Мэр Полтавы предлагал взятку судье за закрытие коррупционного дела. Видео

В Полтаве сегодня слушалось дело бывшего заместителя мэра. Как уверяет обвинение, Дмитрий Трихна устраивал неофициальные встречи полтавского градоначальника Александра Мамая с судьей Ларисой Гольник, чтобы та закрыла против него коррупционное производство, сообщают Подробности.

Напомним, Мамая обвинили в том, что он без соблюдения процедур дал добро своей падчерице на установку торговых павильонов.

После того, как Мамай заявил, что судья сама требовала взятку, дело против него закрыли. Зато открыли против его зама Трихны. И сегодня на заседании обнародовали видео, снятое на скрытую камеру.

На этих кадрах мэр Мамай просит судью Гольник закрыть его дело любым способом. Предлагаем послушать часть этого разговора.

Мамай: Надо, просто, любым путем закрыть это дело.

Гольник: На каких основаниях?

Мамай: Основания, какие угодно. Первое основание - самоотвод, если вы так не хотите.

Гольник: Нет, это не закрытие.

Мамай: Даже если и вызнать меня в процессе виновным, но освободит от ответственности. Это мне ничего за собой не влечет. Просто это все для этих сумасшедших - раз, для прессы - это два, чтобы лишний раз они не бегали, и все.

Дело Мамая и его зама Трихны

Дело Мамая о выделении семи участков земли, принадлежащих территориальной общине, своей падчерице для ведения бизнеса на льготных условиях, попало к судье Гольник. Александр Мамай игнорировал судебные заседания — ему нужно было затянуть время. Ведь по истечении года с момента совершенного им правонарушения (до этого оставалось совсем немного) или трехмесячного срока с момента его выявления судья имела право закрыть дело. Поэтому в дни назначенных судебных заседаний у Мамая появлялись более важные дела: командировки, отпуск, экзамены в аграрной академии, где он учился на заочном отделении… Большой проблемой было даже вручить ему повестку, пишут в своем расследовании Факты.

Милиция долго не могла исполнить решение судьи о принудительной доставке мэра в судебное заседание. Только однажды, в сентябре 2014 года, его удалось доставить в суд. Правда, Александр Мамай все равно не дал показаний без присутствия своего представителя. Воспользовавшись 20-минутным перерывом, попросту исчез. Из двадцати вызовов в суд полтавский мэр появлялся в нем всего… дважды. Лишь на второе заседание, 12 мая 2014 года, он прибыл самостоятельно, правда, под угрозой принудительной доставки. Но так разволновался, что у него подскочило давление и его увезла «скорая».

Судья Лариса Гольник вынуждена была вынести постановление о привлечении городского головы к административной ответственности за злостное и систематическое неуважение к суду с наложением штрафа в размере 1700 гривен. Однако Мамай опротестовал решение в Апелляционном суде и получил новый козырь в противостоянии с неугодной судьей.

*Несговорчивая судья Лариса Гольник вновь встретилась с мэром Полтавы Александром Мамаем (на фото слева) в зале суда. В этот раз — она в качестве потерпевшей, а он — в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении его бывшего заместителя Дмитрия Трихны (в центре) (фото автора)

— По закону нельзя вести производство без присутствия человека, в отношении которого был составлен административный протокол с обвинением в коррупции, — объясняетЛариса Гольник. — К тому времени в связи с истечением сроков речь уже не шла о наказании Мамая (ему грозил штраф от 170 до 2550 гривен). Но я должна была исследовать предоставленные доказательства и сделать вывод, виновен ли он. А в переданных УБОП материалах усматривалось правонарушение, которое в юриспруденции называется конфликтом интересов. Мамай понимал: если в моем решении будет определение о его причастности к коррупции, депутатская сессия досрочно приостановит его полномочия. Информация об этом будет внесена в Единый государственный реестр лиц, которые совершили коррупционные правонарушения. Это могло помешать Мамаю повторно выдвигать свою кандидатуру в мэры. Поэтому он предпринял попытку то ли подкупить меня, то ли дискредитировать взяткой. К сожалению, на скамье подсудимых оказался только посредник, а не лицо, прямо заинтересованное в результате рассмотрения дела. Организатору этого преступления в случае доказательства вины грозило бы от четырех до восьми лет заключения.

