Побег из православного «Шоушенка» (на Черниговщине под крышей РПЦ существует самая большая нелегальная тюрьма СНГ)

Колония особого режима с рабами заключенными – так обрисовал условия своего 4-месячного пребывания в реабилитационном центре Косачевка 61-летний киевлянин. Его выкрали из дома и удерживали в учреждении против воли. Надзиратели в частной тюрьме оказались не оригинальны. Их рецепт исправления «зэков» – полная изоляция, каторжный труд и палка. Александр Владимирович Григоренко пришел к выводу, что живыми оттуда выходят не все, и решился на побег.
Реабилитационный центр в Козелецком районе Черниговской области (с. Косачевка) предназначен для наркоманов и алкоголиков. Без лицензии и за деньги, но в Косачевке их действительно возвращают к трезвости – на время. Однако, как говорится на сайте центра, определить на содержание (заказать выезд бригады «санитаров» для своего родственника) можно не только «торчка», но и страдающего любыми видами пагубных зависимостей. А, учитывая, что зависимость определяется на глазок, то и просто… Любого.
«Слова вертухая: «Вы не знаете — сколько костей лежит в том болоте»
Александр Владимирович Григоренко сбежал из реабилитационного центра 14 сентября. Никто из надзирателей не мог себе представить, что 61-летний человек способен на такое – 20 километров преодолеть по лесам и болотам навстречу свободе…
Язык не поворачивается назвать его стариком. Истощен, но не упал духом. Без денег, и до недавнего времени без документов, но опрятен и совершенно трезв. Григоренко пока вынужден скитаться по знакомым — возвращаться домой в Боярку опасно. Ведь именно старый наследственный дом стал причиной его мытарств.

«Меня выкрали 23 мая 2016 года. Было около 23.00. Мы с гражданской женой уже собирались отдыхать. Ей позвонили по телефону, и она пошла к двери. После этого я уже толком ее не видел. В дом проникли 4 мужчины, и вывели меня на улицу. Я был в одних трусах. Доносились крики, визги. Я пытался помочь Лене (гражданской жене), но пока ее били, меня держали за руки. «Слышишь дед, не рыпайся, или будут проблемы». Заметил, что присутствовали мой сын и бывшая супруга. Амбалы посадили в автомобиль, и приперли с двух сторон. Павел (это имя я узнал потом), который был моим куратором, задержался минут на 10. Вернулся, как я понял – с деньгами, которые ему заплатила моя бывшая супруга».
90 километров по глухим лесам и бездорожью – вот и он: Косачевский реабилитационный центр. Григоренко описывает путь, который проделал вместе с похитителями, в подробностях, но здесь мы будем приводить только самое существенное из его рассказа.
О начале тюремной жизни
«Меня бросили в большой барак, в тусклом свете фонаря я увидел много людей, спящих в страшной тесноте. Я присел на нары и спросил: «Куда я попал?». Чей-то голос ответил: «В гестапо». Хотелось позвать на помощь, но дома остались мои мобильные телефоны, документы, банковские карточки. У меня не было с собой ни зубной щетки, ни носков – все это мне дали другие пленники. А звонок разрешался один раз в месяц, под присмотром надзирателя. И только тому родственнику, который сдал в этот центр (в моем случае это оказался сын)», — продолжает свой рассказ пенсионер.
О других реабилитантах
«Там были люди, которые несколько сроков отмотали в местах заключения. Кроме алкоголиков и наркоманов – встречал там тех, кто скрывается от мобилизации в АТО, и людей, которых разыскивает милиция. И дети-мажоры, доставлявшие родителям много проблем. Познакомился с одним похищенным стариком из Москвы (у которого отобрали квартиру), с одним иностранцем из Синегала. Большинство хотели сбежать, но эти настроения не афишировались, потому что вокруг сексоты. Один человек умолял: «Если вырвешься, вытащи меня». В одной из казарм, где я жил, находились одновременно 70 таких, как я. А всего в лагере было около 300 человек, и за пребывание каждого кто-то платил. Были и такие, кто за время существования центра уже побывал в Косачевке раз 10. Встретил там знакомого, который работал со мной в Василькове. Его захватили прямо с поезда, он в заключении 14-й месяц. Сестра приезжала в реаб.центр с нотариусом прямо в центр, чтобы подписал доверенность на имущество. Но он отказался. И сестра сейчас сдает его квартиру, оплачивая его нахождение в Косачевке».
