От ЧК-ОГПУ до ЗАО МВД-СБУ-ГПУ
«Не знали ми й деяких інших подробиць, зокрема – обставин проведення так званої «перевірки» наших публікацій зусиллями служби внутрішньої безпеки та Управління роботи з особовим складом ГУ МВС України в Дніпропетровській області. Не знали, наскільки нахабно міліцейсько-прокурорська мафія знищуватиме докази скоєних щодо хлопця злочинів», — Владимир Бойко «Прокуророві Дніпропетровської області – читати на ніч».
Ментовская-судебно-прокурорская мафия — это и есть теперь пресловутая вертикаль власти имени Януковича. Во времена «кучмизма» милиция с прокуратурой жила как кошка с собакой, а УВБ для ментов было, как «гестапо». Будучи действующим сотрудником милиции, в своем романе «Когда Фемида безмолвствует», изданном в 2003-ом году, об Управлении внутренней безопасности я писал:
«Созданное несколько лет назад управление внутренней безопасности (УВБ) по идее должно заниматься вопросами личной безопасности сотрудников милиции и членов их семей, но «вэбэшникам» (т.е. сотрудникам этой самой внутренней безопасности) куда как интересней было обеспечивать «крышу» различным бизнесменам от «наездов» тех самых ментов, которых они изначально призваны были защищать.
Так из защитников ментов «вэбэшники», имевшие те же полномочия, что и их коллеги из инспекции по личному составу, превратились в их заклятых врагов, что, впрочем, и неудивительно, ведь УВБ стало выполнять в системе МВД роль гестапо. Стоило появиться в райотделе представителям этого нехорошего ведомства, как сразу же негласно объявлялась всеобщая тревога. Схема оповещения при вторжении чужаков действовала мгновенно: следователи спешно прятали все, что, с их точки зрения, необходимо было спрятать; оперсостав срочно опечатывал свои кабинеты и, прихватив с собой скрытые от учета материалы, покидал стены райотдела как при пожаре; кто не успевал эвакуироваться, закрывались на все замки у себя в кабинетах. Доблестные бойцы внутренней безопасности, горя праведным желанием кого-нибудь прищучить, усердно рылись в мусорных корзинах, не брезгуя и общественными туалетами, но максимум, что им удавалось найти, — это горы пустых бутылок из-под водки. Само наличие их в госучреждении, да еще в таком, как районный отдел внутренних дел, факт, конечно, возмутительный, но личный состав, проявляя чудеса сообразительности и смекалки, от этих улик отпирался напрочь. Но водка — это ерунда, самое сладкое в нелегкой работе «вэбэшника» — поймать кого-нибудь на взятке. Только здесь нахрапом не возьмешь: менты тоже не лыком шиты, шифроваться умеют не хуже Штирлица. Но если кого и получалось задержать с поличным, то в основном все заканчивалось довольно мирно: сняли с провинившегося денег (в десять раз больше, чем тот взял сам) и поехали шерстить другие подразделения. Вот такими методами «гестапо» обеспечивало личную безопасность сотрудников милиции».
И еще о «кучмизме»: где-то в 2000-ом около 3 ночи в нашу дежурную часть нагрянули с проверкой зам.областного прокурора В.Сенчук с прокурором города — проверяли законность содержания задержанных в «комнатах доставленных» (так в райотделах официально называются камеры). Дежурный наряд выгреб по полной программе за то, что мужик, по пьяному делу ударивший свою жену в сердце кухонным ножом, после чего он сам вызвал наряд милиции и написал явку с повинной, содержался в камере 3 часа 15 минут без оформления 106-й (Стаття 106 УПК - Затримання органом дізнання підозрюваного у вчиненні злочину).
Сенчук приказал оперативному-дежурному РО поднять из постели начальника райотдела полковника милиции Эчкенко и за то, что убийца был передержан в камере лишние 15 минут, орал по телефону на Эчкенко таким матом, что стены в дежурке дрожали и на следующий день весь дежурный наряд вместе с начальником РО стоял на ковре у прокурора города.
Коррумпирована «кучмовская» прокуратура была тогда не меньше нынешней, но худо-бедно надзор за соблюдением милицией законности осуществляла. Ну а при Януковиче теперь создана единая «вертикаль власти» и прокуратура, милиция и суды стали одной ОПГ, а СБУ с ГПУ вообще превратились в Главное политическое управление типа ЧК-ОГПУ.
