Уже скоро откроются доказательства убийства Кравченко, — адвокат

Во второй части интервью НБН адвокат Андрей Федур, представляющий в суде интересы Леси Гонгадзе, рассказал о своем взгляде на дальнейшее развитие событий в деле «Кучмы-Гонгадзе», «темных пятнах» в следствии, судьбах Алексея Пукача и Николая Мельниченко, а также преимуществах и опасностях нового Уголовно-процессуального кодекса.

Часть вторая: «Дело Кучмы-Гонгадзе»

- Андрей Анатольевич, сегодня Европа подняла шум в отношении дел Луценко и Тимошенко, и молчит о других, не менее резонансных и значимых для Украины делах, в частности, для утверждения в нашей стране демократии и верховенства права. Имею в виду закрытые суды по Пукачу, решения судов по Кучме (которыми было отменено постановление Генпрокуратуры о возбуждении против экс-президента Украины уголовного дела). Вы заявляли, что ознакомились со всеми материалами дела, назовем его «Кучмы-Гонгадзе». В деле есть материалы, позволяющие прокуратуре после объявленной дополнительной проверки снова возбудить дело по Кучме? Так, первый замгенпрокурора Украины Ренат Кузьмин объяснял, что прокуратура снова может это сделать, и даже по более весомым статьям.

- На сегодняшний день необходимо констатировать, что юридически уголовного дела против Леонида Кучмы в Украине нет. Если смотреть на это дело не в юридической плоскости, то, на мой взгляд, оно тоже закончится ничем. В отношении судебных решений Печерского и Апелляционного судов, которые были по Постановлению о возбуждении дела в отношении Кучмы, то, на самом деле, эти решения никакого значения не имеют, и никакой пользы Леониду Даниловичу не несут.

Кроме того, я не настолько наивен, чтобы полагать, что прокуратура сегодня может проиграть какое-то дело в Печерском или Апелляционном суде Киева. Лично я убежден как раз в обратном: Генеральная прокуратура может добиться в этих судах любого решения. Любого. И по любому поводу. Нравится это кому-то или не нравится, но это – данность. Но прокуратура в суде дело по Кучме успешно проиграла. Может быть по той причине, что не особо и сопротивлялась? Может быть, не видя для себя надобности получения позитивного судебного решения?

Почему у меня возникают такие вопросы? Да потому, что для той же прокуратуры принятые решения никакого значения не имеют. Отменили судом постановление о возбуждении уголовного дела, значит материалы из суда, по закону, должны быть возвращены прокурору для проведения дополнительной проверки и принятия решения. Одного из двух – возбудить уголовное дело в отношении Леонида Даниловича, либо же отказать в возбуждении уголовного дела.

И решения Печерского или Апелляционного судов никоим образом не связывает прокурора в том, какое решение ему принять. Суд, кстати, это решение может снова отменить. И так до бесконечности, пока у кого-то не изменится мнение, или кому-то не нужно будет что-то другое. Посему сегодня никакой пользы от этих решений я не вижу.

Кроме того, необходимо помнить, что в первом чтении у нас принят новый Уголовно-процессуальный кодекс, внесенный президентом, как первоочередной и неотложный законопроект. Мое мнение: до выборов этот кодекс в Украине уже будет действующим. А посему, прокуратуре с материалами дела по Кучме можно не спешить и немножко подождать. Ну ждали же 11 лет!

А чтобы особо не напрягаться и не обосновывать свое решение в постановлении о новом уголовном деле (кстати, не обязательно по новым статьям – можно по той же статье и до бесконечности раз) достаточно будет, чтобы новый Уголовно-процессуальный кодекс вступил в силу. И как только это произойдет, прокурору уже не надо будет вообще возбуждать уголовные дела. Потому что проект УПК не предусматривает такой стадии, как возбуждение уголовного дела, т. е. уже не будет необходимости следователю или прокурору выносить постановление о возбуждении уголовного дела.

