Аналогии и параллели

То, что, как декларирует Генпрокуратура, ныне все будут равны перед  законом, очень хорошо. То, что г-н Кузьмин и Генпрокуратура в целом готовы отвечать на самые острые вопросы журналистов и общества в целом, тоже очень хорошо. То, что прямо говорят об ошибках предыдущего следствия, еще лучше.

Но раз ГПУ готова вести с нами диалог, то значит, у нас есть возможность задавать ей такие вопросы, на которые до сих пор не получили ответов. В том числе и вопросы, которые возникают после прочтения интервью г-на Кузьмина.

Итак, прокурор Кузьмин рассказывает нашим коллегам: Вы посмотрите, сколько трупов вокруг дела Гонгадзе! Министр внутренних дел, его заместители, два работника Управления госохраны, даже свидетель, нашедший труп Гонгадзе, и тот уже не живет, офицер ФСБ, которому Мельниченко передал часть пленок, дальше продолжать не буду.

Что имеет в виду г-н Кузьмин, приводя этот перечень? Он имеет в виду, что все они были убиты? Если нет, и кто-то (а такие есть среди названных) умер своей смертью, то зачем вспоминать их в контексте этого дела?Дают ли нам понять, что столь долго предлагаемая версия самоубийства министра Кравченко все-таки несостоятельна?

И кто тот офицер ФСБ, погибший потому, что ему Мельниченко передал часть пленок? Не Литвиненко ли, отравленный в Лондоне полонием-210? Если речь идет о нем, то такая версия его гибели была бы очень интересна Скотленд-ярду, который ранее совершенно иначе представлял картину данного убийства.

В общем, вопросов много. Хотя, признаться, меня смутило следующее заявление интервьюируемого: Нужно прекратить журналистам... спекуляции на эту тему... не мешайте только нам работать! Упаси Бог, менее всего хотелось бы помешать успешной работе следствия. Но, на мой взгляд, все эти годы журналисты все-таки не мешали, а как раз помогали следствию.

Так, в интервью г-н Кузьмин, например, говорит о своих больших сомнениях вчистоте следствия по делу об отравлении Ющенко до смены руководства ГПУ: Могу категорически утверждать, что в деле нет достаточных данных, подтверждающих факт умышленного отравления кандидата в президенты Ющенко... а экспертизы, проведенные ранее, не могут быть признаны объективными, так как при их производстве были допущены грубые нарушения закона.

Но ведь журналисты говорили об этом буквально с первых дней преступления! И, может, если бы не их позиция, следствие давно бы передало это дело в какой-нибудь суд. И тот уже признал бы доказанным факт умышленного отравления кандидата в президенты Ющенко. И граждане знали бы имена злодеев. И, возможно, даже сетовали, что извергов рода человеческого нельзя более расстреливать, как бешеных собак.

Но непоправимого не случилось. И мы рады, что у новой команды ГПУ есть возможность восстановить истину и справедливость и тем самым золотыми буквами вписать свои имена в историю отечественной юстиции.

Впрочем, вернемся к интервью.

Г-н Кузьмин делает крайне важное заявление: Судебно-фоноскопические исследования аудиозаписей проводились неоднократно при всех властях... более качественные исследования были проведены именно осенью 2010 года. По заключению дополнительных судебно-фоноскопических экспертиз голоса лиц, причастных к убийству Гонгадзе, зафиксированные на пленках Мельниченко, принадлежат Кучме и Кравченко. Мы подтвердили отсутствие монтажа в том числе.

И далее об исследованиях крови Ющенко на наличие в ней диоксина: Все иностранные лаборатории, кроме одной, исследовали кровь, которую сами у потерпевшего не отбирали. Все лаборатории, кроме одной, исследовали кровь, которую им прислали на исследование украинские официальные власти. И все иностранные лаборатории выявили в этой крови диоксин. Кроме одной. Дальше . Все иностранные лаборатории составили об этом справки и направили их с остатками крови с диоксином украинским экспертам для производства экспертизы. Кроме одной... А что же та одна иностранная лаборатория? Так вот она... провела исследование и дала заключение, что никаких отравляющих веществ в организме Ющенко не обнаружено. Никаких. Но об этой экспертизе все стыдливо помалкивают, вроде и не было ее. Это иностранная лаборатория,
независимая.

