Как псевдоволонтеры превращают пожертвования в стартап

«Из 40 человек моего подразделения двое свели счеты с жизнью после дембеля», — говорит бывший начальник артиллерийской разведки Игорь Селиверстов, рассказывая о том, в каком психологическом состоянии вернулся с фронта. Острой реакцией на ложь оправдывают поступок офицера бывшие сослуживцы из 92й бригады. История эта второй год муссируется в волонтерских кругах: АТОшник ударил волонтера, обвинив в нечестности, волонтер пытается посадить АТОшника.
Случай был бы банальным, но в нем отражается тенденция. За время войны мы привыкли восхвалять волонтеров и не допускаем, что их помощь может быть небескорыстна. Не догадываемся, что некоторые волонтеры тратят 80% народных денег на «свои расходы», используют общественные пожертвования как стартовый капитал и наваривают миллионы на тендерах с коррупционной составляющей.
Государственные деньги, которые списываются на армию, сегодня колоссальны. Намеченный на 2018 года оборонный заказ впечатляет — 21,3 млрд. грн. А это не только толчок к развитию отечественного Оборонпрома, но и возможность для обогащения нечестных распорядителей бюджетных средств.

- Вы на фронт пошли добровольно? – общаемся с Селиверстовым около Подольского райсуда, который решает его будущее.

- Повестка была, но я мечтал, сам просился «на передок». По профессии военный инженер-радиотехник, занимался модернизацией радиолокационных станций, так что мог легко «откосить». В 2014ом, когда начали сдавать одну за другой военные части, меня на фронт не отпускали с работы. Но я помогал другу. Дмитрий Васильев служил радарщиком в Авдеевке. Сепары им все станции радиолокационные порасстреливали, давили морально. Привозили солдатских матерей. Командир роты хотел повесить сепарский флаг, а ребята закрыли его, и стали держать оборону. Находились в блокаде, без воды и еды. Но когда добробат неподалеку попал в засаду, они сделали вылазку и пришли на помощь — одного из своих потеряли, но добровольцев выручили. Друг говорил: «Ты не поверишь — «ДНРовцы» с противоосколочными очками и в таких касках, которых мы и не видывали. В общем, я тоже хотел быть рядом, старался помочь. С коллегами по «Аэротехнике» (где я тогда работал) купили 11 бронежилетов, скинулись на кевларовые каски.

- А где вы служили?

- Меня мобилизовали в январе 2015го. Счастье – Трехизбенка, 55 км. линии фронта. За свои деньги с ребятами купили «Ниву», чтобы было на чем объезжать. Сами себе покупали форму. Обеспечивать информацию о противнике – вот в чем состояла моя работа. Когда прибыл в подразделение, у нас была батарея управления разведки из 2 человек. За год подразделение выросло до 40 человек. Поставили оптику, сканеры. «Аэротехника» отнеслась очень порядочно: платила мне зарплату, и я мог заправлять и ремонтировать «Ниву». В то время государство еще ничего не давало армии. Одна из проблем, с которой столкнулись: объединение данных в какую-то сеть и передача целеуказаний огневым подразделениям. Плотно занимались этой работой. Собрался отличный коллектив. Как по заказу: все патриоты, все на своих местах.

- Все остались живы?

- На фронте – да. Но потом двоих не стало… Фронтовиков не понимает никто, кроме самих фронтовиков. Самое страшное — когда тебе человек звонит и говорит: «Ну почему ты не можешь со мной поговорить?». А ты в это время едешь в маршрутке и тебе совсем не до разговоров, обещаешь: «Перезвоню». А потом замотался, не перезвонил, и выясняется: поздно. Через 2 недели после АТО твой товарищ разбился на машине… Человека легче забрать из войны, чем войну – из человека.

- Посттравматический синдром?

- В этом никто не признается, никто не хочет считать себя ненормальным или жаловаться. Но я бы обязал всех проходить психологическую реабилитацию. Потому что сломанная психика – это как сломанная кость. Не обращаешься к врачу, и она срастается, но срастается неправильно.

Когда я демобилизовался, был апрель 2016 года. Иногда приходил на свою съемную квартиру, и у меня все так болело на нервной почве, что я просто падал и засыпал в коридоре. Идешь по парку и подсознательно боишься сойти с дорожки — потому что думаешь: заминировано. Видишь машину с российскими номерами, и хочется ее разбить. Рассматривая многоэтажку, невольно ищешь, где установить точку наблюдения…

- Как вы справились?

