Проблемы украинской экономики

«На вершине пирамиды государственных приоритетов находится кредитор. Потом — олигарх. За ним — чиновник. И только внизу — украинец». Надо уничтожить монополии, блокировать расширение финансово-промышленных групп. Или олигархи захватят все пространство в стране, — говорит финансовый аналитик Алексей Кущ.
— 21 февраля премьер-министр Алексей Гончарук отчитался в парламенте за полгода работы. Что правительству удалось, а где провалы?
— Вижу только негативы. Отчет Гончарука — очередной продакшн, медийный продукт, а не интеллектуальный. Правительство не имеет видения развития экономики государства.

Отчет премьер-министра — универсальная матрица для страны с экономическими проблемами. Ее можно накладывать на любое государство и доказывать, что все хорошо. Например, на Сомали. Говорить, что развивается сектор услуг в виде перехвата океанских танкеров. Этот отчет уникальный — он почти не имеет цифр. Гончарук понимает: если перейдет в плоскость фактов, проигрывает.
— О чем должен говорить руководитель правительства?

— Самый серьезный момент — падение промышленного производства. Видим разрушение индустриального ядра экономики. В четвертом квартале 2019-го, уже при Гончаруке, деиндустриализация стремительно ускорилась. В прошлом году промышленное производство сократилось на 1,8 процента. Имеем такой показатель впервые с 2016 года. Но тогда это можно было объяснить аннексией Крыма и войной на Донбассе.

Премьер не дал никакой оценки этому факту. Министр экономики Тимофей Милованов говорил в середине декабря 2019-го, что за прошлый год промышленное производство сократится на 0,6 процента. Через две недели Госстат показал 1,8. Разница в три раза. Правительство фактически сорвало стоп-кран украинской экономики.

Алексей Кущ, 45 лет, финансовый аналитик. Родился 13 августа 1974 года в Киеве, в семье архитектора. Окончил школу с углубленным изучением математики. Затем факультет менеджмента в Киевском национальном экономическом университете. Работал начальником отдела ценных бумаг и директором ипотечного центра в банках. Руководил управлением фондового рынка в Ассоциации украинских банков. Возглавлял рабочие группы по реформированию банковского сектора при Нацбанке. Участник консультативно-экспертных групп при Верховной Раде. Исследовал развитие украинской банковской системы. Директор по инвестициям Первой Днепровской инвестиционной компании. С женой Ириной воспитали 23-летних сыновей-близнецов: Богдан учится в Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко, на факультете биофизики, Алексей — в этом же вузе, на факультете экономической географии. Коллекционирует украинские народные иконы. Имеет большую домашнюю библиотеку. Увлекается поэзией, собирает палеонтологические находки

— Какие могут быть последствия такого падения?

-Это вызов. В мире 2019-й был не слишком удачным для промышленности. Мировая экономика охлаждается. В Германии промышленное производство почти не увеличивается, но в Польше и Литве динамично растет. Даже в Казахстане и Беларуси развивается.

Наша власть пытается убедить всех, что Украина может перейти к сервисной экономике, развивать только сектор услуг и богатеть. Но в базовых экономических документах Европы заложены тезисы о развитии промышленности. В Лиссабонской стратегии ЕС говорится, что промышленность — решающий фактор улучшения уровня жизни населения. Более 100 стран, которые генерируют около 90 процентов мирового валового внутреннего продукта, привлекали иностранные инвестиции за счет наращивания промышленного потенциала, его адаптации к современным условиям. И благодаря национальным промышленным политикам.
Промышленность — это ядро экономики. Составляет 20-30 процентов ВВП. Важна для других отраслей. Привлекает иностранные инвестиции, формирует основной спрос на инновации. Поэтому дает стимул для развития науки и образования.

После деиндустриализации экономики идет десоциализация государства. Страна не сможет выполнять свои функции перед обществом. Например, выплачивать пенсии.

— Чтобы совладать с промышленным падением, Минэкономики создало специальный штаб.

