О реформе земельных отношений

663

5b_5«В земельных отношениях проблемы будут только нарастать. И ничего не делать уже нельзя. Масштабы земельного рейдерства свидетельствуют о том, что вопрос столь глубок, что если его не решать, то вскоре наступит катастрофа».
О реформе земельных отношений — президент Ассоциации фермеров и частных землевладельцев Украины.
В последнее время дискуссия вокруг снятия моратория на продажу земель сельскохозяйственного назначения несколько утихла, в частности, благодаря тому, что МВФ вычеркнул этот вопрос из перечня условий предоставления очередного транша. Однако реформа земельных отношений и введение рынка земли как ее итог и дальше актуальны, ведь страна в конце концов должна реализовать потенциал своего мощного ресурса. Об условиях, в которых принимали мораторий, и этапах реформы земельных отношений Тиждень пообщался с президентом Ассоциации фермеров и частных землевладельцев Украины Иваном Томичем.

— В каких условиях принимали мораторий на продажу земель сельскохозяйственного назначения и что было после этого?

— В проекте Земельного кодекса изначально не было моратория. Но он предусматривал принятие ряда законов, необходимых для проведения земельной реформы. Перечень таковых записали в Заключительных положениях Кодекса. До их принятия и выполнения рынок земли нельзя было запускать. Это и отразил пункт Переходных положений о запрете на куплю-продажу земель сельскохозяйственного назначения. Именно такой подход стал решающим для получения голосов в парламенте за проект Земельного кодекса осенью 2001 года.

Законодательное обеспечение земельной реформы начали создавать уже с 2002-го, когда избрали Верховную Раду IV созыва. В том парламенте я возглавлял аграрный комитет. Несмотря на то, что в нем были представлены различные фракции, мы сразу определили общую позицию по земельной реформе и необходимому законодательному обеспечению. Первый вопрос, который мы поставили перед парламентом, касался выделения земельных паев в натуре для граждан. Далее был целый перечень законов: о землеустройстве, об охране земель, о государственной поддержке сельского хозяйства (о нем не упомянуто в Земельном кодексе, но он шел в комплексе законов, необходимых для земельной реформы) и др. В итоге Верховная Рада IV созыва приняла 11 базовых законов, предусмотренных Заключительными положениями Земельного кодекса. Остались непринятыми, кажется, три закона, хотя мы проделали большую подготовительную работу, проведя несколько парламентских слушаний и дней правительства по этим вопросам. Парламентский комитет контролировал развитие событий. Мы обнаружили целый ряд проблем и определили, какие законы надо разработать, чтобы их устранить. Говоря прямо: нужно было еще год Верховной Раде IV созыва, чтобы завершить земельную реформу.

— Что было после завершения каденции Верховной Рады IV созыва?

— Уже 2006 год был непродуктивным, эффективность принятых решений упала. Прошли парламентские выборы. Сколько новый парламент и все последующие созывы приняли базовых законов? Один на все парламенты, начиная с V созыва. После 2006-го все парламентские слушания, законодательная база, которую мы передали, исчезли, будто их не было. И начали решать земельный вопрос с другой стороны, с прицелом на быструю распродажу земли. Процесс земельной реформы не дошел до логического завершения и прервался. Чтобы не допустить вакханалии в земельных отношениях, парламент должен отбиваться ежегодными продолжениями моратория на продажу земель сельскохозяйственного назначения.

— Какие проблемы в сфере земельных отношений есть сегодня?

— Все, что мы имеем в сфере земельных отношений сегодня, — это катастрофа. Если бы мы продолжали земельную реформу после 2006 года, то такого бы не было. Сейчас более 10 млн га сельхозземель в тени. Речь идет об участках, владельцы которых умерли и не передали их по наследству; угодьях, на аренду которых не переоформлены договоры, землях запаса, резерва, государственных, в том числе Министерства обороны, не говоря уже о землях Академии аграрных наук — о них и без того немало говорят. Этот ресурс служит ворам, а не гражданам и бюджета страны.

