«Контрабандист» о контрабанде: Интервью с Орестом Фирманюком
О таможне и контрабанде сегодня не говорит только ленивый. Десятки экспертов и журналистов наперебой называют схемы, суммы и даже фамилии тех, кто управляет теневыми потоками денег и товаров, объемы которых не могут не впечатлять. Чуть ли не половина экономики страны — в этой контрабандной тени.
Эти же эксперты генерируют десятки рецептов преодоления этого, что, по их расчетам, может привести к экономическому прорыву страны.
А новый глава таможни Максим Нефедов, засучив рукава, уже пятый месяц пытается побороть контрабанду. Явление, с которым страна ведет борьбу уже 28 лет, но до сих пор оно побеждало всех «Дон Кихотов».
Мы решили не брать 101-е интервью у Максима Нефедова, а взять первое интервью у кого-то из тех, кого сам глава таможни называл «королями контрабанды».
UNN пошли с конца «списка Нефедова» и попытались связаться с Орестом Фирманюком. На удивление, он не отказал.
— Вы готовы к неудобным вопросам?
— Главное, чтобы Вы были готовы к неожиданным ответам, и не побоялись их опубликовать.
Именно с этой фразы начался наш разговор.
— Если ввести Вашу фамилию в интернете, то поисковая система сразу выдает 5-6 ссылок, где Вы фигурируете как главный контрабандист страны. Это правда? Вы — контрабандист?
— Это вопрос, который сложно комментировать, а еще сложнее его опровергать. Но я так понимаю, что для вас оно является едва ли не главным, поэтому, попробую объяснить.
Если коротко — fake news правят миром. Если более подробно, то, к сожалению, украинские СМИ за последние годы превратились в инструмент формирования в головах людей искаженной реальности, которую не то что невозможно опровергнуть, ее иногда не успеваешь отслеживать.
Я не удивлю вас тем, если скажу, что за 3-5 тысяч долларов можно разместить любую обличительную или обвинительную статью о ком-либо почти в любом СМИ.
А вложив, например, 50-60 тысяч долларов, можно организовать масштабную обличительную кампанию против любого чиновника или бизнесмена, сделав из него контрабандиста, коррупционера, преступника. Куча медиаагентств предлагают такие «комплексные» услуги.
— То есть, Вы утверждаете, что все, что о Вас пишут — ложь?
— Если скажу, что я — «святоша», это точно будет неправда. Святых нет, и я не исключение. Я на рынке логистики — с 90-х и прошел все реалии украинского бюрократического аппарата и коррупции в нем.
— Тогда расскажите, как все это выглядит изнутри.
— Все просто. Есть система, в которой ты или соглашаешься работать на тех условиях, которые есть (а это — взятки, откаты, оптимизация…), или ты выбываешь из бизнеса. У меня было разное. Но не потому, что я этого хотел, а потому, что это правила игры.
При этом мы никогда не принимали участия в черных схемах, в отличие от тех, кто приходил «от власти».
Вспомните Курченко (Сергей Курченко — ред). Чего он не может въехать в страну? Потому что у него схемы были черные. Он завозил топливо и ничего не платил. И когда сменилась власть, эти схемы взялись расследовать и без проблем нашли все доказательства нарушения законодательства. Далее возьмите Грановского — та же история.
Мы не идеальны, но у нас есть красные линии, за которые мы не переступаем. Мы работаем так, чтобы завтра у нас дома не было обысков. И, кстати, за время работы у нас их не было ни разу. Хотя наш офис — рядом с СБУ.
— Но каждая последующая власть говорит одно и то же: «Надо бороться с коррупцией, побороть контрабанду, наполнить бюджет». Кому из президентов за эти годы удалось сделать таможню менее коррумпированной?
— При Ющенко коррупции на таможне было меньше — это факт.
При Януковиче она расцвела, а при Порошенко созрела и дала плоды. Наибольшие ущемления бизнеса на таможне были именно при нем.
Дошло до абсурда, потому что без коррупционного фактора работать не могли даже приближенные к Порошенко компании. Деньги в бюджет их не интересовали. Все в карман.
Об этих временах можно написать книгу, но масштаб коррупции и количество схем были такие, что заставили Порошенко вообще открыть теневую структуру для ее контроля. Известный офис контрабанды, которым управлял его партнер Грановский. Слышали о таком?
— Читали, но думали, что это был предвыборный миф. Слишком невероятно.
— Какой же это миф, когда это вполне реальная структура, которую контролировал Александр Грановский и департамент «К» СБУ Павла Демчины, который выполнял роль Цербера и которого спускали на несогласных работать по их схемам.
— И Вы тоже работали на этот офис и платили взятки?
— Наша группа не согласилась работать с офисом Грановского, и не потому, что мы очень «правильные» или принципиальные.
Это решение далось нелегко, ведь в то время в компании работали 200 сотрудников. Мы имели 4 офиса — в Германии, Италии, Китае и Турции. 7 000 клиентов, которых мы собирали 10 лет.
