За что сажают невиновных?

Многочисленные граждане сидят в тюрьмах за преступления, которых они не совершали. Это не ошибка следствия и суда. Система нашей юстиции сознательно засовывает за решетку невиновных людей.

Маньяк Сергей Ткач годами насиловал девушек и молодых женщин, но каждый раз вместо него сажали другого человека. Ткача осудили в 2008 году, но последний из осужденных вместо пологовского маньяка за убийство вышел на свободу только в году нынешнем. Представляете, какое сопротивление системы преодолевать пришлось преодолевать адвокатам?

К автору этих строк попало письмо от пожизненно осужденного. Его посадили за убийство в середине двухтысячных. Степан Чернака утверждает, что сидит невинно. Он рассказывает, что милиция задержала его в квартире, которую он арендовал вместе с подругой.

Милиционеры, которых было не менее пяти, не представились, не объяснили причины, как это положено по закону, а потребовали идти с ними. В странах, где трепетно ​​относятся к законам, уже сам этот факт стал бы причиной оправдания обвиняемого, поскольку доказательства, которые добываются с нарушением закона, доказательствами не признаются.

Но в Украине на такие с точки зрения следствия несущественные детали не обращают внимания.

В милиции Степан сначала посидел в кабинете 2-3 часа. После чего с ним начали беседовать ни о чем. Далее пришли, как он их называет, «врачи». Они завязали ему руки за спиной, положили на голову толстую книгу Уголовно-процессуального кодекса и начали стучать кулаком по книге. Такая процедура следов не оставляет, но очень болезненна. Периодически они надевали на голову полиэтиленовый пакет для задержки дыхания. Автор письма пишет, что он впал в состояние прострации.Чернака держит рисунок, который он сделал сам.

До ареста автор письма имел сломанную в коленном суставе и загипсованную ногу. Милиционеры сняли гипс и стали сгибать и разгибать ногу, причиняя ему физическую боль. Милиционеры это делали для того, чтобы он написал чистосердечное признание в особо тяжком преступлении. Об участии в этих следственных действиях адвокатов, как это требует закон, никто не вспоминал.

Под влиянием «врачей» на тот момент «моя жизнь мне была безразлична, — пишет Степан, — и я готов был дать любые показания как против себя, так и против кого угодно, лишь бы прекратили избиение. Даже убийство Гонгадзе мог бы взять на себя». Степан признался в семи убийствах. Позже суд оставил на нем четыре трупа. Мало того, его заставили оговорить других людей. Он не смог отказаться все по тем же причинам.

Степан Чернака пытается добиться пересмотра своего дела. Адвокаты провели экспертизу якобы убитых Чернаком и обнаружили, что трупы не соответствуют описанным в деле.

Согласно закону, из-за появления новых обстоятельств, которые были не известны на время следствия, дело Чернака могут пересмотреть. Но ему и его адвокатам придется преодолевать упорное сопротивление системы.

Возможно, его вдохновила история жителей городка Пологи Запорожской области. Обвиняемые в убийствах Виталий Каира, Ярослав Попович, Николай Демчук и другие вышли досрочно на свободу. Ведь милиция поймала так называемого пологовского маньяка Сергея Ткача, который годами насиловал девушек и молодых женщин, но каждый раз вместо него сажали другого человека.

Поскольку Ткач признался в многочисленных убийствах, это стало основанием для пересмотра уголовных дел на основе новых обстоятельств, которые не были известны на момент расследования. Хотя Ткача осудили в 2008 году, но последний из осужденных вместо пологовского маньяка за убийство вышел на свободу только в году нынешнем. Представляете, какое сопротивление системы пришлось преодолевать адвокатам?

Он не поддался на пытки

В середине девяностых годов прошлого века к гражданину Андрею Кудину тоже заявилась милиция. К нему милиция тоже пришла с нарушением закона. Его забрали ночью. Как и всякий человек, который верит, что в Украине есть правосудие, он не побоялся пойти с милицией, считая все это досадной ошибкой.

