютер может $2 тыс. заначки нашего скромного продавца посчитать подозрительной операцией, а может — не обратить на них внимания. Все будет зависеть от текущих настроек программы.

А что делать нашему условному заробитчанину, если он привез из Польши не $10 тыс., а $20 тыс. и теперь хочет купить квартиру в самой Белой Церкви? Формально — сперва посетить налоговую и задекларировать эти деньги. Попытаться доказать, например, что накопил за последние 15 лет, питаясь «Ролтоном» и откладывая по пять-шесть долларов в день. Тут все зависит от того, поверят ему налоговики, или не поверят — и решат обложить деньги налогом. То есть, опять рулетка…

Не приходится сомневаться, что в этой ситуации пышным цветом расцветет рынок услуг по легализации таких денег за небольшой процент. Тот самый случай, когда в НБУ хотели как лучше, а получится как всегда.

По материалам: dsnews.ua