Парализованное следствие

Работники прокуратуры и Нацполиции, занимающиеся расследованиями, критикуют судебную реформу за все большее затягивание процессов. К чему привело так называемое «соблюдение законности при расследовании». Принятие вредительских поправок в законы: похоже на диверсию?
Вторыми после судей, кто в полной мере ощутил на себе введенные судебной реформой изменения, стали следователи. Язык в основном об изменениях, внесенных в прошлом году в ряд кодексов. Все нововведения обосновывали одним, довольно своевременным тезисом: соблюдение законности при расследовании. Впрочем, как отмечают работники правоохранительных органов, с которыми пообщался Тиждень, они породили ряд проблем.

Первая — обязательная аудиозапись судебных заседаний. Речь идет о ходатайстве следователей о предоставлении разрешений на обыски, выемку документов и тому подобное. И если раньше такие заседания, по словам наших собеседников, имели временами формальный характер — на решение судьи влияло то, насколько необходимы те или иные действия, то теперь должно проходить полноценное судебное разбирательство. С обоснованиями от следователя, документами, доказательствами. А судья, изучив документы, должен вынести решение. И все это — под аудиозапись. Однако, как отмечают следователи, за неимением судей количество ходатайств, которые Фемида рассматривает за день, ограничено.
«Судей не хватает. А те, что есть, и без того загружены. Для примера возьмем Печерский суд Киева. Он обслуживает примерно 12 следственных органов. От Печерского райотдела Нацполиции до Генпрокуратуры (только у нее восемь следственных подразделений). И обычно им ежедневно поступало по 200-300 различных ходатайств: временные доступы, выемки. А теперь, после введения обязательной аудиозаписи, за день могут рассмотреть только 100 ходатайств. Если же поступило 200, то существует неформальное правило, согласно которому „лишние“ ходатайства записывают на следующий день. А если на следующий день поступает еще 200, то их переносят еще дальше. На конец января уже сложилась ситуация, когда очередь с такими ходатайствами выстроилась более чем на неделю. И, судя по будущим изменениям, она будет только расти. А это негативно повлияет на сроки расследования», — убежден глава Департамента спецрасследований Генпрокуратуры Сергей Горбатюк. Сейчас его департамент сохранил за собой полномочия следствия, в отличие от других прокуроров, чтобы завершить расследование дел Майдана. Впрочем, отсутствие следственных судей может отрицательно повлиять на процесс. Не вызывают восторга очереди и у рядовых следователей. «Поймите, что в день ходатайство подает не один прокурор. А дальше все зависит от загруженности суда. В Шевченковском или Печерском районе суды не успевают рассматривать ходатайства. Поэтому заседание переносятся на последующие дни. Как следствие — необходимость тех или иных следственных действий теряется», — рассказывает Тижню один из киевских следователей Национальной полиции на условиях анонимности.

Он добавляет, что с 15 марта начнет действовать ряд изменений, которые могут значительно увеличить уже имеющиеся очереди. «С 15 марта вопрос обо всех экспертизах должен утверждать суд. Если человек, например, умер на улице, мы должны готовить представление на экспертизу, идти с ним в суд, судья в тот же день должен рассмотреть этот вопрос и, если решение положительное, направить разрешение эксперту. Однако мы помним об очередях. Раньше этот вопрос решал следователь: он вносил факт в Единый реестр досудебных расследований и выносил постановление о назначении экспертизы. Теперь все меняется. К тому же мы обязаны проводить экспертизы по всем телесным повреждениям. Поверьте, их ежедневно в Украине очень много: и из-за бытовых конфликтов, и из-за хулиганства. И проблема будет возникать, когда надо будет проводить экспертизу, получать разрешение в суде, а там очереди на две недели вперед. К тебе придет потерпевший и ему наплевать на изменения в кодексы, он хочет результата. А ты вместо того, чтобы работать, стоишь с 20 такими же следователями в коридоре суда. Получается, что мы простаиваем в очередях больше, чем реально работаем», — жалуется следователь.

Второе изменение, из-за которого возникают проблемы, — обязательность видеофиксации обысков. Опрошенные следователи преимущественно одобряют такие изменения, однако жалуются на уже традиционный недостаток средств и отсутствие нужной техники: видеокамер, носителей информации и тому подобное. Кроме того, добавляют они, есть проблемы с самой съемкой, так как требования к ней четко не прописаны: при каких именно условиях видео будет признано недопустимым доказательством? А если запись будет прервана? Если она будет прервана и будет вестись с нескольких камер? Если в кадре постоянно не будут присутствовать понятые?