Суд же оправдал его. Но между визитом милиции и судом Кудин был пытаем с требованием взять на себя убийство. Его били бейсбольными битами. Из тюрьмы он, основатель школы боевых искусств в Киеве, вышел инвалидом второй группы. После выхода на свободу Андрей Кудин издал книгу «Как выжить в тюрьме», где описал свои «приключения» в неволе.

Но его случай нетипичный не только потому, что он получил оправдательный приговор. Не последнюю роль в его освобождении сыграли несколько факторов. Он, несмотря на пытки, не подписал явку с повинной, что делают другие, и это потом становится основным доказательством в суде.

И еще важная вещь: его семья принадлежит к элите. Он считает, что попытка «повесить» на него убийство было местью его отцу, члену Национального совета по вопросам телевидения, за принципиальную позицию в вопросе распределения частот для частных телевизионных каналов. Принадлежность к элите дала возможность использовать широкие связи. Его дело рассматривали в Верховной Раде.

Поэтому случай Кудина — уникальный, он исключение, которое подтверждает правило. Оправдательных приговоров наши суды почти не выносят, даже если дело шито белыми нитками.
Страсбург не поможет

Украинцы очень часто ищут правду в Страсбурге — в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ). Украина обязалась выполнять его решения. Недавно эта организация приняла решение в пользу хмельничанина Ивана Нечипорука, которого вместе с Александром Моцным на 15 лет посадили за убийство гражданки Антонины Искрицкой.

Украина по решению Европейского суда выплатила Нечипоруку 48 тыс. 594 евро компенсации. Но это не значит, что сам Нечипорук вышел на свободу

ЕСПЧ обнаружил, что в процессе следствия и суда в отношении гражданина Нечипорука было нарушено 13 (!) пунктов Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Суд согласился с тем, что во время следствия применялись пытки и дело сфальсифицировано. Государство Украина за решение ЕСПЧ выплатила Нечипоруку 48 тыс. 594 евро компенсации.

Но это не значит, что сам Нечипорук вышел на свободу. Верховный суд отправил дело на новое расследование, а для изменения Нечипоруком меры пресечения не нашел оснований. При этом он не привел никаких аргументов — просто не нашел оснований и все. То, что для судов цивилизованных государств является основанием для оправдательного приговора, в нашем государстве не является даже основанием для изменения меры пресечения.

Дело соратника Нечипорука Александра Моцного даже не пересматривали, потому что он не обращался в ЕСПЧ. Теоретически может быть так, что Нечипорук выйдет на свободу, а Моцный продолжить сидеть.

Но скорее всего суд ищет основания для того, чтобы оставить Нечипорука за решеткой. Ведь ЕСПЧ не выносит вердикт по сути — виновен или не виновен. Он лишь указывает на отсутствие справедливого суда и следствия. Для нашей судебной системы пытки и фальсификации во время следствия не являются основанием для оправдания. Она научилась не выполнять решения ЕСПЧ.

Украинская судебная система умудряется не выполнять решения ЕСПЧ. За что несколько лет назад Верховный суд Украины, который должен быть воплощением справедливости, получил анти-премию «Будяк года» от правозащитной организации Хельсинского союза по правам человека.
Причина в «плане» по раскрытию преступлений

Нераскрытое преступление называется на милицейском сленге «висяком». Это пятно на репутации райотдела милиции. Поскольку оценки успешности работы милиции оценивается по количеству раскрытых преступлений, чего нет, кстати, в цивилизованных странах, то «висяк» сильно портит показатели, может сказаться на карьере работников — поэтому его пытаются ликвидировать.

В этих случаях милиция задерживает или вовсе «левых» людей, которые к преступлению не имели никакого отношения, или людей, которые имели несчастье оказаться где-то рядом. Как правило, на первом этапе следствия к ним не допускают адвокатов. В настоящее время милиция пытает подозреваемых.

