Евгений Сверстюк рассказал о большевистском популизме Тимошенко и об игре «по понятиям» Януковича

Многолетний политзаключенный и писатель Евгений Сверстюк - о большевистском популизме Тимошенко, уголовной сущности и игре «по понятиям» Януковича, о парадоксах «областного национализма» и о том, что спасет Украину.

- Не возникает ощущения разочарования, что Ваши усилия пропали зря?

- Уныние - одно из болезненных проявлений жизни и, кстати, один из больших грехов. У каждого бывают разные мимолетные настроения, но человек не имеет морального права делиться своим унынием. «Не добавляй обессиленным печали», - написал из ссылки Грабовский. С каторги, из Сибири, он советует сытым людям в Украине, чтобы они не писали стихов об унынии!

- Как удалось устоять в незримой войне, когда КГБ пытался Вас “запрессовать”?

- В подобные игры надо играть, несмотря на собственные силы, но смело - иначе ничего не получится. Единственная беспроигрышная позиция человека - честная. Против этого они не имеют оружия. Думать об эмиграции я не позволял себе даже в советский период. Когда намекали о возможности выслать меня из СССР, я смотрел на них как на мизерных насекомых.

- Мы пожинаем плоды еще таго влияния?

- Просто сейчас имеем то же самое. У нас много агентуры, которая работает на всех государственных уровнях. Спецслужбы всегда использовали различные формы имитации в борьбе против своего противника. Эти агенты часто успешны. В свое время меня не пропускали в определенные кабинеты, даже при Ющенко, а они всегда проходят свободно. У них там свои люди.

- Насколько Украина состоялась?

- Знаете, о полноценной или европейской Украине говорить рано. Мы постсоветское государство. Мы унаследовали все формы советской жизни и людей того же покроя. Мы продолжение этой системы. Общество было очень больно, поэтому тогда система и рухнула. Как удалось освободиться из того плена - еще вопрос. Общество в определенной степени приняло лекарства, которые его отрезвили. Отчасти вернулось к источнику истины - к религии, к объективной информации, к своим историческим источникам - и освободилось от старых стереотипов, навязываемых народу, чтобы его было легче обманывать.

- Украина до сих пор имитирует демократию?

- После Оранжевой революции были попытки ввести демократические институты, появилась свобода слова, но нам не хватало обязанностей. Только человек обязательств в условиях свободы слова на что-то способен. Когда свободу слова используют в собственных интересах, это обычное злоупотребление.

- Как в лагере удавалось различать людей?

- В лагере узкая зона, поэтому оценивать легче. Там были люди разных религий и национальностей. Они вызвали доверие, когда жили в согласии с совестью. Люди, придерживающиеся моральных правил, бесхитростны и не лживы. В лагере мы очень ценили доверие. Если можно доверять в одном, то можно и в другом. Многие носят маску, чтобы скрыть свою нравственную болезнь, другие считают, что маску носить выгодно.

- Лагерный опыт пригодился в распознавании политиков?

- Принципы те же. Правда, в политике все более запутанно - в обществе внедрена целая система маскировки. Часто у нас оценивают политика, опираясь на сказанное «из телевизора». Наработанную риторику люди принимают за чистую монету, а потом «почему-то» разочаровываются. Классический популизм Тимошенко воспринимался многими до щемящего и слезливого интима, как некий бальзам - а в действительности это был лишь популизм. Это, кстати, чисто большевистская форма обнаружения человека в политике.

- А как с другими фигурантами - с Ющенко и Януковичем?

- Ющенко для меня человек достаточно прозрачный, который отвечает за декларируемые им ценности. Другое дело, что мы не видим реализации декларируемого. Одно - искренне верить, горячо говорить, а другое - уметь это воплотить, особенно в масштабах такой разрозненной страны, как наша. Если же говорить о Януковиче, здесь понятие искренности было бы неподходящим. Он - человек старого уголовного склада, который играетт свои игры «по понятиям». В том мире не принимают закон в принципе. Такой человек может говорить о законе, но криминальный мир не любит закона. Это очень серьезная психологическая и моральная проблема, которую не вылечить. Уголовники в лагерях честно говорили политическим: вы придете к власти и опять меня посадите, поскольку мое дело - обойти закон, а вы хотите привести общество к закону.

- Почему Вы не стали сотрудничать с властью?

- Это мне было просто неприятно. Это не моя игра.

- Но при участии порядочных людей политика могла бы стать лучшей?

- Политика должна исправляться и становиться порядочнее участием нравственных людей. В политике есть свои правила, но, вместе с тем, никакая политика не заставит хорошего человека стать непорядочным. Я не пошел в политику, потому что не имел права разменивать на нее свои литературные обязанности. Если не напишу своей книги, ее никто не напишет. Несерьезно бросать все и идти в политику, потому что там больше зарплата. Я двадцать лет редактирую газету - это тоже политика.

- Как быть с креном Западной Украины к радикальному национализму?