Этим проектом предусмотрено одно: прокурор всего лишь делает запись в реестре. Я это называю – в своем блокнотике (к примеру, где пишут о доходах, расходах). И все – все процедуры пошли. А соответственно, постановление не вручается лицу, в отношении которого идет расследование, и не может быть обжаловано в суде. Потому что нельзя обжаловать акт, которого не существует в природе. Это такой себе демократический посыл «европейского» УПК. Посему, прокурор делает себе запись в реестре и может проводить расследование в отношении того же Леонида Даниловича Кучмы – сколько захочет.

- И кто после этого будет выносить постановление?

- По действующему на сегодняшний день порядку, только следователь или прокурор имеет право принять решение о возбуждении уголовного дела, которое оформляется постановлением о возбуждении уголовного дела. Такое постановление немедленно и обязательно вручается лицу, в отношении которого возбуждено уголовное дело. А лицо, получившее такой документ, имеет право обжаловать его в суде. Чем и воспользовался Кучма. А когда вступит в силу новый УПК, такого права, к примеру, у Кучмы, уже не будет.

- Как же тогда все будет происходить?

- Надо будет понаблюдать. А вообще я достаточно негативно отношусь к этому законопроекту. В нем, безусловно, есть и позитивные вещи. Но там не то, что рожки торчат, там черти выскакивают пачками – из-за него люди будут иметь проблемы. И в первую очередь это может коснуться тех, кто этот кодекс сегодня принимает.

- Кого именно?

- Депутатов. Исходя из своего почти 30-летнего опыта юридической практики, я вижу, что депутаты принимают его «на свою голову».

- А почему вы начали с того, что дело по Кучме закончится ничем? В его действиях не было состава преступления – превышение власти?

- Я не прокурор, это функция прокурора проводить расследование, и если есть доказательство вины – возбудить дело. Сегодня. Завтра уже не надо. Но я считаю, что дело закончится ничем потому, что не верю в объективное расследование. Хотя то, что, на мой взгляд, не будет судебного решения по этому поводу – ничего не значит. Все равно это дело оставляет определенный негатив на Кучме. Как в анекдоте – «ложки нашлись – осадок остался».

Но я понимаю и сторону Кучмы – они не могут пойти в суд на слушание дела по существу по одной простой причине: все годы украинской государственности все чиновники, от которых зависело решение этих вопросов, делали все для того, чтобы судебной системы в этой стране не было в принципе. Потому что все были убеждены, что судебная система своими жерновами никогда их не коснется. Посему, это был ненужный для них инструмент, которым они могли пользоваться только в части расправы над другими.

Действие этого механизма против себя они даже не предполагали! Потому что если бы хотя бы одному из высших должностных лиц этой страны пришла бы в голову мысль, что этот аппарат – репрессивный аппарат – может, не дай Бог, каким-то боком зацепить их, они бы ночами не спали! И сделали бы все для того, чтобы его изменить, создав таким, что если завтра кому-то захочется их зацепить (как правило, абсолютно незаконно, выясняя какие-то свои, личные, отношения), то они могут спокойно прийти в суд и защитить свои интересы.

Но в Украине таких судов нет! Есть базар, где, если у вас есть деньги, вы можете что-то купить. А прийти во Дворец правосудия, где судья, как арбитр, рассмотрит доказательства одной и другой стороны, и обязательно постановит объективное решение, основанное на законе, то такого Дворца правосудия у нас нет! И это сделали все они! И каждый из них в это, сегодняшнее, правосудие не то, что кирпичики подносил – он китайские стены на нем выстраивал!

- Изучив все материалы дела и являясь представителем матери Георгия Гонгадзе, которая, как известно, не винит Кучму в исчезновении своего сына, на ваш взгляд, кто же, все-таки, убил журналиста? Это те три милиционера, которые осуждены, плюс Пукач, или другие?

- Сегодня есть человек, который в суде заявляет, что он совершил это убийство (Пукач – Ред.). Так это или не так – должен разобраться суд. Будет ли он объективно разбираться? Мне кажется, что нет. Человек, который сегодня заявляет о том, что он совершил убийство, объясняет и причины, почему он такое сделал. Но мы не знаем, что он заявит завтра. Я, к сожалению, не могу озвучивать эти причины потому, что сегодня это является государственной тайной. Хотя по закону таковой не может быть, т. к. совершение преступления не может быть гостайной, что записано в Законе «О государственной тайне». Но у нас материалы не рассекречиваются, а наоборот – засекречиваются. Как мне кажется, с одной стороны – это глупость, а с другой – для того, чтобы меньше было людей, которые бы могли сами прийти в суд и все послушать. А на суде не надо быть великим юристом, чтобы все понять.

