Сердце украинской коррупции

О сопротивлении коррупционеров в прокуратуре и попытках Президента сохранить контроль над ГПУ рассказывает один из основных разработчиков антикоррупционного законодательства, председатель Центра противодействия коррупции Виталий Шабунин.

Заработают прокуроры «по-новому» — коррупции в нынешних масштабах конец. В прокуратуре сейчас два лагеря. Один — реформаторы во главе с заместителями генпрокурора грузином Давидом Сакварелидзе и украинском Виталием Касько. Другой — коррупционеры; похоже, что их покрывает генпрокурор Виктор Шокин. Порошенко привел в прокуратуру реформаторов, но одновременно удерживает ретрограда Шокина.

***
— В Гонконге есть коррупция, в Чикаго есть коррупция, но эти города являются успешными и динамичными; наша коррупция какая-то особенная?
— В Украине коррупционная функция доминирует, фактически уничтожив государственные органы. У нас не было армии. У нас не было прокуратуры. Прокуратуры у нас и сейчас нет.
Не было и нет судебной системы. До времен Януковича, а особенно во времена Януковича, не существовало государственного аппарата без коррупции. «Поднятие денег наверх» стало ключевой задачей всего государственного аппарата. Он не выполнял своих функций, прописанных законом, а лишь делил деньги. То из государственного бюджета, то из карманов граждан. Из государства вытягивали все ресурсы.

Не может одно учреждение выполнять противоположные функции. Не может милиционер бороться с преступностью и одновременно генерировать «кэш» с этой самой преступности, чтобы отдать наверх. Не может Антимонопольный комитет защищать конкуренцию и оберегать монополию олигархов.
— Вы сказали, что сейчас мы понемногу от этого избавляемся ...

— Да, ситуация улучшается. Внешнее и внутреннее давление на политическую элиту заставляет делать коррупцию исключением из правил. Давление общества и доноров украинского бюджета столь сильно, что власть хоть что-то приходится делать (речь идет о том, что Украина сейчас фактически банкрот и живет и воюет за кредиты МВФ, то есть за деньги США и их союзников — ред.). Вопрос, как мы этой ситуацией воспользуемся. Сможем ли сделать так, чтобы коррупция перестала быть правилом. Это переломный момент.
— Что нужно делать, чтобы максимально использовать эти благоприятные обстоятельства?

— Надо максимально изменить правила. Грубо говоря, наштамповать законных актов. Это очень важно, но еще не все. Нужно, чтобы пришли люди, которые будут играть по этим новым правилам. И ключевое: эти люди должны быть максимально высоко по вертикали, чтобы они запустили эту систему.

Нет смысла набирать сейчас много честных местных прокуроров, если ими будет рулить, скажем, Шокин (генеральный прокурор) или Залиско (заместитель генпрокурора). В этом нет смысла. Эти вертикали нельзя изменить снизу вверх. Система просто «схавает» этих новых пацанов. Только сверху вниз.

— То есть, сейчас нет условий, чтобы принципиальный следователь мог сделать карьеру?

— Нет. Без иллюзий, мы понимали, что ситуация будет такой и после революции. Это диктовало логику нашей работы. Имели два концептуальных подхода: реформировать существующие правоохранительные органы или создать небольшие специализированные, но новые. Мы понимали, что реформировать махину ГПУ и МВД невозможно, потому что она клановая и коррумпирована. На это ушло бы пять-семь лет. У нас нет столько времени. Решили создать Антикоррупционное бюро и антикоррупционную прокуратуру.
— В принятом 2 июля законе о прокуратуре наиболее проблемным был вопрос, кто возглавит антикоррупционную прокуратуру. Объясните детали.

— Была попытка сделать зависимым избрание руководителя этой спецпрокуратуры. После принятия нового Уголовного кодекса ключевая роль в следствии отводится не следователю, а процессуальному руководителю — прокурору. Следователь любой свой ​​шаг согласовывает с прокурором. Ключевая фигура в следствии — спецпрокурор.

То есть, если процессуальные руководители Антикоррупционного бюро были бы из Генпрокуратуры, то существование бюро не имело бы никакого смысла. Поэтому мы боролись за создание отдельной Антикоррупционной прокуратуры.
Важнейший вопрос: кто будет руководить? Президент руками Юрия Луценко хотел сделать, чтобы пять членов конусной комиссии, которая должна назначать руководителя спецпрокуратуры, избирал парламент, и пятерых лично генпрокурор.

Это означает, что пятеро членов комиссии — потенциальные люди Порошенко, потому что он назначает генпрокурора, и еще минимум один от «Блока Петра Порошенко» по парламентской квоте. Шесть из десяти — люди президента. Это уже не конкурс, а назначение, которое прикрывается ширмой. Это им нужно, потому что есть большие надежды, что Антикоррупционной прокуратуре и Антикоррупционному бюро будут доверять.