Г-н Кузьмин занимает совершенно справедливую позицию, и ее можно только приветствовать: есть результаты исследования ряда лабораторий, и лишь одна из них не согласна с общим выводом. Но у следствия не должно быть никаких сомнений! Поэтому, по мнению прокуратуры, выводы этой одной крайне важны и ставят под сомнение результаты, полученные всеми другими экспертами.

Но в случае с пленками Мельниченко также есть одна (есть, впрочем, и другие) весьма профессиональная лаборатория английских экспертов по судебной акустике ученых гг. Френча и Харрисона. В своих выводах по экспертизе аудиозаписей они отмечают: ...мы убеждены, нет никаких оснований для утверждений, что оригиналы этих записей были сделаны при помощи записывающего устройства Toshiba на одной из моделей DMR. Вполне возможно, что они целиком были сделаны в совершенно другом формате, затем отредактированы в цифровом формате и записаны на оборудование Toshiba DMR. А ведь каждый может убедиться из информации, изложенной в отчетах, что истинная история происхождения записей в научном плане неизвестна.

Возникает закономерный вопрос: почему бы следствию и в данном случае полагаться не только на более качественные (по сравнению с чем? С. К.) исследования минувшей осени, но и учесть мнения еще одной лаборатории?

Г-ну Кузьмину был задан и такой вопрос: А как установили подлинность голосов? Голос Кравченко был отобран для экспертизы еще до его гибели?

Вот что ответил замгенпрокурора: Чувствуется ирония в вопросе. Кто же мог отбирать у Кравченко голос для экспертизы до его гибели? Это следственная работа. Вот мы сейчас с вами беседуем. А какой-то сержант Иванов с диктофоном сидит в шкафу. Сержант Иванов же знает наши фамилии. Мы общаемся, называем друг друга по именам. Идентифицируем себя сами. Плюс сержант в шкафу тоже это видит и слышит. Плюс девушка в приемной дает показания, что вы заходили ко мне в кабинет в это время для интервью. Вам пропуск выписывали на проходной. Плюс распечатки наших телефонных переговоров показывают, что мы созванивались. Плюс начальник пресс-службы подтвердил, что вы присылали запрос на интервью, и он назначил нашу встречу на определенное время и т. д. и т. п. Совокупность всех этих фактов позволяет нам утверждать, что в такое-то время мы и правда встречались, находились в моем кабинете. Да еще и фоноскопическая экспертиза идентифицирует наши голоса. Аналогия, надеюсь, понятна?

Что ж, продолжим аналогию.

Предположим, что корреспондент, бравший это интервью (прошу Сергея Высоцкого не обижаться на эту аналогию), решит сыграть с замгенпрокурора такую шутку: на основе записи беседы смонтировать нечто подобное тому, что есть на записях Мельниченко. Тем более что речь г-на Кузьмина, как мы видим, изобилует всем необходимым лексическим набором: трупы, кровь,
помалкивают... Специалисты добавят совет Кузьмина журналистам не мешать работать и получат требуемое: Нужно прекратить журналистам... спекуляции на эту тему... помалкивают... трупы, кровь.

Конечно, г-н Кузьмин возмутится (тем более, что он знал о записи и мог при желании вести ее параллельно на свою аппаратуру, чего, конечно, не знал и не делал Кучма) и скажет, что все это абсурд, что такого разговора не было.

Тогда корреспондент продолжим аналогию возразит: Мы общались и называли друг друга по именам. Плюс девушка в приемной даст показания, что я заходил к вам в кабинет для интервью. Мне пропуск выписывали на проходной. Плюс распечатки наших телефонных переговоров показывают, что мы созванивались. Плюс начальник пресс-службы подтвердит, что я присылал запрос на интервью, и вы назначили нашу встречу на определенное время и т. д. и т. п. Совокупность всех этих фактов позволяет мне утверждать, что в такое-то время мы и правда встречались, находились в вашем кабинете.