Сегодня нам предлагают какую-то информацию через посредников, каким в данном случае являюсь и я. А я связан определенными обязательствами по закону. Поэтому при таких условиях прямой и объективной информации быть не может.

В начале 2001 года я говорил по этому делу так: нет убийств, которые не раскрываются, и есть всего два случая, когда они могут остаться не раскрытыми. Это – когда работает непрофессиональная группа, или когда это кому-то не выгодно. Говорю это, как человек, знающий предмет, и расследовавший не один десяток убийств.

Допустить то, что по делу об убийстве Гонгадзе может работать непрофессиональная группа – я не могу. При всем моем негативном отношении к прокуратуре, как институту. Потому что я не могу допустить мысли о том, что там уж совсем не осталось профессионалов. Или что в этой стране нельзя было найти хоть одного разумного следователя, который бы организовал это расследование. Или что в спецслужбах не осталось ни одного оперативного работника, способного проводить ОРД (оперативно-розыскные мероприятия). Остается второе: это кому-то не выгодно. При том, что в стране меняются президенты, а провести объективное расследование почему-то все равно никто из них не хочет.

- Кому это выгодно, на ваш взгляд?

- Если бы я четко мог сформулировать, кому это выгодно, я бы тут же заявил о том, что убийство раскрыто… Выгодно тем, кому выгодно держать нас в той ситуации, которую мы сегодня имеем. К сожалению, на мой взгляд, эти фигуры есть как за пределами Украины, так заинтересованные в этом лица есть и в Украине. Живут и здравствуют, и продолжают серьезно влиять на этот процесс.

- Можете чуть подробнее об этих лицах?

- Эти люди сегодня у власти, и имеют серьезные властные полномочия в этой стране. Находясь там, они всегда будут делать все возможное, чтобы довести это дело до абсурда. Потому что если следствие выйдет на объективное расследование, через 15 минут они будут в камерах. И будут давать показания и явки с повинной. Но, на мой взгляд, эти люди имеют столько полномочий, что могут чинить этому серьезные препятствия.

- Эти люди находились во власти в год исчезновения Гонгадзе?

- Они были и тогда во власти, и сегодня – они из нее не уходили.

- Они из правоохранительной системы?

- Это те, кто может неплохо влиять на правоохранительную систему. Поскольку в правоохранительной системе уже все поменялось: у нас 4-й генпрокурор и энные министр МВД и глава СБУ.

- Вы говорите загадками. Но ответьте тогда хотя бы на такой вопрос: в начале 2000-х они работали в правоохранительной системе?

- Нет. На мой взгляд, это люди, которые и тогда, и сегодня очень влияют на правоохранительные структуры... При том, сколько руководителей этих систем уже поменялось. И при том, что однажды правоохранительное ведомство у нас возглавлял «светоч демократии». Хотя произвол тогда чинился еще больше, чем сейчас.

АНДРЕЙ ФЕДУР: ЛУЦЕНКО МОЖНО БЫЛО ОБВИНИТЬ В БОЛЕЕ ТЯЖКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ

- Вопрос немножко заезженный, но, все-таки: экспертиза утверждают, что в морге – труп Гонгадзе. Ваша доверительница – мать Георгия – Леся Гонгадзе – много лет утверждает, что это труп не ее сына. Можете прямо сказать: это труп Георгия или нет?

- Я вынужден действовать так, как предусмотрено УПК. Моя доверительница занимает определенную позицию, значит, у меня официально не может быть никакой другой позиции. Но могу сказать, что за эти годы я видел очень много странных вещей, которые происходили со многими экспертами, которые сюда приезжали. Видела это все и Леся Гонгадзе. А первый раз фрагменты (!) скелета мы с ней увидели 26 апреля 2001года! Обращаю ваше внимание на это: через многие месяцы после того, как обнаружили, якобы, труп Гонгадзе! (Остатки трупа, якобы, Георгия Гонагдзе, обнаружили сельские жители в Таращанском лесу под Киевом 2 ноября 2001 г. – НБН). По фрагментам скелета с одной стороны можно сказать очень много, с другой – очень мало.