Мы не допустили принятия президентского проекта. По принятому закону в комиссию войдут семь членов от Верховной Рады и четыре от генпрокурора. Наибольшей угрозой теперь является то, что генпрокурор имеет право увольнять избранного спецпрокурора. Но мы с этим будем бороться.

Важно, чтобы конкурсная комиссия, которая будет избирать спецпрокурора, состояла из людей с безупречной репутацией. Мы не хотим видеть среди них политиков, депутатов. Затем мы возьмемся за создание или специализированных судов, или судейской палаты.

— После принятия закона Вы говорили, что антикоррупционную прокуратуру удалось спасти. Но в то же время назвали закон шагом назад.

— Мы хотели большего. Но то, за что проголосовали, гораздо лучше, чем то, что хотел «протащить» президент. Повторяю, что наибольшая проблема — это право генпрокурора увольнять руководителя Антикоррупционной прокуратуры. По Яреме и Шокину мы уже увидели, что генпрокуроры Порошенко — это «жесть».
— Вы были «на телефоне» спикера Верховной Рады Владимира Гройсмана при принятии законопроекта. Почему Гройсман на это согласился? О чем говорили?

— Мы общались со спикером, ища форму, которая бы удовлетворила и зал, и экспертную среду. За что я ему очень благодарен. Комиссия семь на четыре — это максимум, что можно было провести через зал. А согласился Гройсман, потому что на президентский вариант не было голосов. Они четыре раза голосовали за день этот проект. Они были вынуждены идти на уступки.

— Кого видите в качестве преемника Шокина?

— Шокин бездействием и саботажем реформы прокуратуры подписал себе билет на свалку истории. Своей попыткой наехать на Антикоррупционное бюро он разозлил всех в Украине, американцев и ЕС. Все понимают, что без реформы прокуратуры — конец. Разозлил наездами на Касько и Сакварелидзе (заместители генпрокурора, фактически возглавившие реформу прокуратуры).

Всем понятно, что его задача — сохранить коррупционно-клановую структуру. Каждый день, пока Шокин в должности, Порошенко теряет рейтинг. Ну и флаг ему в руки и барабан на шею. Два месяца после того, как мы доказали, что Ярема «крышует» чиновников Януковича, президент защищал его, теряя рейтинг. Безумие.

То же с Шокиным. Если Порошенко сдает своих прокуроров — это сигнал системе. Сигнал того, что прокуратура перестает быть гвардией президента. Он не хочет давать этот сигнал.

— Но придется?

— Придется точно! При сильном давлении общественности, журналистов, иностранных доноров, вся политическая элита вынуждена будет делать изменения. Хотя они и не хотят.

Скажу так, есть люди, которых я хотел видеть в должности генпрокурора. Но это политическая ответственность президента и коалиции. Пусть несут эту ответственность. Кстати, президент вместо того, чтобы назначать нормальных прокуроров, предлагает в изменениях в Конституцию забрать у парламента право увольнять генпрокурора. Есть большие сомнения относительно желания президента бороться с коррупцией. Мы заставляем бежать человека, который даже не хочет идти. Хочет лежать, где лежит.

— Как следует расценивать громкие задержания «алмазных прокуроров» Шапакина и Корнийца? Являются ли эти задержания признаком системной борьбы с коррупцией

— Это первые попытки новых людей в Генпрокуратуре дать сигнал системе, что теперь будем работать по-другому. Эти попытки закончились ответом генпрокурора и его зама в виде уголовных дел против Сакварелидзе и Каська, мол, не лезьте, все будет по-старому.
Система так ответила, что всем стало понятно, что происходит. Недавно на пресс-конференции обвиняемый прокурор Корниец размахивал копиями документов из дела против него. Откуда они у него?

Это были копии документов экспертизы бриллиантов. Он их мог получить от следователей Сакварелидзе, что невозможно, или от Шокина. Так у нас Шокин — генпрокурор или генадвокат коррупционеров? Итак, главным результатом этих попыток является реакция системы.

— После скандала с Сакварелидзе Шокин перераспределил обязанности между своими заместителями. Зачем?

— Касько формально отдали следствие в преступлениях с топ-коррупцией. А процессуальное руководство отдали Залиско, который возглавлял Генеральное следственное управление при Яреме и специально провалил все расследование семьи Януковича. Убили одним выстрелом двух зайцев.

Получили возможность и в дальнейшем проваливать расследования, а ответственность за это будет нести Касько. Обществу очень трудно объяснить роль в следствии ...

