Ректор УКУ Борис Гудзяк обвиняет СБУ в вербовке

В украинском образовании нависло гнетущее облако давления со стороны политики. Информационные агентства уже выступили с критикой в сторону СБУ.

«Служба безопасности Украины – государственный правоохранительный орган специального назначения, который обеспечивает государственную безопасность Украины».
(ст.1 Закона «О Службе безопасности Украины»)

Обслуживание политических и экономических интересов другого государства за счет пренебрежения интересами своей родной страны, монополизация власти, лишение прав оппозиции, сворачивание свободы слова и развития демократии, притеснение украинского языка и искажение национальной истории – это, похоже, еще не полный перечень функций, которые осуществляет новая власть Украины, пишет источник в оппозиции Тимошенко.

«Органы» постепенно создают эффективную систему запугивания и страха, благодаря которой человек начинает думать лишь о своей личной безопасности. Кому это нужно? Патриотизм при такой «машине» становится только пафосной категорией, достойной публицистических речей «великих мужей от политики». Традиционно для авторитарных государств система страха создается с помощью спецслужб – это не секрет.

Накануне ректор Украинского католического университета Борис Гудзяк обнародовал Меморандум* о визите в это учебное заведение представителя Службы безопасности Украины, ответственного за отношения с церквями. Однако попытка «разведчика» уговорить ректора подписать документ и информировать Службу о студентах с иными, чем у власти, представлениями о жизни, оказалась неудачной. Хотя это еще и не означает, что другие ректоры так же откажутся от «сотрудничества» – как известно, существует государственное финансирование и государственный заказ, которые могут в дальнейшем также использоваться как элемент давления для сговорчивости.

Можно не фантазировать, можно уверенно утверждать: следующими шагами станут сначала отчисления студентов, которые будут активно участвовать в акциях оппозиции, а затем – закрытие под разными поводами негосударственных высших учебных заведений, не информирующих «разведчиков» о количестве таких молодых людей… Затем последуют закрытие неправительственных демократических институций, которые оказывают помощь в развитии гражданского общества, негласные запреты на профессию (журналиста, адвоката, правозащитника, социолога, политолога)… Это уже было в соседних странах и доказало свою «эффективность»!

Возможно, это и является обменом опытом между Службой безопасности Украины и Федеральной службой безопасности России, о котором эти структуры договорились 20 мая, подписав соответствующий документ?

Кстати, в соответствии с законодательством Украины, поиск компромата на своих несогласных граждан не является задачей Службы безопасности Украины. Компетенция СБУ распространяется лишь на «защиту государственного суверенитета, конституционного строя, территориальной целостности, экономического, научно-технического и оборонного потенциала Украины, законных интересов государства и прав граждан от разведывательно-подрывной деятельности иностранных специальных служб, посягательств со стороны отдельных организаций, групп и лиц, а также обеспечение охраны государственной тайны» (ст.2. Закона «О Службе безопасности Украины»).

В условиях угрозы территориальной целостности страны и усиления присутствия российских спецслужб на территории Украины главный правоохранительный орган по государственной безопасности концентрирует свою деятельность не на внешнем пространстве, как это делают зарубежные спецслужбы, а на внутреннем. И тогда, естественно, не до таких задач, как «предупреждение, выявление, прекращение и раскрытие преступлений против мира и безопасности человечества, терроризма, коррупции и организованной преступной деятельности в сфере управления и экономики и других противоправных действий, которые непосредственно создают угрозу жизненно важным интересам Украины» (ст.2. Закона «О Службе безопасности Украины»).

К сожалению, последние события, разворачивающиеся в стране, свидетельствуют о том, что СБУ озабочено не государственной безопасностью, а безопасностью для власти. Возможно, это и является в их искаженном понимании реализацией законодательной нормы о подчиненности Президенту Украины…

О Меморандуме

В основу этого меморандума легли заметки, сделанные сразу же после разговора ректора Украинского Католического Университета о. Бориса Гудзяка с представителем СБУ 18 мая 2010, которые были представлены членам ректората, а также обсуждены на встречах с преподавателями и студентами Университета 19 и 20 мая.

Стало понятно, что этой информацией мы должны поделиться с широкой общественностью. Текст меморандума на английском языке был представлен участникам Генеральной ассамблеи европейской федерации католических университетов, которая проходила 20-22 мая в УКУ, а также распространен в электронной форме среди наших приятелей и благотворителей.