Но это не все. Сейчас дошло до того, о чем раньше никто даже подумать не мог: захват собственности, имущества и земли и даже убийства вследствие земельных конфликтов. Это все происходит на мирной части территории Украины и создает серьезную угрозу стабильности.
По моим данным, в 2016 году произошло 6800 попыток и фактов рейдерских захватов земли. К тому же злоумышленники нередко использовали оружие, нередкими были убийства. То есть право собственности не просто не гарантировано, а перерастает в опасность для жизни, а впоследствии может создавать угрозы для социальной безопасности в стране.

Это только главные проблемы земельных отношений. Кроме них есть немало проблемных вопросов, которые можно анализировать часами: кадастр не наполнен, земли государственной и коммунальной собственности не разграничены, и многие другие. Но названные ключевые проблемы чреваты гражданской войной, и я не раз это подчеркивал. Если бы мы запустили рынок земли с 1 июля 2017 года, как изначально планировалось, то я убежден, что трагедия стала бы неизбежной. Меня много критиковали за эту позицию, но моей задачей было не допустить такого развития событий. Я лично несколько раз разговаривал на эту тему с нынешним премьером и думаю, что в определенной степени он осознает процессы, которые происходят. Мне кажется, что и президент уже испугался давить, сказав в парламенте во время произнесения послания президента: «Я не буду давить».

Поэтому сейчас уже не стоит вопрос о том, чтобы ввести рынок земли как можно скорее. Сейчас главное — как в общественном согласии между олигархами, имеющими реальное влияние, и населением Украины, которое преимущественно бедное, сформировать подходы к решению земельных вопросов, превратив их из угроз в возможности.

— То есть, чтобы запустить рынок земли, достаточно принять законы, которые урегулировали бы проблемные вопросы земельных отношений?

— Не совсем. У нас четкая позиция. Да, мы за рынок земли. Но до того, как его введут, нужно урегулировать все проблемные вопросы, которые возникают и о которых мы говорим. Речь идет и о детенизации земли, и о полном реестре, и о размежевании. Это база, но главнее другое. Цивилизованный рынок предполагает наличие продавцов и покупателей. Продавцы земли есть, их немало: учитывая обстоятельства, несколько миллионов владельцев земельных паев готовы продать свои наделы в течение одного-двух месяцев после введения рынка. А вот покупателя в сельской местности нет. Есть только олигархи и транснациональные компании, которые будут работать через украинских посредников. Они и будут скупать землю. И мы даже не представляем глубины проблемы, которая может возникнуть в этой части.

Крупные агрохолдинги работают на мировых финансовых рынках. Есть пример компании «Мрия», основателя которой Ивана Гуту я хорошо знаю. Он начинал с 50 га. Я не собираюсь его критиковать, но факт остается фактом. Что случилось с этой компанией («Мрия» обанкротилась в 2016 года — Ред.)? Можно ли говорить о какой-то стабильности, контролируемую украинцами, когда такие, как эта компания, будут обрабатывать, а затем и владеть лучшими землями страны? Безусловно, нет. Национальный интерес здесь утрачен. В Украине несколько компаний де-факто обрабатывают треть земельного ресурса страны. Земельные банки отдельных компаний достигают 1 млн га. Есть определенные манипуляции, когда записывают землю на брата, свата, дочкину компанию, но я знаю, о чем говорю. И это не предел: земельные банки могут вырасти и до нескольких миллионов гектаров, если ничего не делать.
— Как тогда сохранить национальные интересы в процессе внедрения рынка земли?

— Национальный интерес будет сохранен и нация будет тогда контролировать ситуацию, когда будет, по крайней мере, 400-500 тыс. семейных фермерских хозяйств. Мы хотим создать условия для того, чтобы в Украине массово создавались такие хозяйства. Европа сильна тем, что большинство стран, например Австрия, Франция, Германия, проводят национальную политику развития малых фермерских хозяйств. В среднем речь идет о 13 га на ферму.

Понятно, что в каждом регионе будет своя специфика, но эти хозяйства будут работать в глобальном контексте и должны иметь все условия, чтобы доминировать. И здесь не без сложностей. Сегодня 60% валовой аграрной продукции производится по тем же технологиям, что 100 лет назад: участок, сапа, ручная работа. В лучшем случае есть мини-техника. Это трагедия. Но одновременно и признак огромного потенциала человеческого ресурса и капитала, которому пока не дали возможности раскрыться.