Единственное, что эффективно делала Генпрокуратура, — в порядке гражданского процесса отбирала у семье Януковича государственную собственность, которую она получила незаконным путем. Например, земли Сухолучья (охотничьи угодья Януковича — авт.), десятки тысяч гектаров земли. Процессом руководил Касько. У него это забирают и отдают Залиско. Зачем, когда есть результат? Потому что Залиско с Шокиным будут на этом зарабатывать.

Мне кажется, что Порошенко войной и дипломатией оторван от внутренних проблем. Он не понимает, что проблемы с коррупцией больше, чем с войной. Он, вероятно, думает, что отсутствие полномасштабной войны прощает ему проблемы внутри страны.

А вот провал войны с коррупцией — это точно его ответственность. Нельзя выиграть войну на Востоке, не поборов коррупцию. Потому что не сгенерируется достаточно финансов для этого и власть не будет иметь доверия своего народа, консолидации. Без этого невозможно преодолеть агрессора.

— Когда по Вашим оценкам начнет работать Национальное антикоррупционное бюро?

— Думаю, что в декабре. Генпрокуратура пытается заблокировать работу бюро затягиванием избрания спецпрокурора. Самый быстрый вариант — это когда семерку членов комиссии от парламента выберем в первую неделю сентября. Комиссия сможет работать. К концу октября мы будем иметь спецпрокурора.

Затем конкурс по всей вертикали. На декабрь должны выйти с готовой Антикоррупционной прокуратурой. Это означает, что в октябре-ноябре следователи Антикоррупционного бюро не смогут делать свою работу. То есть, бюро будет работать, вероятно только в декабре.

— Вы писали, что очень трудно найти руководителя следователей НАБУ? Решена ли эта проблема? Рассматриваются ли на должность иностранцы?

— Да, здесь необходимы совпадения, которые редко случаются. Кандидат должен быть компетентен в правоохранительной системе без опыта работы в ней. Пытаемся найти добропорядочных руководителей и детективов. И с этим у нас проблема. Детективом может быть не испорченный молодой человек с двухлетним опытом в правоохранительной системе.

А вот руководителем должен быть человек, который реально понимает правоохранительную работу. Найти честных людей с опытом — это проблема.

В отношении иностранцев. Первый заместитель директора бюро Артема Сытника — грузин Гизо Углава, который будет руководить детективами. Он мне нравится больше всех иностранцев во власти. Потому что он уже понял различие между коррупцией в Грузии и Украине. Здесь нет безоговорочной вертикали президента. У нас много групп влияния и все очень неоднозначно. Грузины, наконец, это поняли. Кажется, Гизо Углава будет эффективен. Не думаю, что нужны еще иностранцы. Разве что те, которые уже знают украинскую специфику.
На должности детективов подали заявления 2,3 тысячи человек. Тесты прошли 220. Сейчас мы с ними проводим собеседования. Это преимущественно адвокаты и молодые прокуроры и милиционеры. Есть несколько человек из банковской сферы с правовым образованием и из фискальной службы. Но мне кажется, что многие молодые прокуроры, которые еще ​​не скурвлены, но знают болевые точки системы, не поверили, что будет честный конкурс и упустили свой ​​шанс. Потому что их среди кандидатов очень мало.

Мы сейчас набираем первую сотню детективов. Перед следующим набором вывесим в интернете все собеседования, чтобы продемонстрировать честность конкурса.

— Насколько успешно новые министры, которых причисляют к реформаторам, прежде всего это министр экономического развития и торговли Айварас Абрамовичус и министр инфраструктуры Андрей Пивоварский, преодолевают коррупции в своих ведомствах? И можно ли ее преодолеть при нынешней зарплате чиновников?

— Мне нравится то, что они делают. У них правильные цели, они делают верные шаги. Учитывая их небольшой опыт борьбы в политической системе, им можно простить отсутствие той эффективности, в которой нуждается Украина. Но они делают много хороших вещей.
Зарплаты чиновников — смешные. Именно поэтому зарплаты в Антикоррупционном бюро мы прописали прямо в законе, чтобы не было желания их корректировать. На старте следователи бюро без опыта будут получать 22 000 гривен. Это деньги, на которые можно хорошо жить, делая свою работу. Нельзя ожидать от чиновника эффективной работы за 3000. Он или будет воровать, или будет неэффективен.

В Украине нет проблем с деньгами для зарплат! Мы убеждены: если преодолеть барьер, когда коррупция станет исключением из правил, высвободится колоссальный финансовый ресурс. Проблем с зарплатами не будет точно. Источник финансирования — в преодолении коррупции.

По материалам: argumentua.com