Татьяна Шарапова: Из моего сына сделали алкоголика и эпилептика, поломали ему жизнь

Всего одно мгновение может изменить жизнь до неузнаваемости. Таким мгновением, перевернувшим судьбу 27‑летнего Евгения Шарапова, стал поздний вечер 29 марта 2007 года, когда несколько неизвестных ограбили и избили его до полусмерти. Еще вчера здоровый молодой и полный сил парень сегодня стал человеком с подорванным здоровьем, не слезающим с больничной койки. Его мать Татьяна утверждает, врачи, не захотев провести адекватное обследование, поставили ошибочный диагноз, перечеркнувший его будущее. После долгих месяцев, проведенных в больнице, Евгений остался без работы и без средств к существованию. Не найдя поддержки в правоохранительных и судебных органах Украины, семья Шарапова готовит обращение в Европейский суд по правам человека

Нелегальная командировка
История, вывернувшая жизнь Евгения наизнанку, началась в 2007 году, тогда он 24-летний электрослесарь второго разряда трудился на северодонецком дочернем предприятии СУ «Электромонтаж» №448 акционерного общества закрытого типа «Донбасс­промэлектромонтаж». С 5 февраля по 31 марта руководство направило его вместе с группой коллег в командировку в Алчевск, но не оформило ее должным образом, к тому же выдало пропуск с указанием ложной должности и ложного места работы – «электромонтажник Луганского специализированного управления № 455».

Впоследствии этот факт сыграет немаловажную роль. Не доработав всего несколько дней до окончания командировки, парень попадает в передрягу. Вечером около полуночи 29 марта он вышел из общежития, в котором временно проживал, для того, чтобы купить пачку сигарет. Его окликнули двое неизвестных, догнали, потом посыпались удары… Это все, что помнит Евгений о том вечере. Как потом выяснилось, били по голове, украли мобильный телефон, накануне полученную зарплату и сняли даже одежду. До шести утра он лежал на улице без сознания, а когда очнулся, кое-как дошел до общежития, где ему вызвали «скорую помощь». Евгения госпитализировали в нейрохирургическое отделение медико-санитарной части ОАО «Алчевский меткомбинат» с диагнозом закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, закрытый перелом костей носа, гематомы, ссадины на лице, голове...

– Мне позвонил его руководитель – главный инженер – и сказал, что с моим сыном случилось несчастье. Я сначала даже не знала, жив он или нет, сын не мог говорить, и только со второго раза я услышала его голос, – вспоминает мать Татьяна Евгеньевна.

– Когда я приехала в больницу и увидела, в каком он состоянии, его было не узнать, весь в крови, опухшее, синее лицо… Он не был похож на человека – это был окровавленный кусок мяса.

Ментовско-больничные перипетии
Поначалу Алчевская милиция не хотела даже принять у него заявление, мол, раз ты ничего не помнишь, то и искать мы никого не будем. И только после того, как Татьяна настояла, заявление все же приняли.

– С самого начала все это дело пытались свести к банальной пьянке. Даже когда экспертиза нашла в крови сына всего 0,29 промилле алкоголя, что подтвердило его слова об одной выпитой бутылке пива, следователи настаивали на своем, – утверждает она.

В больнице, по ее словам, она наткнулась на безразличие и грубость лечащего врача.

– Пришлось обратиться к руководству больницы, и только там мне объяснили, какое состояние здоровья у моего сына. Меня стали пускать в палату, помогли частично бесплатными лекарствами, я за ним ухаживала, как за маленьким, после избиения он даже есть самостоятельно не мог, – продолжила рассказ Татьяна.

Несмотря на это, она решила перевести сына на лечение по месту жительства в Рубежное, но алчевские врачи его отпустили не сразу. Евгений был в тяжелом состоянии, по словам врачей, вообще было неясно, будет он жить или нет. Только через несколько дней ему разрешили перевестись в отделение травматологии рубежанской больницы.

Три гривни для прокуратуры
– Там почему-то не обращали внимание на его жалобы, на головокружение, на боли в левом боку. 10 дней пролечили его по рекомендациям алчевских врачей и выписали на амбулаторное лечение. Невропатолог, который наблюдал его амбулаторно, тоже не слышал жалоб, и через несколько дней его выписал годным к работе. А сыну плохо, один глаз еще был синим, у него слабость, не ходит, а падает. Он отвез больничный на работу, но выходить не стал, потому что не смог бы там продержаться и часа. Производство вредное, вибрация, шум, приходится носить тяжести… На следующий же день он пошел на прием, врачи в один голос заявили, мол, что ты симулируешь, выписали, иди и работай, – возмущается расстроенная мать. – Начинается скандал, но больничный все равно ему продлили и положили на стационарное лечение в отделение неврологии.

Наконец-то там врач назначает обследование, УЗИ брюшной полости, рентген ребер, смотрит сделанную им томограмму на амбулаторном лечении. И выясняется, что слева у сына переломаны два ребра. Рентген был сделан 4 мая, но в карточке появилась запись, что перелом определен еще 27 апреля. Но как ни крути, лечения никакого оказано за это время не было. Получается, полтора месяца Женя ходил со сломанными ребрами.

Врач назначает ему лечение, а тем временем я пытаюсь добиться от правоохранительных органов, как идет расследование дела о разбойном нападении. Никто не может мне дать ответ, в прокуратуру Алчевска мне даже пришлось выслать три гривни, потому что по телефону мне заявили, что отправить мне ответ о принятом решении по делу нет возможности потому, что нет конверта. Гривню мне выслали сдачи. А что вы смеетесь, в Апелляционный суд мне пришлось отправить 10 гривен электронным переводом, чтобы они мне выдали ответ в рамках закона.