Поэтому наша главная битва — ввести национальную политику поддержки малых фермеров. Она даст возможность преодолеть бедность, защитить землю, построить экономически сильную страну. Опять начнут кричать, что мы хотим превратить Украину в аграрную страну, но не об этом речь. Война привела к тому, что мы потеряли значительную часть потенциала страны в промышленности, в кадровом и материально-техническом аспектах. То, что нам быстро удастся возродить, например машиностроительный комплекс, утопия. Тем более что проблема войны и дальше на повестке дня. Однако на земле в течение одного года можно осуществить социально-экономический взрыв, который улучшит благосостояние граждан.

При поддержке государства эффект может быть колоссальным. Если иметь в 500 тысяч семейных ферм, то это обеспечит до 2 млн рабочих мест в сельской местности. Если создать условия и возможность заработать, то люди пойдут. Опыт 1990-х годов показывал, что фермерством начали заниматься академики, профессора, балерины, пианисты. Я могу привести конкретные примеры из жизни. Тогда люди увидели возможность реализовать личность и создать бизнес. И это получалось у многих. Поэтому сделать страну успешной за короткое время можно только через развитие аграрной отрасли на основе семейного фермерства и кооперации. Такое устройство не должно быть монопольным, но должно занимать, по крайней мере, половину земли на фоне 20% на сегодня. Через ориентировочно четыре-пять лет, когда сформируется такое устройство, когда фермеры будут иметь существенный капитал и возможности привлекать финансирование, речь может идти о задействовании некоего дополнительного акселератора развития сельского хозяйства — введения рынка земли. То есть рынок земли надо подвести под эту базу, сельскохозяйственное устройство с акцентом на семейных фермах. Тогда он станет фактором повышения благосостояния украинцев.

Мы долго боролись за такую концепцию. Несмотря на различные подходы, на правительственном уровне ее приняли 13 сентября. Именно тогда и заявили, что в бюджет следующего года включат 1 млрд грн на поддержку этой концепции. Проблема только в том, что за все годы независимости у нас были приняты десятки концепций и программ, но ни одна не выполнена. Поэтому я очень хотел бы, чтобы на этот раз ситуация развивалась не так, как обычно, а эта трехлетняя концепция постоянно совершенствовалась и перешла на длительный период. У меня нет иллюзий, что у нас очень быстро будет все реализовываться, но есть надежды. И мы будем бороться за их реализацию.

Ожидания от правительства высоки. Оно должно сделать то, чего никто до него не делал: прозрачную, прямую, эффективную, некоррупционную систему поддержки фермеров, в которую поверили бы десятки и сотни тысяч простых людей. Людей, которые получат возможность изменить свою жизнь через два-три года, используя государственную поддержку сельского хозяйства. И тогда следующий год может стать поворотным. В течение него возможно сформировать 60-70 тыс. фермерских хозяйств. Сегодня есть только 33 тыс., но мы можем, по крайней мере, удвоить это количество. Этого мало, но на такой основе можно идти к темпам роста, которые обеспечат 400-500 тыс. фермерских хозяйств через пять лет. Тогда появится шанс на развитие.
Если этого не будет, то в земельных отношениях проблемы будут только нарастать. И ничего не делать уже нельзя. Масштабы земельного рейдерства свидетельствуют о том, что вопрос столь глубок, что если его не решать, то вскоре наступит катастрофа.

— Сколько времени нужно на принятие всех необходимых законов и готов ли к этому нынешний состав Рады?

— Я считаю, что этот парламент не способен завершить земельную реформу. Речь идет именно о реформе в целом, а не принятии только одного закона об обороте земель сельскохозяйственного назначения. Иначе оценивать невозможно, потому что коалиции нет, а профессиональный состав нынешней Верховной Рады очень слаб. Поэтому я не питаю по этому поводу лишних надежд. Единственное, что хотелось бы: чтобы продлили мораторий и заложили в бюджете ресурс в поддержку фермеров.

— Чего не хватает правительству для создания действенной системы поддержки малых и средних фермеров?