Современные обстоятельства, в которых приходится действовать украинским университетам, требуют от руководства большой ответственности за судьбу их институтов и доверенных их провода человек. Одновременно, молодые лица нуждаются и ожидают четких и ясных нравственных ориентиров и личного примера. УКУ является средой, в которой студенты имеют возможность распознавать призвание к нравственной жизни, приобретать опыт гражданских добродетелей, вкус к свободе и уважение к достоинству человека. Мы стараемся быть нормальным университетом и верим, что молодые люди в Украине заслуживают того, чтобы жить в нормальном обществе. Наша задача – помогать им в этом не только в аудитории, но и в конкретных ситуациях, которые ставит перед нами жизнь. Именно таким вызовом является событие, обнародованное в этом меморандуме.

Мы не можем согласиться с подходом, где обсуждение гражданской активности студенчества должно происходить в непубличном способе и с чужого голоса. Высказывания лояльности с такими методами может сеять только подозрение, а не строить доверие. Без такого доверия настоящий процесс обучения и воспитания невозможен. УКУ является автономной интеллектуальной сообществом, которое может различить, где проходит граница между воспитанием в гражданской свободе и политическим давлением и манипулятивным технологиям.
Украина как никогда нуждается в открытой коммуникации между участниками общественно-политической жизни и формирования общего пространства доверия. Имея добрую волю и надежду на налаживание такого доверия, мы обнародуем этот документ. Надеемся, что представители властных структур понимают несовместимость методов тоталитарного прошлого с целями построения свободного общества, в котором почитаемы человеческое достоинство. От этих методов страдает и достоинство самих сотрудников СБУ, которые вынужденно оказываются в морально ложных ситуациях. Нашим общим заданием является не допустить инерционного скатывания украинского общества в стереотипы старого усмирения, угрожающего одновременно и политической, и духовной безопасности наших граждан.
Мы также выражаем солидарность с теми общественным кругами, которые уважают честное и открытое общение и считают его условием здоровых человеческих и общественных отношений. К такой же честного и открытого сотрудничества мы призываем и органы государственной власти.

Ректорат УКУ Меморандум
ректора Украинского Католического Университета
о посещении УКУ представителем Службы безопасности Украины —
ответственным за отношения с Церквями
Львов, 18 мая 2010, кабинет ректора, 9:50-10:34

«Утром 18 мая в 9:27 я получил звонок на свой частный мобильный телефон от представителя СБУ, который попросил о встрече. Мы договорились встретиться через двадцать минут в помещении ректората УКУ. Этот сотрудник уже контактировал с ректоратом год назад, во время визита в университет тогдашнего Президента Украины Виктора Ющенко. Он также посетил ректорат позднее11 мая 2010 в деле запроса Института экуменических исследований и Института истории Церкви о подписании соглашения по обработке архивов СБУ. В настоящее время представителей ректората уже не было в кабинетах, и он имел, по выражению директора Института экуменических исследований д-ра Антуана Аржаковского, с ним «очень хорошую встречу».

После своего прибытия 18 мая, этот сотрудник в вежливой манере сообщил о том, что некоторые политические партии планируют протесты и демонстрации по поводу противоречивой (а в некоторых случаях безобразной) политики новой украинской власти. Студенты будут задействованы в этих протестах. Существует опасность, что некоторые из этих акций могут сопровождаться провокациями. Он подтвердил, что студенты, конечно, имеют право протестовать, однако администрация университета должна их предостеречь, что те, кто примет участие в любой противоправной деятельности, будут привлечены к ответственности перед законом. Противоправная деятельность включает в себя не только акты насилия, но и, например, пикеты, блокирующие доступ к рабочим местам правительственных служащих (или любые другие протесты, не санкционированные властями).

После устного представления дела сотрудник положил на стол раскрытого письма лист бумаги, который был адресован мне. Он попросил меня прочесть письмо, а потом подтвердить подписью, что я ознакомился с его содержанием. Посетитель подтвердил, что после того, как я прочту и подпишу это письмо, он должен забрать его с собой. Поскольку я смог увидеть, что документ был адресован мне как ректору (я также заметил, что на нем было две подписи, которые оказывали ему особенность официального характера), я спокойно ответил, что всякое письмо, адресованное мне, становится моей собственностью и должно оставаться у меня, по крайней мере в форме копии. Только при этих условиях я мог согласиться прочитать это письмо (не говоря уже о том, чтобы его подписывать).
Сотрудник был явно обескуражен моим ответом. Казалось, что он не имел подобных прецедентов, потому что в моем присутствии позвонил по мобильной связи своему (местному) руководству, спрашивая об инструкциях, что делать дальше. Начальник отказал в разрешении оставить мне ли оригинал или копию письма, сказав, что СБУ опасается, что я «могу опубликовать его в интернете. Я поставил вопрос о целесообразности всей этой процедуры и о необходимости такой секретности и отказался даже смотреть на письма и читать его содержание. Молодой сотрудник был разочарован и частично взволнован, однако не оказывал дополнительного давления и не спорил с моей аргументацией.