-Он себя не проявил. Чтобы остановить спад, надо сформировать соответствующую политику. К нам не придут инвестиции, даже если на границе их будут встречать няни и укладывать в люльки. Инвестор идет туда, где понимает алгоритмы развития, может предусмотреть государственную стратегию. Ему нужны точки роста — никто не вкладывать деньги в невыгодное дело, — а также удобные точки входа в экономику.

Промышленная политика государства можно сравнить с меню в ресторане. Инвестор — клиент. Государство — это официант. Который должен объяснить, что может предложить и за какую плату. Если инвестор имеет пожелания, государственные органы должны удовлетворить их.

В Казахстане есть финансовый центр на пересечении Европы и Азии. Он решает вопросы инвестора: от получения вида на жительство до выделения земельных участков через механизм специальных экспат-центров.

Наше государство до сих пор не сформировало даже меню, то есть промышленной политики.

— Какой она может быть?

— Надо определить свои предпочтения. Есть много населения и потенциально масштабный внутренний рынок. У нас есть эффективный аграрный сектор, что позволяет обеспечивать людей дешевыми продуктами. Поэтому надо делать межотраслевой кластер промышленности и аграрного сегмента. Инфраструктура требует больших капиталовложений — она не видела радикального ремонта со времен СССР. Деньги вкладывать надо и в людей — образование и здравоохранение нации, то есть увеличивать инвестиции государства в социальный капитал. Отдельный пункт — земельная реформа. Но не та, которую предлагает правительство. А чтобы рынок земли стимулировал фермерство.
Идею кластеров предложил Майкл Портер, который был председателем межведомственной комиссии по конкурентоспособности во времена президента США Рональда Рейгана. Предусматривает поддержку отдельных секторов экономики, объединяющих науку, образование и промышленность. У нас это может быть авиастроение. Мы почти уничтожили эту отрасль. А поляки создали авиадолину и собрали свой вертолет для армии по стандартам НАТО.

— Есть ли еще успешные примеры для Украины?

— Китай понимал, что не сможет развивать всю экономику. Создавал индустриальные и технологические парки. Таким путем идут поляки и турки. Привлекают инвесторов, помогают с инфраструктурой, предоставляют пакеты налоговых льгот. Так создаются экстерриториальные экономические объединения. Их смысл в том, что государство, с одной стороны, сохраняет незыблемым суверенитет над этими территориями. С другой — там действует альтернативный судебно-административный механизм управления. Казахстан, создавая финансовый центр, ввел для него отдельный суд на принципах английского права с английскими судьями.

Мир переходит к эндогенной модели экономики. Она закрытая, направленная на минимизацию внешних рисков и создание внутренних факторов развития. Тогда бизнес инвестирует в промышленность, а государство — в социальный капитал.

Украина же остается страной, где экономика развивается благодаря нестабильным вещам. Когда-то промышленные группы строили свои конкурентные преимущества на дешевом газе с РФ. За это мы дорого заплатили. Аграрный сектор растет благодаря дешевой аренде земли. Это не обеспечивает устойчивого развития. Украине нужно увеличивать производительность труда. Государству — инвестировать в людей.

— Какие реформы нужны?

— Изменить налоговую систему. Мы — сырьевая страна, а получаем по экспорту где-то 500 млн грн в виде пошлин. Это очень мало. Еще возмещаем НДС экспортерам сырья на 4 миллиарда долларов в год.

Другие сырьевые страны пытаются облагать экспорт сырья. Эти деньги идут в национальный резервный фонд. Их вкладывают в реформы и развитие сфер, которые создают товары с высокой добавленной стоимостью.

Украина же не пытается преодолеть свое сырьевое проклятие. В этом не заинтересованы олигархи, которые работают на экспорт. Если бы с начала 2000-х начали формировать резервный фонд, сегодня имели бы несколько десятков миллиардов долларов, инвестированные в повышение уровня добавленной стоимости.

— Открытие рынка земли даст толчок экономическому росту?

— Мораторий надо снимать. Но как? Кто получит выгоду от нынешней реформы, можно определить по максимальному объему земли в одних руках. Если остановятся на 100-200 гектарах, выигрывают фермерские хозяйства. Если же будет 200 000 или даже 10 000 гектаров — агрохолдинги.