О применении насилия
«Лично меня не били – видимо, из-за возраста. Но угрожали, что побьют ремнями за плохое поведение. После карантина меня переводили с одной хаты на другую (хатами у них называют бараки, я не судим, но там узнал жаргон). Один из заключенных повздорил со старшим, и его перевели в штрафбат. После этого видел его в другом строю – был весь в синяках и хромал. Побеги из центра случались постоянно, но чаще неудачные. Тех, кого возвращали, сажали в погреб, обливали холодной водой и били ремнями. Когда кто-то убегал, старшие по хатам проводили беседы. Говорили, что далеко не убежать – вокруг леса и болота. И некоторые пропадали. Слова вертухая: «Вы не знаете — сколько костей лежит в том болоте». А некоторые пропадали от передозировки… Выйти из центра можно только по согласованию между двумя сторонами – теми, кто содержит и теми, кто направил. Срок пребывания для каждого заключенного определялся ими».
См. видео со свидетельством Александра Григоренко:

О медицинской помощи и «трудотерапии»
«Там нет медпункта. Из медикаментов – йод и какие-то таблетки. «Доктор» из числа бывших наркозависимых. До меня был случай, что человек умер, но на это не особо обращали внимания — пленники для них не представляют ценности. Мне как-то укол сделали. Когда у меня во время прополки в поле на жаре поднялось давление. Все самые тяжелые сельскохозяйственные работы и работы по лесозаготовке происходят принудительно. Труд очень тяжелый. Бывало, и по ночам поливали огороды при фонаре. Если работа не выполнена, она могла продолжаться ночью. Газа нет, потому запрягали людей в воз, и они толкали его в лес 5 км, пилили, и потом толкали в лагерь, впрягаясь в гужевую повозку».
О надзирателях
«Охранники из числа тех же наркоманов, которые проходят реабилитацию. Если человек там находится год, статус его повышается, и он становится распорядителем, надсмотрщиком. Есть строгая иерархия среди заключенных-охранников. Территория ограждена забором. Без надзора старших нельзя ходить по территории. На огородах охраняют натасканные собаки. Приходилось и оружие наблюдать. Как-то я зашел к куратору Павлу, чтобы попросить позвонить, и заметил на полке пистолет, похожий на Макарова. Может, травматический, не могу точно сказать, но, когда общался с кураторами, они говорили, что, если бы я сопротивлялся при задержании — прострелили бы ногу. Все общение заключенных надзиратели контролировали. На 5-й день я обратился к начальнику центра Андрею Романовичу. Доступ к нему очень ограничен, все что происходит с нами – кураторы решают на своем уровне. Их задача – чтобы наркоманы знали свое место, и для этого кураторы действуют по своему усмотрению. Но мне как-то удалось попасть к главному. Я пояснил Андрею Романовичу, что я не наркоман и вопрос со мной завязан на моей недвижимости. Он пообещал: «Я разберусь с твоим куратором Павлом». Но через дня четыре я понял, что останусь там навсегда. Мне сказал куратор: «Наверное, ты здесь обретешь прописку».

О распорядке и духовном исцелении
«Поднимали в 7 утра. Старший объявляет подъем и выводят на улицу, обливают холодной водой. Перед сном и утром поливали насильно – с целью как будто борьбы с антисанитарией. Потом – скудный завтрак (каша в такой дозе, чтоб не упал во время изнурительного труда), 2 тощих кусочка хлеба — как в блокаду, компот. Некоторым присылали посылки, и из них иногда пропадали продукты, особенно сигареты. Потом была православная молитва. Не важно – мусульманин или иудей, люди шагают в храм строем (все передвижения по периметру – строем). Батюшка там тоже из числа наркозависимых. И доступ к нему ограничен, как и ко всем старшим. Служба его лицемерна, и храм, сделанный руками заключенных, полон лицемерия. Старшие проповедуют веру, но ведут себя нелицеприятно: матерщина, отношение к людям, как к рабам. После храма – работы. Старшие решали — кому куда. Пилорама, станки, стройка, заготовка дров или работа в поле. Бывало, приезжал со стороны батюшка – отец Николай. Иногда нам прокручивали фильмы – такие, как «Республика Шкид». Надзиратели поощряли письма, потому что хотели контролировать — что у каждого на уме. Письма подвергались цензуре. Если письмо неправильно написано – заставляли переписывать. Писать письма – правило, за нарушение наказывали».