Наш разговор имел и душпастырский момент. Я напомнил сотруднику тот факт, что СБУ как потомок бывшего КГБ, в которой остается много работников еще с советских времен, обременена наследием физического и морального ломания людей, и что он, как молодой женатый человек, должен быть осторожным, чтобы не допустить поступков, которые могут нанести непоправимый вред ему лично и посрамить его перед детьми и внуками.

Как священник я чувствовал обязанным себя указать на эту душпастырскую перспективу. К его чести, он отмежевался от наследия прошлого и заявил о своем стремлении служить потребностям украинских граждан. Он также попросил обратить ему внимание, если я считаю, что он оказывает ненадлежащее давление.
Наконец, я выразил мое личное и общераспространенное в народе глубокое разочарование тем, что труд СБУ такой непоследовательный, что офицеры безопасности и милиция живут роскошно, хотя получают мизерные зарплаты, что их деятельность пронизана коррупцией и что игнорируются законные права граждан и их равенство перед законом.

Я привел свежий пример с моим двоюродным братом Теодором Гудзяк, мэром города Винники, который в феврале 2010 г. (три дня после избрания нового Президента) был арестован на основании сфабрикованного обвинения во взяточничестве, организованного известным коррупционером – политическим конкурентом и бывшим милиционером – и за помощью областной и городской милиции.

Несмотря на то, что за два месяца до сфабрикованного дела мэр, опираясь на голоса городского совета, предоставил СБУ видео, на котором переодетые в гражданскую одежду милиционеры ночью беспрепятственно врываются в его офис в городском совете, достают из сейфа городскую печать и ставят ее на различных документах, СБУ не предприняла никаких мер.

(Предстоятели Церкви, в частности Блаженнейший Любомир (Гузар), выразили обеспокоенность, что вследствие манипулированных ассоциаций этот случай может быть использован как повод, чтобы скомпрометировать ректора УКУ и целый институт, который имеет исключительную репутацию свободной от коррупции организации. Я также сообщил, что имею достоверные свидетельства и аудиодоказательства того, что мой телефон прослушивается, и то уже в течение многих месяцев.

Народ Украины продолжает опасаться и не доверять как Службе безопасности, так и милиции через систематические злоупотребления законом; через распространенную практику запугивания честных политиков, журналистов, активных граждан; через дерзкий шантаж и вымогательства, совершаемые силовыми структурами относительно среднего и малого бизнеса. Я попросил молодого сотрудника передать мою обеспокоенность такими фактами своему начальству. Я имел впечатление, что он лично готов прислушаться к этическим аргументам, но и одновременно выполняет свою привычную работу. Мне было ясно, что он старательно «придерживается инструкций».

Во время нашего разговора сотрудник СБУ спросил меня о Генеральной ассамблее Федерации европейских католических университетов (FUCE), которая должна была состояться 20-22 мая в стенах УКУ в Львове. Он охарактеризовал ее как важное событие (она получила серьезный резонанс) и спросил о программе и о том, открыта ли встреча для широкой общественности. Стало понятно, что он был бы заинтересован принять в ней участие. Я сказал, что главная тема: «Деятельность католических университетов для гуманизации общества» была объявлена в средствах массовой информации и что результаты обсуждений также будут обнародованы. Однако рабочие заседания ректоров университетов не являются общедоступными.

Я объяснил, что 211 членов Международной федерации католических университетов (IFCU) и 49 членов FUCE тщательно следят за развитием единого католического университета на территории бывшего Советского Союза. Они особенно заинтересовались обстоятельствами деятельности УКУ после того, как в марте на ежегодной встрече Совета консультантов IFCU в Японии, я имел возможность описать некоторые наши общественно-политические перипетии и угрозы свободе интеллектуального дискурса (навязывание советского видения истории; реабилитацию сталинизма и Сталина, которому 5 мая 2010 в Запорожье открыли новый памятник коммунисты; восстановление цензуры в прессе и на телевидении), которые несовместимы с нормальной университетской жизнью.