Лариса Гольник аргументирует свое предположение рядом доказательств. Во-первых, какой интерес был у Дмитрия Трихны предлагать ей пять тысяч долларов (по курсу конца 2014 года это составляло более 100 тысяч гривен) из своего кармана за закрытие административного производства в пользу Мамая? Во-вторых, имел ли он такие деньги на тот момент, если не мог заплатить 47 тысяч залога за свою свободу на время досудебного расследования? Эту сумму внесли за него нынешние деловые партнеры. И

в-третьих, материалы досудебного расследования содержат видео- и аудиозаписи встреч судьи Гольник с Дмитрием Трихной, который являлся посредником между ней и мэром, а также распечатки телефонных звонков между участниками «переговорного процесса». Их еще предстоит изучить суду под председательством Юрия Кулиша.

— До этого я была знакома с Трихной года три, хотя до 17 декабря 2014 года никак с ним не контактировала, — рассказывает Лариса Гольник. — В этот день, после того как Мамай накануне в очередной раз сорвал судебное заседание, Трихна зашел ко мне в кабинет и завел речь о том, что Александр Федорович хотел бы обговорить сложившуюся ситуацию втроем. Я поняла, к чему клонил мой посетитель.

«Собрать доказательства дачи взятки гораздо сложнее, чем поймать взяточника на горячем»

Лариса Владленовна практически сразу приняла решение обратиться в правоохранительные органы с просьбой задокументировать факт предложения взятки. 11 января прошлого года областное управление по борьбе с организованной преступностью по ее заявлению возбудило уголовное производство по статье «Предложение неправомерного вознаграждения», что позволило судье вести негласную аудио- и видеофиксацию своих встреч с Дмитрием Трихной и Александром Мамаем. Во избежание утечки информации об этом знал ограниченный круг людей.

— Собрать доказательства намерения дачи взятки гораздо сложнее, чем поймать взяточника на горячем, поэтому правоохранители практически не берутся за раскрытие таких преступлений, — продолжает Лариса Гольник. — Теперь я понимаю, почему бывает плохим качество санкционированных видеозаписей — потому что у фиксатора не всегда есть возможность расположиться так, чтобы снять того, кто ему нужен. Ведущий запись должен проговаривать отдельные моменты, чтобы было понятно, о чем идет речь. И главное — он не имеет права провоцировать собеседника на взятку, хотя должен подать сигнал, что готов к дальнейшему обсуждению вопроса.

Мне очень жаль, что не было проведено прослушивание разговоров между Александром Мамаем, его защитником Александром Ковжогой и Дмитрием Трихной. Нельзя исключать того, что заговорщики пытались меня скомпрометировать взяткой и вели параллельные записи. Дмитрий Трихна, выступая в роли посредника (это он неоднократно подчеркивал при встречах со мной), предлагал, например, встретиться с мэром на территории соседней Харьковской области, где, возможно, нас зафиксировала бы камера видеонаблюдения одного из кафе. Настаивал также на обсуждении вопроса в кабинете председателя Октябрьского районного суда или в горисполкоме, на рабочем месте мэра, где, не исключаю, была установлена аппаратура, позволяющая выявить записывающие устройства, спрятанные в моей одежде. И при каждом разговоре (их было зафиксировано шесть) подводил меня к мысли, что мэр придет в судебное заседание только в том случае, когда будет уверен в выгодном для него решении.

Александр Мамай, согласившись с условием Ларисы Гольник побеседовать в здании суда, выдвинул три условия, при которых он готов участвовать в ближайшем заседании. Мол, выбирайте, что лучше: взять самоотвод, чтобы дальше все решали другие судьи. Закрыть производство за сроком давности. Или вынести решение, в котором будет прописано, что его вина в коррупционных действиях не установлена. Но что-либо пообещать градоначальнику Лариса Гольник не могла.