Сейчас, конкурируя за аренду, побеждают фермеры. С 1 гектара могут получить 700-800 долларов добавленной стоимости. Агрохолдинги — 200-250 долларов. Поэтому фермер может предложить более высокую арендную ставку.

Когда рынок земли откроют, конкурировать будут деньгами, которые готовы заплатить владельцу за надел. Фермер проигрывает, потому что у большой компании больше ресурсов. За ними преимущественно стоят западные фонды, которые готовы купить землю. Фактически ею владеть будет кредитор, то есть иностранная компания. Будем терять ежегодно несколько миллиардов долларов в виде «вечной» земельной ренты. Сейчас ее платят населению — владельцам паев, а после открытия рынка будут выводить за границу в пользу западных пенсионных и инвестиционных фондов.

— Какой формат рынка земли был бы оптимален?

— Законопроект предусматривает внесение поправок в Земельный кодекс. А стоило принять новый. На мировом рынке земли происходят большие изменения. Есть такое явление, как land grabbing — захват земель слабых государств финансовыми корпорациями. На Мадагаскаре из-за этого население почти голодает. Новый земельный кодекс должен минимизировать риски.

Надо внести изменения в Конституцию и определить фермерское хозяйство как базовый элемент землепользования. После этого открывать рынок. На первые пять лет — только для физических лиц с ограничениями до 500 гектаров в одни руки. За это время государство увидит, как работает модель. По ходу можно вносить коррективы.

Мы потеряли шанс совместить две реформы — земельную и пенсионную. Все говорят, что нужна накопительная система. Но на чем эти негосударственные пенсионные фонды могли бы зарабатывать деньги для вкладчиков? Любой актив в Украине обесценивается, и его можно украсть. Но не землю. Стоило дать возможность негосударственным пенсионным фондам покупать наделы. Так они накапливали бы свой актив, а на ренте зарабатывали бы для пенсионеров. Сейчас землю хотят отдать иностранным банкам, которые превратятся в земельные ломбарды в стране с бедным населением.

— Рост валового внутреннего продукта Украины в IV квартале 2019 года составил 1,5 процента по сравнению с аналогичным периодом 2018-го, сообщил Госстат. О чем это говорит?

— Это катастрофическое падение темпов роста. Такие низкие показатели были только в 2016-м, когда приходили в себя от кризиса 2014-2015 годов.

В октябре западные аналитики прогнозировали нам рост более 4 процентов. Правительство Гончарука получил экономику в хорошем состоянии. С достаточными золотовалютными резервами. Надо было поддержать этот рост мягкой политикой Национального банка, ослаблением фискального давления. Уменьшить присутствие государства на внутреннем рынке капитала.

— Что пошло не так?

— Экономические практики говорят: что чем более высокую процентную ставку государство устанавливает по своим долгам, тем больше инвестиций вымывается из среднего и малого бизнеса. Вкладывать деньги становится выгоднее в государственные облигации, а не в предпринимательство. Мы получили атипичное усиление национальной валюты на 15 процентов.

— Спад ВВП — это последствия укрепления гривни?

— Промышленные цены упали, потребительские — выросли. Это обескровливает экономику.

Промышленность демотивирована. Бизнес замораживает мощности. Укрепление гривни ударило по предприятиям, которые ориентируются на экспорт. Это бизнес со штатом 100-200 человек: деревообработка, мебельная промышленность, изготовление запчастей, текстильное дело.

В декабре в Украине было даже снижение потребительских цен — впервые за годы независимости, у населения просто нет денег. Люди становятся менее платежеспособны. Завтра бизнес начнет экономить на создании рабочих мест и зарплате, а также на капиталовложениях. Будет страдать торговля — единственная ниточка, на которой висит рост нашего ВВП.

— Минэкономики прогнозирует, что рост в этом году составит 3,7 процента.

— Если нивелировать упомянутые негативные факторы. Но власть продолжает держаться за басню о 40 процентах роста ВВП в течение пяти лет.