Тогда, как это и было договорено в начале встречи, я пригласил к разговору первого проректора УКУ д-ра Тараса ДОБКО, которому сотрудник повторил пожелания СБУ.
Понимая обеспокоенность СБУ сохранением стабильности в украинском обществе, следует сделать несколько выводов из этой встречи и предложений, которые на ней были высказаны:
1. Подписание такого документа, как это письмо, что было мне предложено к подписи, равнозначно с согласием на сотрудничество с СБУ. Лицо, которое его подписывает, собственно, соглашается с содержанием письма и с возможными его последствиями. В практике советских спецслужб постановки подписи на документе, который был написан КГБ и хранился там, было основным методом вербовки тайных осведомителей (сексотов).
2. Такие методы не имеют известных (мне) прецедентов в независимой Украине в опыте УКУ и Львовского Национального Университета, чьего долголетнего ректора (и бывшего министра образования и науки 2008-2010 гг.) Ивана Вакарчука я спросил непосредственно после этой встречи. Эти методы были хорошо известны в советские времена.
3. Конфискация листа после подписания делает его и подпись инструментами для использования СБУ по собственному усмотрению.
4. Возможные сценарии использования подобного документа включают следующее:
a) В случае ареста студента, СБУ может обратиться в ректорат с обжалованием, что университет был проинформирован об опасности для студентов, но не предпринял необходимые меры, чтобы уберечь их от противоправных поступков или насилия относительно них. В таком случае администрации университета может быть выдвинуто обвинение с последующей моральной и юридической ответственностью. Обвинения с юридическими последствиями могут стать инструментом, чтобы заставить университет пойти на компромисс относительно своих основополагающих принципов (свободы слова, форм общественной деятельности и критики, даже религиозных практик – все это имеет свои прецеденты в недавней истории). Более того, власть может использовать такой претекст, чтобы осуществлять мощное давление на университет с целью обуздания любых студенческих протестов.
б) После гипотетического ареста студента или студентов, их коллегам и родителям, как и другим членам университетского сообщества могут показать документ, которым администрация была предупреждена, и ей посоветовали обуздать проявления студенческой активности. Поскольку администрация не отвратила студентов от незаконной деятельности, которая стала поводом для ареста, родители и другие лица могут сделать вывод, что университет недостаточно (неадекватно) заботится безопасностью своих студентов. Это был бы самый эффективный способ разделить университетскую сообщество и подорвать репутацию университета среди его важнейших членов – студентов.
5. Явный и настоящий сюрприз, которым стала для сотрудника мой отказ поступить так, как требовалось, может означать, что он не часто встречается с подобной реакцией. Он объяснил мне, что регулярно работает с духовенством. Можно предполагать, что подобным образом обращались или будут обращаться и к другим душпастырям (работающим с молодежью, студентами и т.д.), и что кто-то не мог или не сможет отказаться подписать такой документ.
6. Мероприятия такого типа порождают страх и тревогу. Они и задуманы для того, чтобы запугать администрации университетов и студентов. Они являются элементом методологии, хорошо известной украинскому народу. Возрождение таких практик является сознательной попыткой возродить методы советского тоталитарного прошлого и заново посеять страх в обществе, которое только начало ощущать свою свободу.
7. Поскольку лишь немногие из примерно 170 украинских университетов заявили протест против недавних изменений в политике и образовании, а многих ректоров принуждали и / или заставили высказаться в их поддержку, то понятно, что в последнее время в высшем образовании быстрой походкой возвращаются страх и приспособленчество. Можно ожидать, что УКУ будет объектом особого внимания и возможного давления в последующие месяцы. Солидарность международного сообщества и особенно академического мира будет важным пособием для УКУ, чтобы университет отстоял свою принципиальную позицию по интеллектуальной и общественной свободе.
8. Открытые высказывания и публикации на эти темы мирным являются наиболее эффективным способом противодействия секретному контролю и запугиванию студентов и граждан. Как стало очевидным во время упомянутого случая, представители властных структур особенно чувствительны к вынесению их действий на публику. Информация может играть предупредительную, корректирующую и исцеляющую роль, если она обнаруживает запланированные действия, имеющие целью ограничить гражданскую свободу, демократию и человеческое достоинство.
Следует отметить, что 11 мая 2010, когда украинские студенты организовывали протесты во Львове и Киеве, представитель аппарата Игоря Держко, заместителя Председателя ЛОГА, ответственного за гуманитарные вопросы, позвонил в ректорат и спросил о статистике – количество студентов, участвующих в демонстрациях. В УКУ ответили, что не знают, каким образом вести такие подсчеты.
Прошу помнить о УКУ, о всех студентах и гражданах Украины в Ваших мыслях и молитвах.

о. Борис Гудзяк
Ректор Украинского Католического Университета
19 мая 2010 р.Б.

Алексей Скобкин