О преемственности ЧК-ГПУ-НКВД-МВД приведу отрывок из своего романа «Разорванный круг»:
До революции в здании, где ныне размещался райотдел милиции, кипели совсем иные страсти. На всех трех этажах проживали дамы, профессией которых было доставлять всем желающим плотские радости. С приходом большевиков этот бордель, естественно, разогнали, и в здание въехали серьезные товарищи в черных кожанках.
В этот мгновенно постаревший дом приходили теперь не развлекаться, а «работать»… Прохожие пугливо проходили мимо круглосуточно горящих окон. Всевидящее око победившего пролетариата не спало, выискивая все новых и новых врагов народа. В подвалах, где раньше хранились бочки с прекрасным вином, срочно оборудовали замечательные камеры, в которых теперь днем и ночью тоже горел яркий свет. От стен бывшего борделя теперь за версту веяло ужасом смерти, и больше этот некогда увеселительный дом никогда не слышал задорного женского смеха: с конца 1918 года в нем поселилась ЧК…
Через полгода, 11 июня 1919 года (по старому стилю) в семь часов вечера в Харьков вступили войска Добровольческой армии. Их засыпали цветами и встречали овациями. Пережившие кошмар большевистского нашествия граждане искренне верили, что улицы города уже навсегда очищены от красных. Город оживал на глазах. Городской драматический театр, национализированный советской властью, был возвращен его прежнему владельцу. Сад Коммерческого клуба сдан на летний сезон симфоническому оркестру под управлением Валерия Бердяева. И буквально на следующий день после вступления Добровольческой армии в театре «Миньон» по Екатеринославской улице ставилась картина «1613 год, или Воцарение дома Романовых»…
А еще через день вышел номер местной газеты «Новая Россия», в которой преступлениям ЧК была отведена целая полоса.
«Вчера с утра, — писал корреспондент газеты, — толпы народа в течение дня собирались у здания бежавшей «чрезвычайки». С ужасом собравшиеся осматривали те помещения, в которых в течение полугода томились и погибали невинные люди, подозреваемые в нелояльности по отношению к «рабоче-крестьянской» власти. Здание полно трупного запаха. Жертвы большевистских зверств расстреливались прямо у стен ЧК и тут же погребались, причем тела убитых едва засыпались землей.
В подвалах дома обнаружена доска, на которой приговоренные к смерти записывали свои последние слова. Жутки эти краткие строки, запечатленные кровью страдальцев…
Во дворе дома устроены две грандиозные братские могилы, в которых расстрелянных погребали одного над другим. Сколько тел предано земле, пока установить не удалось. До вчерашнего вечера извлечено из могилы лишь около 20 трупов. Все они полураздетые и сильно разложившиеся лежат в двух комнатах подвального этажа.
Кошмар большевистской «чрезвычайки» в городе закончился. Необходимо немедленное авторитетное следствие, необходимо точно и документально установить обстоятельства зверств, совершившихся в городе в течение последнего полугодия. Необходимо изобличить тех, которые, нагло прикрываясь именем рабочих и крестьян, воскресили в России средневековые зверства…»
Не успели изобличить, к сожалению… Вскоре в город опять вернулись большевики, и взывавшего к авторитетному следствию репортера они безо всякого суда и следствия первым же и расстреляли в очищенных подвалах…
С возвращением «рабоче-крестьянской» власти камеры больше никогда не пустовали. В наиболее прожорливые годы (особенно отличился печально знаменитый тридцать седьмой) в них запихивали до семидесяти человек, а в свободном блоке за сутки расстреливали до ста человек в день…
Прошли годы, менялись вывески: ЧК — ГПУ — НКВД (во время войны в доме разместилось гестапо), затем опять вернулись бравые парни из НКВД, потом НКВД переименовали в МВД. В расстрельном блоке теперь хранились противогазы личного состава, но аура здания оставалась прежней. Из подвалов все так же веяло могильной сыростью, а по ночам в кабинетах появлялись призраки замученных в этих стенах людей. Что только ни делали: но ни капитальный ремонт (во время которого первым делом основательно укрепили стены камер), ни приглашенный священник, который на День милиции щедро окропил святой водой все закоулки, ничто не помогало. Мутная история навеки пропитала эти стены, и пока зловещий дух ЧК витал в райотделе, из подозреваемых выбивали нужные следствию показания апробированными еще чекистами методами, обеспечивая самую высокую в мире раскрываемость.
Александр Ковалевский
rtkorr.com