О выгоде
«Хозяева центра имеют двойную выгоду: и родственники платят им за пребывание тех, кто проходит реабилитацию, и рабский труд заключенных используется по полной. За меня им платили 5 тысяч гривен в месяц, не знаю – как за других. Тем, кто приезжал туда не в первый раз, делалась скидка. Я так понял, что проект это серьезный и будет расширяться».
О побеге
«Последнее помещение, где я жил, называлось «ферма». Мне пришлось вести себя так, чтобы мне доверили косить траву – чтобы я мог выйти за периметр. На сенокосе я имел вариант побега, и около месяца вел себя послушно, чтобы позволили косить. Понял, что на волю не выйду, услышав фразу от старшего: «Домой хочешь? Зачем? Вон их сколько тут – в умирающем селе брошенных домов». До рассвета быстро собрался и ушел с косой – с таким расчетом, чтобы в запасе было часа три до того, как обо мне вспомнят. Когда нас водили рубить лес, я, как офицер запаса, по выстрелам на полигоне «Десна», оценил — куда надо бежать. И все-таки заблудился. На основную дорогу не вышел, боясь погони. Прошел километров 20 по лесу, и вышел на Киевское море. Там встретил человека на автомобиле по имени Николай. Он был с товарищем, и я рассказал всю правду. Они меня вывезли, и посадили за свои деньги в маршрутный автобус до Киева».
См. видео № 2 – фрагмент показаний Александра Григоренко:

2. Чтобы зарабатывать на «психологической реабилитации» не нужно лицензии! (Комментарии)
В подтверждение своих слов бывший узник показывает кучу бумаг – это ответы на запросы и заявления, сделанные его друзьями. На счастье Александра Владимировича, пока он находился в плену, были люди, которые не прекращали его поиски. И на встречу с журналистом «ОРД» он пришел не один, а в компании правозащитника. Этот человек просит не называть его имени, считая, что это небезопасно. Но дополняет рассказ Григоренко подробностями и документами.
Это – среди прочего – медицинские справки, подтверждающие увечья, нанесенные гражданке С. (сожительнице Григоренко и свидетельнице его похищения — уже вырвавшись из плена, он узнал, что его гражданская жена была серьезно избита). И документы, подтверждающие, что раньше Александра Владимировича принудительно помещали в областную психбольницу. Хотя в ноябре 2015 года в рамках суда с бывшей супругой экспертиза сделала вывод о том, что Григоренко абсолютно здоров.
Важная деталь: утром того же 23 мая, когда его выкрали косачевские «санитары» государственные исполнители произвели выселение бывшей жены из его дома (по решению суда). И экс-супруга (врач по профессии) предупреждала, что подготовила для бывшего такое местечко, по сравнению с которым психушка в Глевахе покажется раем…
Еще одно подтверждение слов косачевского беглеца нахожу, набирая номер его спасителя.
«Конечно, я его помню, и готов где надо подтвердить, – говорит житель Черниговщины, — Немолодой мужчина подошел к нам, поздоровался и спросил дорогу на Киев. Назвался Сашей, вид у него был замученный. Еле волочил ноги. Даже не знаю, как он столько прошел… Признался, что бежал из Косачевки. Об этом лагере слышали многие в районе. Если у тебя есть деньги и ты хочешь избавиться от родственника — плати, называй адрес, а дальше это их проблема».
В интернете легко найти официальный сайт реабилитационного центра в Косачевке:




Заведению около 10 лет, его основали два товарища наркомана, которым удалось избавиться от своей зависимости в этой глухомани. Один затем стал главным надсмотрщиком, а второй – духовным отцом реабилитантов. В гостевой книге на сайте ни одной записи за текущий год, за прошлый год — только комплименты, но и бывшие реабилитанты, которые остались довольны, называют центр тюрьмой, а руководителя Андрея Дубовского – очень жестким человеком.