- Это одно из болезненных отклонений. На самом деле это говорит лишь о слабости. Национализм бандеровского типа был политикой для отважных и храбрых, эти люди не имели другой возможности, и были вынуждены отвечать террором на террор. Ведь правительства, против которых они боролись, были чужими и насильственными. Нелогично быть ягненком между волком и львом. А нынешний национализм, например, русский - дешевка, поиски себя на почве демагогии. Современный украинский национализм - слабость людей, которые хотят понравиться массам риторикой. У нас демагогии много, а искренности мало. Зато много слабости моральной и интеллектуальной. Любая форма «областного национализма» свидетельствует о том, что человек не понимает, что делает и говорит, или не понимает и просто хочет использовать доверие и слабости других, зарабатывая дешевую репутацию. Напомню: у меня есть публикации о национальном достоинстве, о необходимости здорового и деятельного национализма, об энергии сопротивления.

- Российские спецслужбы вслепую используют так называемых украинских националистов или внедрили свою агентуру? Почему все приобретает просто гротескные формы?

- Это элементарный факт - российские спецслужбы внедряют своих провокаторов. Это было во все времена - и в дореволюционные, и в советские. Но тогда было немножко тяжелее, а сейчас все легко. Любой провокатор может закупить телеэфир на целый вечер. Они имеют деньги, ведь их хорошо финансируют. В националистические организации агентура системно инфильтрируется, чтобы внедрить раздор в обществе и по возможности взять контроль над молодежью.

- Но в 1990-х это также практиковалось.

- Да, но не было столь изящно организовано и так хорошо профинансировано, потому что центр был озадачен. Теперь КГБ свои структуры обновило.

- Возможна ли люстрация в Украине?

- В свое время это была злободневная проблема и неотложная. Но надо иметь кому и с кем люстрацию проводить. А поручать коммунистам или агентам, чтобы они фильтровали коммунистов... У нас в свое время был анекдот: люстрация будет возможна, если ее профинансирует компартия.

- А что делать людям? Где искать ориентиры?

- Этот вопрос стоял во все времена. Вопрос о человеческой подлинности, о человеческой совестливости, о морали. У нас нет культуры отслеживания политиков - украинцы слишком часто забывают, что было буквально пару лет назад. Надо внимательно присматриваться к людям, которые выходят на поверхность, сравнивая их заявления с делами. За рубежом отслеживают биографию, а не заявления. Часто журналисты меня спрашивали: Табачник является креатурой Москвы и имею ли я соответствующие данные. Я объяснял: «Это у вас должны быть данные, вы имеете доступ к информации. Наконец, даже из телевизора видно, как и куда Табачник продвигает Кучму».

- Есть ли шанс объединить украинское православие?

- Такие тенденции есть. По мере того, как в Украинскую Церковь вливаются новые люди, менее ангажированы политически, а более ориентированы духовно, которые осознают себя прежде христианами и действуют согласно вере, которая исключает элемент вражды.

- Но как быть с пастырями? Ведь и Филарет, и Мефодий не ищут почвы для объединения?

- Их нельзя сравнивать. Филарет является искусным церковным администратором, одновременно Мефодий таковым не является. И я не сказал бы, что он религиозный человек. Его личность деструктивна и используемая в политических целях. Мы были свидетелями, как его продвигал и поддерживал режим Кучмы.

- Возглавит ли Агафангел УПЦ МП?

- Не возглавит. Церковь не может держаться на полицейском диктате. Он не имеет авторитета, он человек и смешной, и давно осмеянный. Но выполняет определенную роль, очерченную и поддерживаемую Кириллом.

- Священники сотрудничают со спецслужбами?

- Лицо, которое сотрудничает со спецслужбами, священником не является - оно ​​просто играет роль священника. Главная проблема другая - многие священники не в согласии с совестью. У них нет порядка и закона Божия в душе. Это несчастные люди. И таких, наверное, много.

- Какая доктрина сможет спасти Украину - националистическая, либеральная, имперская?

- Доктрина не спасет - должны быть исцелены болезни. Должны выдвигаться цели не корыстные, а хорошие. Только по доброте и любви что-то растет. В погоне за материальным люди никогда не достигнут согласия и не узнают собственного призвания. Этот путь плоский и калечит личность.

- В чем политическая надежда Украины?

- Немудрые скажут - мол, Украина как государство не состоялась. Они просто не понимают, что говорят. Украина состоится, если ее ежедневно наполнять украинским содержанием и позитивной работой. Зато там, где люди превращаются в стадо, поддаются панике, ничего хорошего не будет. Моя надежда - на простых людей. Я иду на базар спокойнее, чем шел бы в парламент - на базаре все почти честно. Мы недооцениваем запасов доброты и морали в наших людях. Для нас достаточно нескольких непристойных людей или воров - и мы начинаем плохо думать о целом. Вся надежда - на молодые силы, которые вступают в обязанности хозяина своей земли.

Справка

Евгению Сверстюку 84 года. Родился на Волыни. Окончил Львовский университет им. И. Франко. Работал в НИИ психологии в Киеве. В 1960-х его четыре раза увольняли с работы по политическим мотивам. До ареста в 1972-м работал ответственным секретарем редакции «Украинского ботанического журнала». Активно писал для самиздата. По статье «антисоветская агитация» был приговорен к семи годам лагерей строгого режима и пяти годам ссылки. В лагере неоднократно объявлял голодовку, регулярно попадал в карцер. По возвращении в Киев работал столяром. В 1993 году избран президентом украинского ПЕН-клуба. Лауреат Государственной премии им. Тараса Шевченко. Редактор религиозной газеты «Наша вера».

По материалам argumentua.com