Дело останется за малым: надеюсь, скажет корреспондент, найдется такая фоноскопическая экспертиза, которая идентифицирует наши голоса

Ведь то, что Литвин или Кравченко в какое-то конкретно время заходили в кабинет Кучмы, и это запомнил секретарь президента, у которого память не хуже, чем у девушки в приемной замгенпрокурора, говорит лишь о том, что они туда заходили. Не более того. И никоим образом не может подтверждать подлинность аудиозаписей. Привязку наиболее интересных эпизодов ко времени реальных событий, наблюдаемых третьими лицами (зашел в кабинет, выписали пропуск и т. п.), мог сделать любой сотрудник аппарата, имевший или все еще имеющий допуск в здание АП. Не говоря уж о тех, кто прячется в шкафах и под диванами.

Если говорить серьезно о подлинности записей, становящихся таким образом единственным доказательством версии следствия, то рискуя получить порицание от г-на Кузьмина, что мешаю работе Генпрокуратуры, советую обратить пристальное внимание на следующий факт.

На сайте Украинской правды (17.01.2003, перепечатано многими другими сайтами) есть следующая расшифровка пленок главного момента событий:
...Обзоры прессы для Кучмы готовил его помощник, Литвин... От него Кучма получал статьи Георгия, вместе с конкретными рекомендациями по устранению проблемы. Судя по разговору, состоявшемуся где-то в мае 2000 года, незаконное воздействие на журналиста было в понимании собеседников абсолютно нормальным. КУЧМА: Мне давай этого самого, по Украинской правде, нужно решать, что с ним делать. Он просто оборзел уже. Украинская правда тут просто конечно уже оборзел... грузин, грузин этот.

Обращаю особое внимание в этой записи Мельниченко на слова где-то в мае 2000 года. Предположим, что этот разговор был 31 мая, последний день месяца. К тому времени на новом сайте Украинская правда вышло только 11 статей.

Приведу их перечень в очередности публикации:

1. Лівоцентристи готові опротестувати підсумки референдуму. 2. Олбрайт вважає український референдум суперечливим. 3. Захід Росія: всі при своїх. 4. Нові пригоди совків в Європі, або Скільки рижих на єдиного нерижого в Україні? 5. Завтра буде краще, ніж учора. 6. Українці підтримали посилення влади Кучми. 7. Коментарі (о результатах референдума. С. К.). Президент України Леонід Кучма та ін. (Інтерфакс-Україна, 17 квітня, 2000). 8. То від кого ж сьогодні незалежний Леонід Кучма? (коментар до одного сенсаційного інтерв'ю). 9. Олександр Мороз: Кращий метод оборони Конституції напад. 10. Депутатське місце краще за міністерський портфель. 11. Український уряд задоволений призначенням нового російського прем'єра.

Несмотря на броские заголовки, эти критические статьи написаны в корректной форме. На фоне того, что публиковалось тогда в СМИ и произносилось с трибуны ВР в адрес Леонида Кучмы, эти материалы никак не были адекватны реакции того человека, чей голос похож на голос экс-президента (совсем недавно такая формулировка этого фрагмента пленок практически никем не
ставилась под сомнение).

При этом в мае 2000 г. публикуются только статьи 9, 10 и 11 практически нейтральные по своей стилистической окраске. Последняя апрельская статья от 20 числа.

И вдруг в мае столь бурная реакция?! На что?!

При этом, заметим, главное острие зафиксированного на пленке гнева Кучмы направлено не против персонально Гонгадзе, чьи выступления в эфире, допустим, могли запомниться, а именно против сайта Украинская правда. Для полноты общей картины отметим, что вскоре к этому СМИ на тех же записях Кучма добавит общим списком практически все оппозиционные СМИ Украины. И именно эта запись была предана огласке одной из первых.

Адвокаты сомневаются, что пленки будут приняты судом в качестве вещдока? спрашивает корреспондент г-на Кузьмина.

Ответ последнего звучит так: Закон гласит, что доказательства могут быть предоставлены любыми гражданами, предприятиями, учреждениями, организациями... В нашем случае следователю прокуратуры гражданин Мельниченко предоставил записи разговоров в кабинете президента...
Следователю что надо было сделать? Выгнать Мельниченко с записями на улицу? Конечно же, нет, выгонять нельзя было ни в коем случае. Надо было арестовать. Но уж раз сам пришел зачесть явку с повинной.

osipov.kiev.ua