— Если проанализировать реализацию всех аграрных программ за период независимости, то можно увидеть несколько совместных ключевых факторов. Во-первых, наличие политической воли первого лица, ответственного за конкретное направление. В нашем случае речь о премьере. Есть ли у него воля? Не могу сказать точно. Я вижу, что у Гройсмана есть желание что-то сделать, он начинает понимать проблематику, но этого мало.

Во-вторых, способность системы государственного управления выполнять поставленные задачи. Помню, как мы с Кучмой реализовывали поддержку аграриев. В течение трех месяцев вся система власти включилась в работу. Тогда она еще оставалась монолитной, которую можно было назвать наиболее управленческой за всю историю Украины. Кучма ее выстраивал по авторитарным принципам. Но в то время она была работоспособна. Тогда Украина имела исторический шанс воплотить то, о чем я говорю, и это отбросило бы все опасности, которые впоследствии реализовались. Зато в конце 2000-го уже начались манипуляции: система власти и управления сельским хозяйством стала давать сбои. И на этом фоне выросли агрохолдинги.

Началась трансформация колхозов и совхозов, земля освобождалась, началась борьба за нее через олигархизацию аграрного сектора. Да, она имела и положительные стороны. В 1998-1999 годах аграрии работали по бартеру, меняли шкуру на шкуру. Людям выдавали зарплату опилками, соломой. И те изменения, которые произошли, в любом случае имели и полезное воздействие. Уже в 2001-2002-м все земли стали засевать, урожайность возросла, экспорт также, появились инвестиции. Но процесс развития был неконтролируем с креном в сторону агрохолдингов, которые вытесняли всех остальных. И система власти не справилась с этой угрозой. Бизнес начал финансировать власть и формировать себе парламенты, которые работали против интересов Украины. Сегодня система управления развалена.

Итак, два важных фактора: политическая воля и система управления. Без них ничего не случится. Я убежден, что определенные действия в правильном направлении будут. Но мелкие шаги нам ничего не дадут. Нужны радикальные, волевые действия. Нужны реформы в полном, глубоком смысле слова. Концептуальные изменения, которые приведут к новому качеству жизни и возможностям экономики.

В этом контексте следует ограничить ресурсы и финансовые возможности тех, кто профинансировал политические проекты в сегодняшнем парламенте. Если говорить откровенно, то я уверен, что только новый политикум, который получит крупный кредит общественного доверия, имеет шанс быстро изменить ситуацию. Потому что нынешние система управления и уровень общественного доверия не позволяют поверить, что с этой задачей могут справиться быстро.

— Если предположить, что мораторий отменят без введения необходимых изменений, о которых вы говорите, то какие угрозы могут возникнуть?

— То, что мы не улучшаем среду для запуска рынка земли — следствие бездействия власти, как исполнительной, так и законодательной. Если этот процесс будет продолжаться долго, то могут возникнуть опасности. Если рынок земли ввести в таких условиях, то бомба взорвется. Примеров может быть много.

Первое: у нас сегодня почти 3 млн га земли проданы через корпоративные права. Это 700-800 тыс. владельцев земельных паев, которые не знают, что они их продали. Если запустят рынок земли, то владельцы корпоративных прав могут выйти на рынок. До первичных хозяев тогда дойдет, что их собственность продана. Что они сделают, когда у них откроются глаза? У них, условно говоря, есть родственники, которые воевали в АТО и имеют оружие. Они могут его использовать.
Второе: у нас примерно 10-15% паев имеет двух-, трехэтажную собственность, когда на пай претендуют несколько человек. Если кто-то из них захочет продать, то как это согласовать с другими совладельцами? Могут возникать конфликты. И хорошо, если их решать в суде, а если будет доходить до драк и стрельбы?

Третье: есть целый ряд предприятий, в которых четко не определено, кто реальный владелец. Когда они будут включаться в борьбу за выкуп земли, то что будет происходить среди их владельцев? Начнутся разборки, которые были в 1990-х.