Цинизм в голове не укладывался
В то время, как длится эта неразбериха, Евгения выписывают, и он идет на работу с рекомендациями врача на легкий труд с освобождением от работ на высоте всего на 2 недели, тогда как по его должности работы на высоте вообще не предусмотрены. Казалось бы, все должно было наладиться, но история только набирала обороты. Евгения стали вызывать в милицию для дачи показаний, назначили судмедэкспертизу.

– Судмедэксперту не понравилась справка о том, что у Евгения есть слева переломы двух ребер, он заставил сделать рентгеновское обследование еще раз. Рентгенолог пишет заключение – переломов справа не обнаружено, но их там и не было вовсе, о левой стороне даже не упоминает. И, несмотря на наличие других тяжелых травм, пишет в заключении – легкие телесные повреждения. Сначала уголовное дело возбуждается по статье 186 ч.2 – хищение имущества без угрозы жизни и здоровья, потом дело переквалифицировано по статье 187 ч.2 – разбойное нападение группой лиц, но повреждения все равно остаются легкими. Такой цинизм у меня в голове не укладывается, возмущается Татьяна.

С сыном поссорились на полгода
Тем временем разгорается скандал на работе Евгения после запроса его матери с просьбой пояснить, на каком основании ему выдали пропуск с указанием ложной должности и места работы. В акте о несчастном случае указывают – бытовая травма, мол, она была получена не на рабочем месте, нечего шляться в полночь по Алчевску.

– Я обращаюсь в центральный офис в Луганск, скандал продолжается. Ко всему прочему мы стали ссориться с сыном, он говорил, мол, зачем ты в это лезешь, ты мне жизнь испортишь. Я его предупреждала, что у его травм будут последствия, что они отразятся на здоровье, и нужно расставить все на места сейчас, пока не поздно. Но он молод, все хотел побыстрее забыть и жить дальше, но, к сожалению, так не получилось, – говорит Татьяна.

Они с сыном поссорились на полгода…
– 22 октября Женю увезла «скорая» с работы. Как он потом рассказывал, когда мы помирились, боль в голове была невыносимой, и он пошел в медпункт. Давление оказалось 180/140, у медперсонала перепуганные глаза, ему срочно сделали укол и вызвали «скорую», сознание он не терял и все помнил. Есть документ о выезде «скорой помощи» на предприятие, и в нем описано в точности так, как он и рассказывал, и отмечено главное: он был трезв. Выходит он из больницы через шесть дней с диагнозом эпилепсия алкогольного генеза с психическими и поведенческими расстройствами и алкогольной зависимости с полным запретом к труду. Направляют в Луганск к врачу эпилептологу, он подтверждает этот диагноз… В то же время нет ни одного врача, который бы подтверждал приступ эпилепсии, у врача-нарколога он тоже на учете никогда не состоял, и это подтвердил впоследствии замглавы облгосадминистрации Юрий Хунов, отвечая на мой запрос. От работы его не отстраняли в связи с запоем или нетрезвым состоянием. Откуда взялся этот диагноз – непонятно. Тем временем ему продлевают больничный, он лечится в неврологическом отделении, после выписки диагноз не изменился, но исчезла приписка «полный запрет к труду», и появилась третья группа инвалидности.

На пределе нервов и нищеты
Евгений понимал, что он еще слишком слаб, чтобы выходить на работу, поэтому берет отпуск. 14 декабря он выходит на работу, но его хватило на 40 минут, шум, вибрация, попытка перенести тяжелый груз, и у парня мгновенно стекленеют глаза, он падает... От вызова «скорой» Северодонецка он отказывается, считая, что в этот раз его точно сделают алкоголиком, найдут врача-эпилептолога, который подтвердит приступ. И самостоятельно кое-как идет до остановки и едет в Рубежанскую больницу. Его опять кладут в отделение неврологии.

Нервы и у матери, и у сына не выдерживают, снова походы по врачам, комиссии, экспертизы… Семья на грани нищеты, кредит платить нечем, коллекторы не дают покоя, все деньги уходят на лечение. Не выдержав давления на работе, Евгений пишет заявление на увольнение по ст. 38 ч.3, но его принимать не хотят, тогда он отправляет его по почте 20 марта 2008 года. Спустя несколько недель он узнает, что его уволили 25 марта… за прогулы. Он пытается через суд добиться выдачи трудовой книжки, признания приказа об увольнении незаконным и его отмены, возмещения морального и материального вреда и признания травм и ухудшение здоровья, связанными с производством. Ни по одному эпизоду решения в пользу Шарапова принято не было. Апелляционный суд Луганской области оставил решение суда первой инстанции без изменений. Расследование уголовного дела, возбужденного по факту разбойного нападения, стоит на месте…

– Мне следователь сказал, что никто этим уголовным делом заниматься не будет. За всей этой несправедливостью стоит нелегальная командировка сына и его сотрудников, коррупция и черный нал в предприятии, где он работал. Доказать это мы не могли, нет денег на хорошего адвоката. Единственный выход – это готовить иск в Европейский суд по правам человека. Из моего сына сделали алкоголика и эпилептика, поломали ему жизнь, я не могу это так оставить, – говорит Татьяна.

Анатолий ЯКИМЧУК
mgm.com.ua