— Мэр, человек очень осторожный, видимо, ожидал, что я потребую у него «моральную компенсацию», — рассказывает потерпевшая. — Позже Трихна предлагал мне подумать над этим и рисовал карандашом на листике бумаги цифры 3000 со значком доллара и 21 (стоимость единицы американской валюты в то время). Когда я сказала посреднику, что это смешно, он тут же увеличил сумму на две тысячи, правда, с оговоркой, что Мамай может и не согласиться. На следующий день Трихна нарисовал четыре тысячи долларов, а еще через несколько показал пять пальцев и несколько раз повторил: «Пятое число, пятое января». То есть торговался.

Переговоры судьи и мэра тет-а-тет перед назначенным на 23 января прошлого года очередным заседанием ни к чему не привели. Городской голова не озвучил никаких цифр и не услышал суммы «моральной компенсации» от Гольник. После предложения судьи получить повестку и прийти в заседание, где все будет выяснено, он извинился и вышел.

«Я хотел решить вопрос по-европейски, когда судья собирает в своем кабинете сторону обвинения и сторону защиты»

В судебном заседании, проходившем 7 апреля нынешнего года в Киевском районном суде Полтавы, свидетель Дмитрия Трихны Александр Мамай заявил: он сразу понял, что эта встреча носит провокационный характер, «поскольку судья держала перед собой большую кипу бумаг», где, по его предположению, были спрятаны записывающие устройства. Осознав это, написал соответствующие заявления в Управление СБУ и областную прокуратуру. А буквально через три дня дал интервью для средств массовой информации, в котором обвинил судью Гольник в вымогательстве пяти тысяч долларов взятки взамен на закрытие админпроизводства. После этого Лариса Владленовна вынуждена была заявить о своем самоотводе в процессе, поскольку публичное заявление руководителя города расценила как вмешательство в свою профессиональную деятельность (чтобы препятствовать выполнению служебных обязанностей), а также как создание обстоятельств, которые могут вызывать сомнения в непредвзятости судьи при рассмотрении дел.

Впрочем, досудебное прокурорское расследование не смогло собрать доказательств вины Ларисы Гольник. А с ее встречным заявлением о даче Мамаем ложных показаний и введении правоохранительных органов в заблуждение прокуратура все еще разбирается. Похоже, у следователей не хватает воли привлечь к уголовной ответственности первое лицо города, которое привыкло к безнаказанности.

Кстати, дело Мамая о коррупции, которое девять месяцев не могла рассмотреть Лариса Гольник, довольно быстро закрыл председатель Решетиловского районного суда, куда были переданы материалы для рассмотрения. В принятом им решении отсутствует ссылка на статью о коррупционных деяниях полтавского городского головы.

Сейчас Мамай публично отгораживается от подсудимого, но признает, что Трихна договаривался с судьей и докладывал ему об этом: «Я хотел перевернуть страницу своих непростых отношений с Ларисой Гольник и решить этот полуполитический вопрос по-европейски, когда судья собирает в своем кабинете сторону обвинения и сторону защиты и вместе они приходят к консенсусу, который всех устраивает (Только наше законодательство такого не предусматривает. — Авт.)».

— Если бы прокуратура области осмелилась направить дело в суд с собранными доказательствами в отношении всех (!) фигурантов, то переданных материалов было бы достаточно для того, чтобы привлечь чиновника к уголовной ответственности в качестве организатора тяжкого преступления, связанного с попыткой подкупа судьи, — считаетадвокат Ларисы Гольник Евгений Щербаков. — Увы, наш суд не может выйти за рамки выдвинутых обвинений и предоставленных доказательств.

— Старая судейская система довольно сильно коррумпирована, очень зависима от власть имущих, поэтому не может выносить справедливые решения и приговоры в отношении высоких должностных лиц, чем продолжает себя дискредитировать, — считает Лариса Гольник. — К сожалению, мало судей, которые не боятся сказать правду о судебном произволе, где царит круговая порука. Многим удобно существовать в этом болоте.

«Вам плохо с нами? Тогда уходите!» — предложили мне недавно на собрании коллектива, когда я подняла вопрос об избирательном отношении к моей персоне со стороны председателя суда, устроившего за мной слежку. Но ведь кто-то должен начинать изменять систему, чтобы общество могло двигаться вперед.