Но представители Александра Грановского, которые, кстати, неплохо себя чувствуют и при нынешней власти, нам поставили условие: или мы их берем полноценными партнерами в бизнес, знакомим с клиентами, представляем коллективу как членов команды — тогда сможем работать дальше, или больше заниматься бизнесом не будем.
— Это типичное рейдерство…
— Конечно. Тогда наша команда решила, что с такими людьми, если их считать людьми, работать невозможно, и мы закрыли компанию и уволили 90% работников. Вышли из игры.
За год начали с «чистого листа», но старались заниматься сугубо логистикой и на милю не подходить к таможне.
Наша обновленная команда состояла из 20 сотрудников. Но это не очень нам помогло.
На нас очень давили.
Команда Грановского больше не хотела нас «отжать», а просто «кошмарили».
Грузы, которые мы возили, все на 100% досматривались, при досмотре портили, задерживали их на недели, постоянно требовали подтверждения стоимости. И все — в рамках закона, действующий Таможенный кодекс — отличный инструмент для этого. Трактуй, как хочешь.
— То есть, во времена Порошенко все либо шло контрабандой, либо не шло?
— Здесь надо различать, что такое контрабанда, а что такое белое, серое, черное. У нас произошла большая подмена терминов и процессов. И это удобно для тех, кто на самом деле грабит страну.
Давайте сейчас выйдем на улицу и купим пачку сигарет в киоске.
Нам с вами их продадут, а фискальный чек не дадут. А это подакцизный товар. Это нарушение закона? Да. Уклонение от налогообложения? Сто процентов. НДС, местный акциз, налог на прибыль…
А в маршрутке Вам дают билет? Нет. Все то же самое. Кто контролирует, сколько зарабатывает перевозчик? Никто.
Покупаете какую-то технику или товары в магазинах — и снова вопрос. Платят налоги с этих продаж?
И так мы с вами можем двигаться по всем отраслям.
Рестораны, производство. И все это — схема. Это называется оптимизация уплаты налогов. Разных. НДС, налог на прибыль, налогообложение заработной платы.
Оптимизация при импорте, которая происходит на таможне — это такая же оптимизация, как и при сбыте товаров внутри страны.
— При чем тут контрабанда?
— А при том, что все, что привыкли называть контрабандой, — это, по сути, та же оптимизация уплаты налогов. Только не внутри страны, а на границе.
— То есть во времена Порошенко была не контрабанда, а глобальная оптимизация уплаты налогов?
— Очень правильная формулировка. Грабеж страны из-за неуплаты налогов — главное преступление его команды. И делалось это откровенно принудительно. Бизнес буквально заставляли нарушать закон и платить в бюджет не 10 тысяч с фуры, а платить три, при этом еще три давать взятками команде Грановского на таможне.
— Тогда почему Нефедов назвал Вас контрабандистом? Да еще и одним из главных.
ЦИТАТА: «Ну, я думаю, что из прессы, по крайней мере, мне эта информация широко известна. Господин Альперин, например. Господин Аминев. Господин Шерман. Господин… Видишь, я еще неопытный таможенник. Господин Фирманюк. Господин…»
— Как это объяснить? Он в курсе того, что Вы рассказали нам?
— Он сказал, что читал об этом в прессе, но фактов, подтверждающих, что я контрабандист, — нет.
Во-первых, странно, что руководитель таможни берет такую информацию из прессы, а не изнутри своей структуры. Представьте, например, что глава МВД Арсен Аваков на вопросы, какие в Украине «воры в законе», говорит, что это — такие-то люди, о которых он читал в СМИ.
Это же абсурд.
Но для Нефедова это почему-то нормально.
Хотя у него есть целый департамент по «контрабанде», который должен ему давно подготовить справку, что такое контрабанда, кто этим занимается, и какой она бывает.
А во-вторых, услышать от Нефедова свою фамилию как контрабандиста было очень неожиданно, ведь я с ним встречался, общался, и даже предлагал свое видение реформы таможни и, открою секрет, некоторые из этих идей нашли свое место в его концепции «Новой таможни».
— Какие идеи, и где вы встречались?
— Встречались в Минфине, открыто. А относительно идей, это уже некорректно, и вообще — не так уж важно. Зачем этим хвастаться?
Если он какие-то мои идеи услышал, считаю, это очень круто, ведь он — человек новый, ему сложно во всем разобраться. Поэтому здесь без советов невозможно.
Есть люди, которые многое знают, имеющие положительный опыт развития таможни, и не обо мне речь. Тот самый Хорошковский, Макаренко. При них, кстати, таможня была наиболее прозрачна. Почему же не использовать этот опыт?
— То есть, Вы утверждаете, что те фамилии, которые указывают СМИ и которые Нефедов озвучил как главных контрабандистов, не являются контрабандистами? Повторю их: Альперин, Аминев, Шерман.
— Смотрите. Эти люди, которых Вы назвали, не являются классическими контрабандистами.
Я уже объяснял. То, что у нас называют контрабандой, — это оптимизация налогообложения. Простым языком: избежание уплаты. Или существенное уменьшение.
Все эти упомянутые люди действительно соприкасаются с теми или иными процессами оптимизации налогообложения при импорте.