Добавляют проблем и недавний указ Петра Порошенко о ликвидации судов и пресловутая поправка Лозового. В первом случае следователи опасаются за нерезонансные производства, которые суды рассматривают довольно длительное время, поскольку, если производство попадает на перераспределение, процесс его рассмотрения, по общему правилу, должеян начинаться с самого начала.
«Например, есть Печерский суд. Дело средней тяжести там могут рассматривать более трех лет, а заседания проходить раз в полгода. И если производство попадет на перераспределение, суд должен начинать все сначала. Иначе, как затягиванием процесса, это не назовешь. К тому же нарушаются права и потерпевшего, и подозреваемого. Ведь в разумные сроки должно происходить не только расследование, но и судебное разбирательство», — жалуется следователь из Нацполиции.

Относительно скандальных «законодательных инициатив» нардепа от Радикальной партии: хотя законодатель и переписал предложения Лозового, позволив не раз продлевать сроки расследования через суд, правоохранители жалуются, что проблем добавят уже упомянутые очереди и нехватка судей.

«С 15 марта начинают действовать изменения относительно сроков расследования. Теперь с момента регистрации в базе следователь будет иметь два месяца для работы. Еще на месяц срок расследования может продолжать прокурор. Далее вопрос решается через суд. И мы имеем такую ситуацию: следователь идет продлевать сроки за 10 дней до истечения срока. А в суде очередь на несколько недель вперед. И он не успевает. В таком случае, как указано в Уголовном процессуальном кодексе, следователь обязан закрыть производство. Получается, что он должен занимать очередь чуть ли не в момент начала расследования. А еще надо стоять в других очередях, например, на экспертизы. Но так можно пропустить третью очередь. Это просто как снежный ком» — отмечает Горбатюк.

Кроме уже озвученных новаций, с 15 марта начнет действовать еще ряд изменений, введенных судебной реформой. В частности, возможность обжалования уведомления о подозрении через два месяца расследования. Или обжалование в суде решения об остановке досудебного расследования. Последнее является довольно опасным, поскольку, как отмечают следователи, в случае положительного решения суда срок, в течение которого производство было остановлено, приплюсовывается к сроку расследования. Например, если расследование в сложном деле продолжалось полгода, а потом было остановлено на три года, судебное решение об остановке расследования сводит эти сроки вместе. И через три с половиной года следователь обязан закрывать производство. В то же время законодатель прописал, что новые нормы УПК, которые начнут работать с 15 марта 2018 года, будут действовать только для производств, зарегистрированных после 15 марта. Для давних производств будет действовать старый КПК. Хотя в нем указано, что для всех производств актуален именно тот кодекс, который уже действует. Однако законодатель создает условия, при которых фактически действующими будут два кодекса, что также может осложнить работу следователей.

«Убежден, что, зная о 15 марта, следователи зарегистрируют тысячи дел. На всякий случай. И через них будут работать, чтобы не потерять производства. Как в свое время делала военная прокуратура. Собственно, если такие действия не нацелены на преследование, то их можно трактовать как попытку сохранить расследования», — говорит Горбатюк.
Также собеседники Тижня отметили, что в рамках реформы следственные органы должны направлять свои ходатайства по месту регистрации юридического лица. В случае, например, с Национальной полицией это Главное управление нацполиции Киева (ГУНП). Следователи райотделов отмечают, что их подразделения не являются юридическими лицами и завязаны на ГУНП. Поэтому если не будет дополнительных изменений или разъяснений, следователи будут вынуждены передавать ходатайство из всех районов Киева в суд, который будет содержаться в одном округе с Главным управлением. Это может привести к еще большей нагрузке на судей. К тому же и в полиции, и в судах пока не до конца понимают, как будет происходить бумажный документооборот: тома производств надо будет возить в «центральный» окружной суд или в его «представительства» на местах. Помочь решить этот вопрос могла бы электронная система документооборота, которую следователи воспринимают довольно положительно. Поскольку это позволяет избежать бумажной бюрократии с постоянным копированием материалов, упрощает работу и освобождает для нее время. Но и здесь возникает вопрос: кто будет обеспечивать электронное хранение томов тех самых уголовных производств? На каких серверах будет информация? Насколько она защищена от внешнего вмешательства и кто будет ответственным за защиту данных? Наконец, на кого возложат расходы по организации такой системы? На эти вопросы следствие пока ответить не может.

По материалам: argumentua.com