Набирая номер господина Дубовского, указанный на сайте, попадаю на человека по имени Павел. Он не отрицает, что Александр Григоренко был в числе подопечных центра. Но – как уверяет Павел — никто его не похищал и насильно не удерживал. Александр Владимирович сам пришел. И провел лето на свежем воздухе, наслаждаясь отдыхом.
«Да, был такой. Гулял, кушал, отдыхал на природе. Занимался лошадками на ферме. А как только захотел уйти — покинул территорию самовольно. А чего он раньше не ушел, если не нравилось? Вы позвоните лучше его сыну, узнайте, что он там чудил», — заявляет «борец с наркотиками» Павел, и диктует номер сына Григоренко.
Сын Александра Владимировича тоже не скрывает, что в Косачевке «лечил отца от алкоголизма и психической болезни».
«Он неуравновешен. С ножом бегал за мамой. А еще бухал, пил боярышник, домой алкашей понатаскивал, и они поуписывались на кроватях. И вообще – зачем вам это нужно: совать нос в это дело?», — рассказал «ОРД» сын бывшего узника.
Интересно, что этот родственник признает, что Александр Владимирович оказался в Косачевке вопреки своему желанию, и считает это справедливым.
«Понимаете, сейчас вышел такой закон, что любого больного на голову из больницы отпускают, если он себя больным не признает. А в таком случае я вообще не понимаю смысла в психбольнице: не забирают теперь никого принудительно. Остается один выход – этот центр. Там нет ничего плохого. Они там Библию читали», — простодушно поделился мыслями мужчина.
А вот что по этому поводу думает известный психиатр и правозащитник Сергей Васильевич Дворяк.
«По сути данного кейса, совершенно не важно, есть у него болезнь или нет. Даже если ваш герой на всю голову сумасшедший — это не лишает его конституционных прав. Только суд может назвать человека недееспособным и назначить ему опекуна. Только на основании решения суда человека ИМЕЮТ ПРАВО помещать в закрытое учреждение и там удерживать. Страдает ли человек алкоголизмом или болезнью Альцгеймера, его не имели права забирать какие-то “реабилитисты” и удерживать против воли. Он, на мой взгляд, нуждается в правовой защите», — пояснил «ОРД» эксперт.
Что же касается «врачевателей», орудующих в Косачевке — выясняется, лицензии Минздрава у них не просто нет, а она им и не требуется!
Что такое «психологическая реабилитация» — нигде в законе четко не сказано. Этой лазейкой и пользуются те, для кого реабилитация — бизнес. Зато закон четко говорит о том, что право ограничивать свободу имеет только полиция, и то – при наличии законных оснований и не более чем на 72 часа.
«Для реабилитационных центров и организаций, которые так себя называют, не существует никакого лицензирования. Лицензируют только медицинские учреждения, а подобные центры оказывают «психологическую помощь». Граждане на свой страх и риск принимают решение — обращаться туда или нет. А вот удержание любого гражданина против его воли БЕЗ РЕШЕНИЯ СУДА есть противоправное действие, которое должно наказываться по статье уголовного кодекса», — напоминает Сергей Дворяк.
Можно ли обрести новую жизнь через унижение и пытки? (История умершего в лагере Субботы)
О том, что в Косачевке злоупотребляют незаконными методами, было известно давно. Не стала сенсацией даже смерть наркозависимого парня в этом центре несколько лет назад. За неповиновение его лишали еды и беспощадно секли. Закончилось издевательство тем, что оставили умирать в ледяном погребе в мороз. Мать умершего Руслана Субботы предала этот случай огласке. За серией выступлений в СМИ последовал шквал свидетельств бывших реабилитантов. К рассказу Григоренко очевидцы подкидывают детали – такие, как применение «санитарами» Косачевки наручников, и доставка в багажнике, выбитые челюсти и сломанные ребра, 200 ударов ремнем за попытку побега, насильное бритье налысо даже женщин, овчарок — натасканных на «зэков», и «эпидемию чесотки»…

Рецидивисты сравнивают условия в Косачевке с обычными тюремными и приходят к выводу, что в легальной колонии порой жилось уютнее. Многие оспаривают эффективность, называя центр лохотроном для богатых.