Валовой продукт может увеличиваться хоть на 10 процентов, но от этого не будет толку, если он будет перераспределяется в пользу кредиторов или олигархов. Из-за реструктуризации долгов имени Натальи Яресько (министр финансов Украины с декабря 2014-го по апрель 2016-го. — ред.), если начнем расти более чем на 3 процента, будем отдавать кредиторам 15 процентов прироста. Если же ВВП будет увеличиваться более чем на 4 процента — будем платить 40.

Важно победить бедность. Для этого нужен рост от 5 процентов. Иначе не догоним даже Польшу, Чехию, Турцию. Милованов сказал, что мы на 50 лет отстали от Беларуси.

Необходима человекоцентричная политика. Сейчас на вершине пирамиды государственных приоритетов находится кредитор. Потом — олигарх. За ним — чиновник. И только внизу — украинец со своими пенсиями, зарплатами, стипендиями.

— Какие отрасли могли бы обеспечить нужный рост ВВП?

— Украине нужно динамичное развитие. Его может обеспечить промышленность. Главное — выделить перспективные направления. Милованов называет драйвером сельское хозяйство или химическую промышленность. Однако первая сфера — полностью сырьевая, а вторая — это лишь 2 процента всей экономики страны. Эти варианты нам не подходят.

Можем создать промышленные кластеры на базе имеющихся с советских времен научно-промышленных комплексов. В частности, машиностроения, в том числе для нужд собственной инфраструктуры — железные дороги. Для сельского хозяйства — Харьковский хаб, электротехнический хаб — во Львове, биотехнологический и фармацевтический — в Киеве, промышленных металлов — в Запорожье и Каменском, космическую и авиадолину — в Днепре, Запорожье и Киеве, зону порто-франко — в Одессе, кораблестроительный кластер — в Николаеве, химический — в Лисичанске и Северодонецке, и тому подобное. Каждая гривна должна найти украинскую продукцию, как говорил Рональд Рейган, запуская модель «рейганомики» относительно доллара и американских товаров.

Синтез промышленности и сельского хозяйства может дать мощный кумулятивный эффект.

Государство могло бы компенсировать проценты по кредитам на покупку украинской техники, как это делает Беларусь. Следует развивать грузовые авиаперевозки, создавать мультимодальные логистические центры на пересечении товарных потоков из Азии в Евросоюз, строить среднемагистральные пассажирские и транспортные самолеты. Бразилия смогла создать собственный грузовой Embraer. И мы его хотим покупать, имея свой АН-70.

У нас большой логистический потенциал. Беларусь встроила свою страну в новый Шелковый путь с Китаем, зарабатывает большие деньги. Мы потеряли эту возможность. Но еще можем воспользоваться речным потенциалом пути из Прибалтики в Черное море.

Биотехнологии также могут стать одним из драйверов развития — это также пересечение потенциала сельского хозяйства, промышленности, науки и образования. Эта отрасль будет ключевой в новом, шестом технологическом укладе НБИК-конвергенции, который запускается в мире (нано-, биоинформационные и когнитивные технологии. — ред.).
— Вы говорили, Украина не сделала выводов из мирового кризиса 2008-го. Эксперты прогнозируют новый. какие риски и возможности он откроет для нас?

— После 2009-го Украина должна испугаться и начать глубинные структурные реформы.

Южная Корея была в аналогичной ситуации в 1997-м. Имели экономику, подобную нашей. Финансово-промышленные группы — чеболи — занимались всем сразу. Провели масштабные реформы. Заблокировали горизонтальное развитие чеболи. Хочешь выплавлять металл, делай только это. У тебя не будет банков, ресторанов, ферм, как раньше. Как и мы, корейцы были вынуждены взять кредиты Международного валютного фонда почти на 40 млрд долларов. Для них это был день национального позора, руководители страны не могли найти силы, чтобы сообщить эту новость людям. Погасили долг заблаговременно, за два года. Мы же подсели на кредитную иглу.

Очередного кризиса, надеюсь, мы, наконец-то, испугаемся. Уничтожим монополии, начнем блокировать горизонтальное расширение финансово-промышленных групп. Иначе олигархи захватят все пространство в стране.

По материалам: argumentua.com