- А указанный Пукачем череп? Говорят, на него накладывали что-то типа маски, и получилось лицо Георгия. Вы видели этот череп и эту маску? Ваше мнение?

- Я, безусловно, видел череп и результаты экспертиз. И я, как практикующий третье десятилетие адвокат, признаю криминалистику, как науку. И то, что я сам могу объективно увидеть – я увидел, и сделал свои выводы, которые оставлю при себе. Но то, что я сам не могу умозрительно, как говорится, пощупать, я не могу принять на веру. Например, такие вещи, как экспертиза ДНК. Вроде как железное доказательство, но я никак не могу его объективно проверить. Если по тому же черепу у меня достаточно знаний и квалификации, чтобы объективно разобраться, то, к примеру, по экспертизе ДНК – я же здесь не специалист, и ничего проверить не могу. А могу только принимать или не принимать на веру. Но в своей практике я никогда не руководствовался верой.

На мой взгляд, здесь ситуация настолько была заведена в тупик, причем, сознательно, что на сегодняшний день уже никто и никогда аргументировано не скажет, что это так или иначе. Поэтому я не могу прямо вам сказать одним предложением – в силу невозможности это сделать в связи со своим процессуальным положением. Но ситуация настолько сложная, что сегодня уже будет невозможно сказать: кому именно принадлежит труп.

- А что мы знаем об этой экспертизе?

- Только то, что читаем по бумажке. И воспринимаем на веру то, что там написано. А как проверить? Никак! Потому что ты не владеешь знаниями, которые бы позволили тебе проверить то, что тебе дали на веру.

- А Леся Теодоровна Гонгадзе не проводила свою экспертизу по молочному зубу Георгия? Когда-то она об этом говорила.

- Я крайне уважительно отношусь к Лесе Гонгадзе. Это несчастная мать, которая действительно пострадала от этого преступления, и которая потеряла практически все. Я считаю ее настоящей пострадавшей от этого трагического события.

- Многие считают, что единственной пострадавшей.

- Абсолютно с этим согласен. Я считаю ее человеком очень разумным, мыслящим, который скрывается в ней за ее внешней простотой. Поэтому она, безусловно, отдает себе отчет в том, что проводя в любом месте любую экспертизу и получив те или иные выводы, она остается с бумажкой на руках и без всякой объективной возможности это проверить. Смысл ее проводить? Ведь она может получить любые результаты при таких обстоятельствах. В том числе и результаты, которые будут выгодны кому-то, а не ей. К сожалению, ее душа не скоро будет спокойна. Она допускает, что ее могут подставить. Я глубоко уважаю этого человека и только по этой причине по сегодняшний день представляю ее интересы.

- Известно, что другой юрист, который одно время тоже представлял интересы Леси Гонгадзе, считает, что все это была спецоперация по дискредитации Кучмы. Как вы оцениваете мнение своего коллеги?

- Я уважительно отношусь к этому своему коллеге, но он четко сформулировал, что это есть его мнение. А установить объективный факт, связанный с этим убийством, обязано было государство. Через противодействие своих собственных чиновников, оно этого до сих пор не сделало.

- Вас по делу Гонгадзе тоже допрашивали?

- Да, вызывали для этого в Генпрокуратуру. Я отказался давать показания, объяснив тем, что я адвокат. И весь мой допрос закончился тем, что они записали в протоколе мою фамилию, имя, отчество, а год рождения не записали. Тогда был зам. по следствию сегодняшний защитник Луценко – Алексей Баганец. И он же возглавлял следствие по делу Гонгадзе.

- На ваш взгляд, чем закончится дело?

- Скорее всего тем, что никакого расследования не будет. Потому что в Украине еще живы те, кто заинтересован в том, чтобы не было объективного расследования. Полагаю, они сделают для этого все возможное.

- И все канет в Лету, а мы будем продолжать говорить на эту тему догадками?