- Брал себя рукой за нос и поднимал вверх. Это состояние никуда не уходит, ты просто учишься жить с ним, загоняешь его куда-то на периферию. А когда с ребятами с фронта встречаемся, вспоминаем, проговариваем страшные вещи, и становится даже весело.

К людям, которых встречал на фронте, относишься как к родным. Особенно, если и они тебе улыбаются. …И используют твое доверие.

- Это вы уже говорите о случае, из-за которого у вас проблема с законом? Расскажите, как вы познакомились с волонтером, с которым вышел конфликт.

- Волонтеры нам поставляли многого того, что облегчает жизнь артиллеристам. Это и планшеты, и устройства для передачи данных. Правда, планшет с этими устройствами (милкомбокс называется) не работал, приходилось дорабатывать его самостоятельно. А уже когда демобилизовался, ребята открыли одну такую неработающую коробочку и прислали фото. Там оказалась плата, которая стоит не больше 3,5 тыс. Но на сайте «Армия СОС» ее цена 20-30 тысяч гривен. И в 92й бригаде, с которой начались поставки милкомбоксов, они не выполняли функции.

- А почему же вы продолжали доверять?

- Потому, что не знал, что это небескорыстная помощь. На фронте же волонтеров, воспринимали как ангелов. Волонтер – это априори тот, кто не может обмануть. В таком состоянии я и пошел после демобилизации работать к Юрию Добронравину. Узнав, до войны я занимался проектами в оборонной сфере, этот волонтер предложил мне работу в коммерческой структуре с хорошей зарплатой, где он тогда работал зам. директора. И этот опыт закончился для меня таким мужским разговором:

- Что на этом видео происходит?

- 4,5 месяца работал у Добронравина, а потом понял, что компания технически не может выполнить ту задачу, которая поставлена. Нужны технологи, нужны конструкторы, а иначе получится халтура. Дело было летом 2016го. Я прямо объяснил человеку, чего не хватает для реализации проекта заявленной сложности. Объяснил, что хочу уйти, и услышал, что мне в таком случае зарплаты не положено. Мне были должны за 2 месяца, я просил хотя бы часть. Ведь мы работали и в выходные, и до одиннадцати ночи. Мне надо было платить за аренду квартиры в Киеве, вдобавок я к тому моменту как раз развелся и стал одиноким отцом – ребенка надо было готовить в школу… Сначала меня водили за нос: подожди, заплатим, когда проект закончится. К концу года они действительно получили деньги за этот проект. Но когда я пришел, меня послали… Уже потом, из заявления бизнесмена-волонтера, написанного адвокатом, узнал, что в коммерческой структуре я занимался волонтерством. Но мне же выдали официальный пропуск, взяв при этом весь пакет документов для оформления трудоустройства. Я не знал, что трудовые отношения не были оформлены. И что требование заплатить зарплату расценят как вымогательство. Сначала обвиняли в вымогательстве, теперь — в побоях.

В материалах УД есть несколько версий - по одной из них неизвестный гражданин почему-то накинулся на Добронравина, начав вымогать. По второй Селиверстов работал, но не ГИПом, а волонтером. А в третьей версии г-н Добронравин признается, что обещал заплатить за работу, но Селиверстов повел себя неадекватно.

- Почему вы называете г-на Добронравина бизнесменом-волонтером?

- Смотрите сами: за собранные с народа деньги Юрий Добронравин как волонтер покупает для ВСУ «коробочки». А поскольку он же является их разработчиком, покупает сам у себя. Платит бизнесмену Добронравину за них 20-30 тысяч грн. А милкомбоксы в его разработке не работают, но их никто не меняет, не ремонтирует, они просто лежат.

Когда я все это понял, я перестал давать деньги волонтерам. После дембеля я же продолжал оставаться наивным. На свой день рождения в мае 2016го отнес в «Армию СОС» триста долларов и отдал Ярославу Тропинову. А теперь что же получается: мы скидываемся деньгами на помощь армии или спонсируем псевдоволонтерство?

То же и с планшетами для артиллерии, которые закупались за народные деньги, а потом у Добронравина к ним докупались программы… Был такой случай, когда я еще служил в 92 бригаде: мы нашли в интернете разработку «Укроп» (программа для планшетов по корректировке огня, подобная «Кропиве», которую делает Добронравин), позвонили, а нам говорят: «Э, нет, у вас там «Армия СОС» работает». То есть, место занято. Фронт — это рынок. И этот рынок поделен.