А наиболее популярен в сети ветеран различных психушек и реабилитационных центров для наркоманов с ником Drugsss. Он стал известным блогером после рассказа о Косачевке — сам о себе говорит, что трижды судим и полжизни употребляет тяжелые наркотики. Называет Косачевку самым большим и наиболее жестоким центром на всем постсоветском пространстве. Все воспоминания можно прочитать здесь:
http://pikabu.ru/profile/Drugsss?page=2
А мы приведем лишь несколько фрагментов. Например — об условиях на карантине:
«На карантине в Косачевке находишься от 1 мес до 3мес и это самый трудный этап. Нары в два яруса, решетки на окнах и дверях, антисанитария, на 30 лежачих мест — 45 человек. Кто на кумаре — не спит, у кого-то понос, у кого-то рвота, другого ломает и крутит, в общем ночью — это ад! И так как в туалет за ночь выводят 1 раз, всех вместе, то ночью начинается “веселье”. Как-то один парень чуть ли не плакал, прося вывести его в туалет. Не вывели, он сходил “по большому” посередине барака и все до утра лежали, наслаждаясь ароматами».
О том, как попадают в Косачевку:
«Застать меня дома можно было только ночью, и моя девушка вызвала эту спецбригаду на 3 часа ночи, предварительно оставив открытыми двери… Но даже она офигела, когда увидела какими методами меня отправляют на реабилитацию, через 10 минут хотела все отменить. Но деньги были уплачены… Спросонья вообще не понял, кто это такие и как они попали в квартиру. Но 3 мордоворота в трех ударах все доступно обьяснили…»
И о Руслане Субботе:
«Мать отдала на лечение в Косачевку, а его там забили до смерти. За попытку бегства закрыли в погреб на 9 дней, зимой, толком не кормили, били и издевались… Разбор полетов показывали по центральному ТВ, но это Украина, ребята… Центр работает. Крайних не нашли. Сказали: наркоман, иммунитет слабый. Его мать хоть и отправляла наркомана на лечение, но отправляла живого… Это не одиночный случай. Просто остальные не получили такого резонанса. Лично меня, когда поймали, били до того, что я отключился, а когда пришел в себя — уже привезли назад. А убежал я далековато. Бьют так сильно и жестоко, ради того чтоб остальным неповадно было. Страх — один из способов контроля. Меня, поломанного, выставляли во время зарядки посередине всех, чтоб все видели, к чему приводит попытка побега…»
Под этим постом было множество комментариев с описанием незаконных действий тюремщиков, прочитать их можно здесь:
http://pikabu.ru/story/reabilitatsionnyie_tsentryi_dlya_narkoalko_i_dr_zavisimostey_ch1_3266619
Есть душераздирающие воспоминания бывших реабилитантов и на других форумах:
http://glasnaroda.com.ua/meditsina/prochee/pomogite-lyudey-uderzhivayut-v-rabstve.html
Бывшие «зэки» Косачевки говорят, что после описанного случая с Субботой руководство присмирело – меньше стало применять пытки, осторожнее выбирать клиентов, но сегодня, судя по новой волне негативных откликов, все вернулось на круги своя, причем занимаются хозяева центра не только зависимыми. По мнению бывших пленников, это все больше становится похоже на отстойник для людей, которые кому-то мешают. Есть у руководителей центра не только серьезная «крыша», но и группа фанатов-реабилитантов, которые настолько преданы основателю центра, что, по их словам, готовы свернуть шеи всем, кто посмел критиковать Косачевку.

4. У «лагеря» в Косачевке есть крыша в УПЦ МП
Бизнесмены «борцы с наркотиками» наживаются на больных и их семьях с помощью стигмы в отношении своих пациентов. Насилие процветает – благодаря нам с вами, дорогие сограждане — с одобрения слаборазвитого посттоталитарного общества. Для таких стран как Россия, от которой мы все еще не достаточно оторвались — это типичное заблуждение: считать, мол, если он пьяница или душевнобольной, то не имеет права собой распоряжаться, так что нечего с ним церемониться.