- Когда задействуются спецслужбы, то, как правило, обыватель не узнает правду никогда. Тем, кому положено, могут разобраться и эту правду знать, а обыватель – никогда этого не узнает. Вот такое, к сожалению, у нас существует правило. В отношении тех, кто сегодня живет и здравствует, я бы очень осторожно высказывался, потому что я не уверен и не вижу гарантий того, каким образом они закончат свой жизненный путь. Потому что лично я глубоко убежден, что по так называемому делу Гонгадзе в Украине был еще не последний труп. И, по моему мнению, и к моему глубокому сожалению, я не сомневаюсь в том, что трупы по этому делу в Украине еще будут. И не один. Также могу высказать предположение, что рано или поздно, причем в ближайшие годы, вылезут на поверхность обстоятельства, которые будут напрямую свидетельствовать об убийстве Кравченко (экс-руководитель МВД Юрий Кравченко. 4 марта 2005 года был найден мертвым в собственном доме с двумя пулевыми ранениями в голову. По версии следствия, это было самоубийство. – НБН). Когда и для неспециалистов станет очевидным: да, это было убийство. Возможно в самый не подходящий для кого-то момент.

- Николай Мельниченко заявлял, что в связи с «делом Кучмы-Гонгадзе» его жизни угрожает опасность.

- Если Мельниченко озвучил всю информацию, которой он обладал, то ему уже ничего не угрожает. Если же он обладает информацией, которую он еще не озвучил, то, безусловно, ему угрожает опасность вплоть до физического устранения и лишения жизни.

- А что скажете в отношении возбужденного СБУ уголовного дела в отношении Мельниченко?

- Считаю, что это дело канет в Лету вместе со всем комплексом дел, касательно основного дела, которое находится в прокуратуре по делу Гонгадзе. То, что передали в СБУ – это чепуха. Эти дела взаимосвязаны. И если такое дело в отношении Мельниченко возбуждается, то, скорее всего, это может быть признаком того, что он еще обладает какой-то информацией. Поэтому и используется такой способ давления и шантажа. Хотя я не уверен, что это так. Потому что зачастую у нас еще много дел возбуждается по глупости.

- Ваши впечатления о судебном процессе над Пукачем?

- Сейчас идет слушание по одному из обвиняемых в деле Гонгадзе. И, в принципе, все предрешено: нужно только соблюсти процедуры и объявить вердикт. Но лично я со значительной степенью сомнения отношусь ко всему этому, и мне кажется, что там не все так просто.

С точки зрения права. У меня нет сомнения, что если Пукач доживет до этого приговора (если ему дадут дожить!), то приговор будет обвинительным в совершении умышленного убийства. Но меня больше волнует другое: что потом будут делать те, кто будет иметь доступ к секретным документам и писать диссертацию под грифом «Секретно»? Или когда эти материалы станут рассекреченными и доступ к ним будет иметь гораздо большее количество людей? Ведь ситуацию могут оценивать совсем не так, как она оценена сегодня у нас в процессе. А поскольку я участник этого процесса и мне нужно формулировать свою позицию, я вам скажу, что чувствую я себя в этой роли очень некомфортно. Потому что уверен: потом у людей не будет единодушного мнения по этому делу.

- А будет ли единодушие у участников процесса на суде: вас, представителя Мирославы Гонгадзе – Валентины Теличенко, Алексея Подольского?

- Моя личная беда в том, что в этом деле у меня еще никогда не было сподвижников. И не будет. И подозреваю почему. А на самом процессе я днями вынужден слушать бредятину.

- Есть ли у Леси Гонгадзе, или у вас, как ее представителя, возможность перечеркнуть этот сегодняшний процесс, конечно, после вынесения приговора, и обратиться в суд за границу? Как делает сегодня Юрий Луценко.

- Такой возможности нет. И такого не может быть в принципе ни в одном государстве мира. Потому что невозможно расследовать в Америке убийство, совершенное в Украине. Это уголовный процесс, а не защита собственности или прав. А надеяться, что, к примеру, янки, приедут сюда и будут расследовать это убийство – смешно. Да они свои вопросы решают, и будут решать! Через дело Гонгадзе в том числе. Поэтому, до тех пор, пока у нас не появится желание самим с этим делом разобраться – никто другой здесь разбираться не станет.

(Продолжение следует…)

По материалам nbnews.com.ua