Но тогда я всего этого еще не понимал, думал, волонтеры святые. А сейчас за этот рынок (оборонка) идет страшная борьба. Разработки тех, кого я считал волонтерами, закупаются за бюджетные деньги.

- А в чем крамола – если разработки хорошие?

- Волонтер Добронравин сегодня учредитель частной фирмы, которая продает программное обеспечение «Кропива» университету обороны им. Черняховского и учебке «Десна». Когда люди скидываются для «Армии СОС», они не подозревают, что волонтеры учредили бизнес. И получается – сперва мы жертвуем из своего кармана на проект, над которым работает группа волонтеров, а потом платим налоги на содержание ВСУ, и ВСУ закупает у этих волонтеров по коммерческим ценам то, что считалось волонтерством. Добронравин, например, продает свою «Кропиву» не только ВСУ, за бюджетные деньги, но и за рубеж. В Сенегал, например.

Уже, работая у Добронравина, я вник в некоторые схемы. Он доработку делал на американский радар такую, после которой радар не работал. Мне ребята звонят с фронта, просят о помощи. Я вырываюсь к ним, нахожу причину, звоню Юре: «Что ж ты делаешь, так же нельзя». А он отвечает: «А кто мне за это (за ремонт) заплатит?». У меня фото есть этой доработки — китайский радиорынок плачет. Мой ребенок в 7 классе учится – так он лучше спаяет. Это был первый случай, когда я понял, что это непорядочный бизнес.

- Починили?

- Нашел неисправность, потом вывели из сектора и починили.

Я теперь отношусь к волонтерам, которые наживаются на армии, как к карманным ворам. Наши пожертвования стали их уставным капиталом. «Волонтерские изделия» возят по выставкам как коммерческий продукт.

*

Конечно же, мы проверили информацию Игоря Селиверстова. И вот, что обнаружили.


Модернизация звукометрического комплекса, которая служит для передачи данных. Любой инженер, вскрыв такую «непонятную коробочку», скажет, что она стоит в пределах 800 — 3500 тыс. грн. (см. фото ниже)

«Непонятные коробочки» для передачи данных, о покупке которых отчитывается «Армия СОС», в некоторых механизированных бригадах просто лежат без дела. И внутри выглядят так.

В отчете БФ «Армия СОС» за 2 квартал 2016 года говорится, что «непонятная коробочка» (она же блок для оптимизации ввода и отображения данных звукометрического комплекса АЗК-7) стоит аж 30 000 грн.

Интересную информацию об одном из «волонтерских продуктов» г-на Добронравина «ОРД» рассказал известный в Украине программист и артиллерист Ярослав Шерстюк. Странным образом «Система автоматического управления боем» (комплекс программ, установленных на планшеты, с помощью которых военные наводят орудия), над которой трудилась группа волонтеров, оказалась «изобретением» одной коммерческой фирмы.

В профессиональной среде ни для кого не секрет, что Шерстюк является автором знаменитого «арт-калькулятора», который используется артиллеристами до сих пор. Ярослав Шерстюк занимался этой темой еще до войны. Его расчеты помогают артиллерии точно попадать в цель. В 2014 году Шерстюк передал г-ну Добронравину алгоритмы и как они использовались потом никто не знает. Но боевая система управления тактического звена «Кропива», которой сегодня торгует г-н Добронравин, включает в себя, кроме прочего, «решение расчетных задач, таких как расчет марша, зоны огневого поражения или артиллерийских поправок» (об этом говорится на сайте КБ «Логика» г-на Добронравина http://logika.com.ua). Это же касается и кода картографии — «Мапы», над которой успешно работала группа харьковских волонтеров еще до прихода г-на Добронравина в эту сферу. Программы Шерстюка и картографическая часть – основа «артиллерийского планшета», ПО которого трансформировалось в современную «Кропиву»

Однако, в сюжете, который вышел на ТСН в сентябре 2014-го, именно Юрия Добронравина называют автором и создателем программ для артиллеристов «за несколько бессонных ночей». Вот этот замечательный репортаж, в котором Юрий призывает айтишников брать отгулы и отпуска, чтобы бесплатно работать над продуктами, которые сегодня он продает армии:

По итогам 2015 года Добронравин продолжал позиционировать себя как автор идеи системы автоматизации артиллерии. Хотя недавно… словно «на воре загорелась шапка»: признал вклад запорожца Ярослава Шерстюка (см. скрин поста).