Четвертое: у нас миллионы гектаров проданы скрытым образом. Каким образом? Например, владельцу пая нужны деньги на лечение, обучение детей или другие нужды. Он пошел к председателю местной агрофирмы и попросил деньги под залог собственного пая. Тот взял от него расписку. Если рынок запустят, то владельцы, купившие такие паи, пойдут их оформлять. А люди, которые были предыдущими хозяевами, скажут, мол, я пай не продавал.

Все это мелкие вопросы. А есть и гораздо большие, связанные с транснациональными корпорациями. Вы думаете, что у них все чисто в распределении земли? Там такая путаница, что между ними могут возникать проблемы — аж до привлечения власти и Нацгвардии. В конце концов, напряжение может вырасти до такого градуса, что ситуация выйдет из-под контроля. Потому что локальные «разборки» со стрельбой не имеют большого масштаба, а когда такие явления могут возникнуть повсеместно, тогда будет поздно что-то делать.

— Какую часть законодательных актов, необходимых для земельной реформы, уже приняли, и что именно еще надо принять?

— Верховная Рада IV созыва приняла 75% нужных законодательных актов, предусмотренных в Заключительных положениях Земельного кодекса. Осталось 25%: работы много. Не принятый закон о государственном земельном ипотечном банке, закон об оценке земли устарел, и нет закона об определении правовых основ изъятия земель права частной собственности. То есть, кроме трех законов мы приняли все. Их было 11.

После парламента IV созыва никто к этому даже не возвращался, и никого не интересовало, что было наработано. Они пришли, как папуасы на новую территорию, и начали свою программу. Для них основным вопросом было введение рынка земли. Поскольку словосочетание «рынок земли» уже надоело, то его поменяли на «обращение земли». С тех пор только торпедируют этот закон и больше ничего.

Но главная проблема лежит в плоскости нормативно-правовых актов во исполнение законодательной базы. Даже те законы, которые принял парламент IV созыва, в части подзаконных актов не реализованы на 70-80%. Например, закон о разграничении земель государственной и коммунальной собственности принят, но исполнения нет. Закон о кадастре приняли, а сам кадастр наполнен наполовину. Причем то, что легко, наполнено, а то, что трудно, может наполняться годами.

То есть принятие подзаконных актов и реализация законов в последние годы продвинулись примерно на несколько процентов.

— Кому выгодна нынешняя ситуация с земельной реформой?

— Когда начиналась земельная реформа в 1990-е годы и позже, левые политические силы делали все возможное, чтобы не дать людям землю и чтобы земельный реформа не была результативной. Они рассчитывали, что вернутся социалистическая система управления и «таежный союз» в определенной форме. И тем самым вредили стране, имея большую поддержку среди населения. Второй период начался, когда Кучма прорубил эту стену и стали работать механизмы, которые открыли доступ к земельному ресурсу. Все, кто имел деньги в Украине и не только, бросились в аграрный бизнес. У них появилась идея собрать земельные паи у крестьян. Они не хотели развития системы защиты прав собственников земли. Наоборот, если просмотреть законодательные изменения, то у крестьян права каждый раз забирали: неадекватно урегулировали право аренды, зафиксировали сроки аренды и тому подобное. Они хотели сделать так, как с имущественными сертификатами. Поэтому не давали движения земельной реформе, в которой так нуждалась страна. Но забрать землю у людей им не удалось.

А сегодня ситуация такова. В запуске рынка земли заинтересованы те, кто у власти и кто имеет деньги. В то же время транснациональные корпорации и международные институты четко лоббируют рынок земли. Они понимают, что в Украине события могут развиваться по-разному, но если они захватят землю, то это уже будет второстепенный вопрос. Поэтому политика последних лет заключалась не в том, чтобы развивать семейное фермерство и сельскую местность, а в том, чтобы использовать этот ресурс, захватив в свои руки.

-----------------------

Иван Томич — президент Ассоциации фермеров и частных землевладельцев Украины. Родился в 1958 году на Ивано-Франковщине. В 1987 году окончил Каменец-Подольский сельскохозяйственный институт, впоследствии получил степень кандидата сельскохозяйственных наук. Долгое время занимался агробизнесом. С 1997 года возглавляет различные отраслевые объединения аграриев. Депутат Верховной Рады IV созыва.

По материалам: argumentua.com