В лучшем случае применяет психологическое истязание: словесные угрозы, уговоры подписать необходимые бумаги в обмен на минимальный срок. В худшем случае пытают физически. Методов воздействия множество. О толстенной книге уголовного кодекса как инструменте физического воздействия уже упоминалось выше.

Еще подозреваемого могут с закованными за спиной руках в наручниках подвесить на специальный металлический кол, который торчит из стены. Надеть на голову целлофановый пакет.

Одеть противогаз с открытой трубой и периодически зажимать ее, лишая жертву следствия возможности дышать. Подводят к гениталиям легкий ток. Не выпускают в туалет произвести естественные потребности. Когда подозреваемый помочится или наложит в штаны, то получает за это побои. Избиение — примитивный способ пыток. Как правило, бьют так, чтобы не оставлять следов на теле, чтобы потом ни одна экспертиза не доказала.

Пытают с целью выбить явку с повинной. Еще со сталинских времен этот документ был главным доказательством. Его было достаточно, чтобы осудить человека. В наше время нужно находить еще и объективные доказательства, то есть отпечатки пальцев, пятна крови, проводить воспроизведения преступления.

Следствие занимается фабрикацией этих доказательств. В частности, подробно репетирует с подозреваемым сцены воспроизведение преступлений и, собственно, самого воспроизведения. Также готовят лжесвидетелей для очных ставок и опознаний. На свидетелей влияют теми же методами, что и на подозреваемых.

В большинстве случаев сфабрикованность дела видна невооруженным глазом. Суд закрывает глаза и осуждает невинных. При этом все участники процесса очень хорошо понимают, что отправляют за решетку невиновного человека.

Понятно, что милиции и прокуратуре нужно повышать статистику. А какая мотивация у суда, якобы независимого? Свою роль играет определенная традиция. С советских времен милиция, прокуратура и суд очень часто помещались в одном здании. Работники этих учреждений были членами одной партийной организации. Чисто психологически они привыкли считать себя единой карательной машиной. Наверное, это ощущение причастности к единой системе осталось и в постсоветской Украине.

Сегодня судьи еще могут бояться и мести со стороны милиции.

Ведь суд — одна из самых коррумпированных сфер. И судья, который пошел против воли милиции и прокуратуры, может попасть к ним на крючок. За ним будут следить, и в случае получения им взятки его просто поймают на горячем. Поэтому лучше иметь милицию в друзьях.

Ужас, который описывает автор этих строк — это не отдельные случаи. Они уже давно стали системой. Ни один гражданин не застрахован от того, что его не схватят и не засунут беспричинно за решетку.

Правозащитница Татьяна Яблонская видит корень зла в системе оценки работы милиции по процентности раскрытия преступлений. Мол, достаточно лишь изменить такую ​​систему, и автоматически отпадет необходимость фальсифицировать дела. Об этом уже говорят годами. Анатолий Могилев, когда стал министром, обещал изменить систему. Он уже не министр, но изменения в этой сфере так и не состоялись.

Существует мнение, что принятие нового Уголовно-процессуального кодекса дает немало инструментов для защиты граждан от произвола правоохранителей. Отцы-разработчики этого документа обещают, что произвол прекратится. Но и в старом кодексе было немало моментов, которые запрещали творить произвол. Например, он предусматривал непременное участие адвоката во всех следственных действиях. Но на практике мало кто придерживался этих положений. Так где гарантия, что новый Кодекс привнесет желаемые изменения?

Скорее всего, никакого улучшения не произойдет. Тупая карательная система будет продолжать жевать свои жертвы и выплевывать их за решетку. При нынешней политической ситуации, в условиях тотальной коррупции, олигархической монополизированной экономики карательная машина очень нужна тем, кто заинтересован в сохранении этого положения.

Изменения возможны только комплексные — реформирование в связке с другими сферами жизни. Но где реформаторы? Их и на горизонте не видно. Поэтому, остерегайтесь попадать в милицейские лапы.

По материалам argumentua.com