Спустя 3,5 года Юрий Добронравин «внес уточнение». Вспомнил?

До войны Юрий Добронравин был рядовым программистом. А в январе 2017 года стал владельцем фирмы с уставным капиталом почти в 7 миллионов (ЕГРПОУ 41087664): https://youcontrol.com.ua/ru/contractor/?id=25316021

Об этом предприятии есть немало информации на сайте «Прозоро». Фирма волонтера Добронравина поставляет на обучающие центры комплекс, который для «чайников» можно описать, как обучающую компьютерную игру, по цене 165,5 тыс. грн. за копию.

И всего за 3 месяца на госзаказах от Минобороны г-н Добронравин заработал почти 13 миллионов гривен! И это только из открытых источников, ведь есть и засекреченные тендера, информация о которых не публикуется…

Пример одного из тендеров, который попахивает жульничеством

Ситуация с в/ч А1414, А3435, А3838, А1048 такова. В течение октября-декабря 2017 года у ООО «КБ Логика» (41087664) https://clarity-project.info/tenderer/41087664

для вышеупомянутых военных частей произошел ряд закупок пакетов мультимедийного программного обеспечения («Программный комплекс симуляции боевой обстановки») и комплекта оборудования для обнаружения целей и рекогносцировки (программный комплекс «Крапива»).




Неизменным «конкурентом» ООО «КБ Логика» в госзакупках был ФОП Ильченко А. С. (2822408615), основной деятельностью которого является не разработка программных комплексов, а розничная торговля, осуществляемая по почте или через Интернет (https://clarity-project.info/tenderer/2822408615). Поэтому участие данного ФОПа, скорее всего, является техническим, и наводит на мысль, что условия «конкурса» были прописаны под добронравинскую «Логику».

Продукт, который Юрий Добронравин поставляет в ВЧ на внеконкурсной (по фату) основе за 6000$

Не дороговато ли по 6 тысяч долларов за копию, которая не была создана с нуля? Если бы конкуренция была честной, наверное, бюджетные деньги можно было бы сэкономить? Вот на этом форуме цена подобного симулятора боевой обстановки от одного из лидеров отрасли обсуждается в диапазоне от 500 до 3000 долларов (https://steamcommunity.com/app/107410/discussions/0/864980277735476877/?l=german).

Само по себе сотрудничество с учебным центром «Десна» спустя менее чем год с момента регистрации ООО «Логика» входит в противоречие с условиями тендерных закупок. Для контрактов с Минобороны, превышающих 1 млн. грн., необходимы как минимум 3-летний опыт осуществления аналогичной деятельности, материальная база, штат, и т.п….

Похожая история и с волонтерскими беспилотниками коллег Юрия из «Армии СОС». Эра бескорыстия закончилась после того, как «Армия СОС» в 2016 году зарегистрировала ООО «Авиационные системы Украины» (код 40484921, https://youcontrol.com.ua/ru/contractor/?id=19682517), а с 5 декабря 2017го начала поставлять БПЛА «Валькирия» на вооружение ВСУ.

На фото – Минобороны 5 декабря прошлого года принят к эксплуатации в ВСУ дрон ASU-1 “Валькирия”. И производит этот беспилотник коммерческая структура «Авіаційні системи України».

Коммерческое производство фирмы «Авиационные системы Украины» разместилось на площадях «Армии СОС», на которую патриоты из всей страны и зарубежья жертвовали свои кровные. А продукты, которые в течение 2014-2016 гг. презентовали публике, как волонтерские разработки, нашли «путь к сердцу» военного руководства и поставляются армии за бюджетные средства. Но и в 2018 г. «Армия СОС» продолжает собирать пожертвования – и на планшеты, и на беспилотники…

В том числе собираются пожертвования на ту же «Валькирию», которую сделали за народные деньги и превратили в коммерческий продукт.

Наши источники поясняют: чтобы выигрывать тендеры Минобороны, надо иметь друзей в Генштабе. И, похоже, тут речь идет не только о нерациональном использовании, но и о коррупции. Почти все детали закупок для армии находятся на грани гостайны, и это чрезвычайно удобно для тех, кто предпочитает работу по старым схемам и откатам.

По материалам: ord-ua.com