Но в рейтинге оптимизаторов, которые для удобства называют контрабандистами, они в третьем десятке на третьей полочке.
— А кто тогда на первой и второй?
— Вы удивитесь, но это не импортеры товаров, а экспортеры. И главные — это аграрные монстры, такие как Кернел, Нибулон, Cargill, Bunge и далее по списку.
Украина — аграрное государство, но из-за коррупции агропромышленные предприятия занижают в разы показатели урожайности, чтобы не платить налог на прибыль.
Зерно, горох, нут, подсолнечник скупают за кэш у аграриев, подкладывают под них какие-то документы, по этим фиктивным документам зерно экспортируют, а эти фиктивные фирмы закрывают.
60-65% сельхозпродукции, идущей на экспорт, без документов — не оплачено ни копейки налогов. Потому что фирмы сразу закрывают, а деньги в кэше. Все.
А объемы такого экспорта такие, что сложно представить. И все — под прикрытием тех же структур, прикрывающих импортные схемы. Таможня, СБУ, налоговая.
Именно аграрные экспортеры — главные «контрабандисты», и удивительно, что Нефедов об этом не говорит.
Может, не знает, тогда это — некомпетентность. А может, боится называть. Тогда его реформу можно считать завершенной.
Конечно, ему удобно назвать фамилии из СМИ. Что-то же он должен говорить. Но те, кто «в теме», прекрасно понимают такой его ляп.
— Это первые, а кто вторые?
— Вторые — это крупнейшие в стране торговые сети, которые продают импортные товары. И не важно, чем они торгуют.
Электроникой — как Цитрус или АЛЛО, продуктами — как Сильпо или Новус, или строительными материалами — как Эпицентр.
Они сами — и заказчики импортного товара, и логисты, и реализаторы. У них — замкнутая система, в которой оптимизация налогообложения идет на каждом этапе.
От занижения стоимости в инвойсах при растаможивании, когда товар за 100 гривен декларируют как товар за 20 грн и платят налоги в 5 раз меньше, и до реализации, которая идет, например, через искусственные ФОПы, чтобы не платить налоги.
Вот скажите, кто-то может проверить, по какой цене Эпицентр на самом деле покупает в Китае радиаторы? Никто не может проверить.
А сколько их купил на самом деле, а сколько ввезено мимо таможни? Невозможно узнать. У них сотни складов, тысячи фирм в оффшорах для того, чтобы «ломать» инвойсы.
Так же невозможно установить уплату ими налогов с продаж и прибыли.
А уже после этих «контрабандистов» идут вот эти локальные, как правило, «приграничные» ОПГ, обустроившие себе окно на той или иной границе и под заказ доставляющие тот или иной груз, тоже манипулируя стоимостью, весом, кодами.
Это такие ОПГ на местном уровне, в основном, где местный какой-то криминальный барон смог в структуру таможни поставить своих людей или поставить своих людей на определенные должности, и каждый регион имеет какого-то такого мини таможенного барона, который контролирует часть украинской территории.
Это Черновцы, Закарпатье, Львов, Волынь, Одесса.
Четвертый ярус контрабанды — это, в основном, белые компании, которых заставляют под давлением идти на таможню или к «местным баронам» и что-то просить и решать вопросы.
Этим занимаются, во-первых, логистические компании, которые предоставляют услугу «технического» импортера для малого бизнеса. Того бизнеса, который покрывает страну своими товарами через рынки: «7 километр», Хмельницкий, «Калинка».
Во-вторых, это те компании и малый бизнес, которые самостоятельно пытаются что-то ввезти в страну и натыкаются на реалии таможни и давление СБУ.
Таможенным кодексом их загоняют во взятки, потому что деньги на это где-то надо брать, и они идут в схему минимизации. Это очень большая прослойка, кстати.
Ни одна компания, которая завозит груз в Украину, не хочет добровольно нарушать закон.
— Вы на каком уровне?
— На четвертом, как большинство предприятий Украины. Но нас, логистов, почему-то все считают главной проблемой.
Но это, я так понимаю, для Нефедова удобно, когда ведешь мифическую борьбу. Надо же кого-то гонять. Не Эпицентр с Нибулоном, в конце концов. Они ему, как говорится, «не по зубам».
Поэтому он и хватает информацию из сливных бачков. Хотя это не уровень главы таможни. Он должен понимать структуру и суть таких процессов.
— Я так понимаю, что Вы не верите в то, что Нефедову вообще удастся реформировать таможню и побороть все эти проблемы и схемы, которые Вы описываете? Или все же ожидаете перемен?
— А что, у нас есть какой-то другой вариант, кроме как на это надеяться?
Он выиграл конкурс на пять лет, и эти пять лет он будет ею управлять. Мы готовы к любым событиям и, в том или ином случае, мы продолжим работать.
Удастся ему ее реформировать, сможет уничтожить коррупцию, хватит ему сил сделать из таможни сервисную службу и убить настоящую «контрабанду», оптимизацию я имею в виду, — мы будем только рады и готовы помогать.
А если останется все, как было, а коррупционеры на таможне переползут в новую структуру, ну, что же, будем приспосабливаться к тем условиям, которые будут.