Как рассказали «ОРД» бывшие «пациенты», «начальники» тюрьмы в Косачевке совершенно искренне убеждены в том, что делают доброе дело, ведь у наркомана, «психа» и любого другого, который попал к ним в руки, нет никаких прав. Для многих русско-православных «санитаров общества» эта мораль считается нормальной.
Родным же косачевских пленников стоит знать, что польза от насилия, с оговоркой — «ради их же блага» не подтверждается научными методами. Не случайно в порядочных центрах реабилитации наркоманов и алкоголиков согласие реабилитанта выдвигают, как ключевое условие. Согласие больного не только вводит процесс реабилитации в законное русло, но и повышает эффективность – так говорят эксперты.
«Церемониться обязаны со всеми, в том числе и с душевнобольными. Это представление должно постоянно внушаться через СМИ, если мы хотим быть частью цивилизованного мира», — настаивает Сергей Дворяк.
В Украине и в РФ, по словам экспертов, существует масса подобных центров, которые под прикрытием «борьбы с чумой ХХ века» научились зарабатывать и реализовывать собственные агрессивные комплексы. Любопытно, что в марте сего года харьковские СБУшники ликвидировали целую сеть реаб. центров, действовавших точно по такой же схеме, на тех же основаниях и теми же методами, но… Под другой религиозной крышей. Возможно, потому, что у харьковских «борцов с наркотиками» крыша была протестантской, в СБУ их причислили к секте, а православие Московского патриархата в Украине – как ни крути – а остается все еще наиболее влиятельной конфессией.
Нынче нелегальная тюрьма в Косачевке называется гордо и возвышенно — центр ресоциализации наркозависимой молодежи в честь Иконы Божьей Матери «Семистрельной». Сергей Моцак — организатор духовно-просветительской работы, чья задача привести зависимых людей к Богу, ориентирован на РПЦ. И, судя по его странице ВКонтакте — является поклонником Ивана Охлобыстина (того самого попа-артиста, который поклоняется Путину и как-то написал об Украине: «Я хочу, чтобы у вас взорвали все энергоблоки, чтобы вы все умерли»).

Настоятельно советуют направлять в Косачевку всех «болезных» в епархии митрополита Черниговского и Новгород-Северского Амвросия (УПЦ МП). Думается, он, как и духовный наставник из Косачевки, считает, что хозяйка этого лагеря – Божья Матерь, «и все там происходит по Ее воле»…
Кроме церковников, Косачевку усиленно навязывают родственникам… в кабинетах именитых киевских психиатров. В том числе – «доброжелатели» из психиатрической больницы им. Павлова (Киев). К таким же «эскулапам» принадлежит и подруга бывшей жены Григоренко, работаюшая в психитарической больнице в Глевахе. Ходят слухи, что мадам направляла принудительно лечиться не только Григоренко, но и других здоровых людей – которые «чисто случайно» дарили ей свою недвижимость…
Но, как бы не ностальгировали такие горе-медики по «старым добрым советским временам», когда можно было запроторить в психушку любого, кто выбивался из строя совграждан… А в постепенно обновляемой Украине даже для самых буйных насильственная госпитализация в спецучреждение возможна только по решению суда (этот вопрос поднимался Конституционный судом в текущем году). И это касается тех, кто признан недееспособным. Если раньше для определения на принудительное лечение достаточно было согласия опекуна и направления лечащего психиатра, то сегодня подобные действия врачей будут истолкованы как преступление. Потому-то хитрованы от медицины и опасаются брать на себя ответственность, рекламируя родственникам такие заведения, работники которых не боятся нарушать Уголовный кодекс.
Есть у косачевских «врачевателей» покровители не только среди медиков и московских повов. Их хвалят украинские артисты, политики и журналисты, так что поток клиентов в центр незаконного насилия растет. Происходит ли это от правовой недоразвитости покровителей и совкового мышления, или же друзья центра получают 30% откат за каждого новенького «клиента»?.. Мы этого не знаем. Но одно бесспорно: будь то наркоман, алкоголик или психбольной, «обреченный», «изгой» или «отброс», от которого отказались родственники — это такой же человек, как и они.

По материалам: ord-ua.com