«КАТ» — участковый оборотень

В Полтавской области бывший участковый милиционер, осужденный на семь лет за умышленное нанесение тяжких телесных повреждений, превышение власти и служебный подлог, так и не признал своей вины.
Люди, знавшие Дмитрия Нимыча, утверждают, что его испортила работа в милиции. Был человек как человек. «Хороший отец и любящий сын. Вежливый, тактичный», — так писали о нем в характеристиках. Рос в трудолюбивой сельской семье, выучился на ветфельдшера, поступил по специальности в академию на заочное отделение. Его уважали в родном селе как профессионала. А потом кум сагитировал Дмитрия пойти на милицейскую службу. И молодого человека словно подменили. Он стал жестоким и надменным. Наделенный властью, молодой участковый начал применять к нарушителям порядка настоящие пытки. За это его прозвали «катом».

Тем не менее в своем коллективе Дмитрий Нимыч оставался на хорошем счету. Его портрет висел на Доске почета в Лубенском городском отделении милиции. Он получал грамоты и повышения в звании. Дослужился до старшего лейтенанта. На протяжении нескольких лет, вплоть до совершения преступления, являлся депутатом Михновского сельсовета (Лубенский район), территорию которого обслуживал.

В «подчинении» у Дмитрия Нимыча было около десятка сел, относящихся к трем сельсоветам. Он там чувствовал себя царем и богом.

— Когда участковый побил меня, ко мне начали обращаться люди со всей округи и рассказывать просто ужасные вещи, — достает из толстой папки несколько письменных заявлений один из потерпевших от «ката» 64-летний житель села Исковцы Петр Сирый. — Вот, смотрите, что написала Мария Кишкань из села Мацковцы: Нимыч бил ее по ногам и пяткам резиновой дубинкой. Еще одну бывшую жительницу этого села (она уже выехала и отказалась свидетельствовать против участкового) он опускал в колодец вниз головой.
На моего односельчанина Александра Остапенко Нимыч как-то накинулся с кулаками, не постеснявшись присутствия сельского головы и депутата сельсовета.

— А вам за что попало?

— За то, что «жалобы писал и советскую власть не так строил», — с улыбкой отвечает Петр Николаевич. — Я тоже задавал Нимычу этот вопрос, когда он по дороге в горотдел милиции лупил меня дубинкой, а в ответ слышал то, что вам сказал сейчас.

Вышло так, что мы с женой поскандалили. Она собралась и уехала к своей двоюродной сестре в город. А спустя несколько дней (это было 29 сентября 2009 года) возле нашего подворья остановились белые «Жигули». Я как раз подоил двух коров и собирался в магазин за хлебом. Увидев, что участковый ко мне во двор заходит, иду ему навстречу. А он вместо приветствия меня дубинкой по плечам. Руки заломил, надел наручники и давай в машину заталкивать. Не дал ни переодеться, ни хату закрыть.

Оказалось, двоюродная сестра жены от ее имени обратилась с заявлением в милицию и участковый должен был доставить меня в суд для участия в рассмотрении административного дела. Однако прежде Нимыч решил провести со мной «воспитательную работу» в собственном кабинете.

Еще по дороге в Лубны он тыкал мне резиновой дубинкой между глаз, да так старался, что аж зубы сжимал. А уж в кабинете бил ею по ногам, рукам, голове… Я просил: «Сними наручники, потому что руки болят». А он посмотрел на красные следы и только хмыкнул: «Еще часа три выдержишь».

Тем временем Нимыч составлял липовый протокол о том, что гражданин Сирый якобы оказывал ему, сотруднику милиции, злостное сопротивление, хватал его за форменную одежду и пытался убежать, тем самым совершив еще одно административное правонарушение. В суде, когда задержанный начинал говорить о побоях, участковый затыкал ему рот своими репликами и щелкал наручниками. На основании сфальсифицированного милицейского доноса суд обязал селянина заплатить штраф в размере 136 гривен именно за неповиновение сотруднику правоохранительных органов.

После суда Нимыч еще «добавил» Петру Ивановичу. Бил так, что тот справил естественные потребности прямо в штаны. Самостоятельно добраться домой пожилой мужчина уже не мог — пришлось вызывать сына с машиной. Еще три недели у Петра Ивановича не сходили синяки, он еле передвигал ноги. А через месяц Апелляционный суд Полтавской области отменил постановление Лубенского горрайсуда, не усмотрев в действиях Петра Сирого состава админправонарушения.

Только это никак не сказалось на репутации Дмитрия Нимыча, который и дальше продолжал нести службу.

Девятнадцатого июня 2010 года Дмитрий Нимыч вместе с коллегами отмечал профессиональный праздник — День участкового инспектора. Провели они его в селе Мацковцы. Естественно, спиртное лилось рекой. Вечером Дмитрий вместе с кумом переместились в один из лубенских баров, расположенный рядом с местом их службы. В помещении бара между стражами порядка и компанией других отдыхающих возник конфликт. Пока сотрудники милиции танцевали, их столик занял молодой человек, которому стало плохо из-за того, что он перебрал горячительных напитков. Возмущенные поведением незнакомца, милиционеры попытались уладить недоразумение, но у них ничего не получилось.

— Я направился на танцплощадку, — рассказывал Нимыч. — В этот момент меня кто-то ударил по голове, я упал, на меня навалились трое. Били по голове, туловищу, по ногам. Охрана бара еле оттянула их от меня. Пришлось вызвать наряд патрульно-постовой службы. Позже я узнал, что среди напавших на меня был Александр Борискин.

Сам 28-летний Александр Борискин никаких объяснений на этот счет дать не может, поскольку не хочет о тех событиях вспоминать. Но Сашины друзья, находившиеся с ним в баре, утверждают, что парень вообще ни при чем. Конфликт у милиционеров возник с другой компанией, а своей жертвой Нимыч выбрал Борискина, скорее всего, потому, что тот оказался самым маленьким и слабым.

Выйдя ночью из бара вместе с сотрудниками патрульно-постовой службы, пьяные милиционеры задержали двух «возмутителей порядка» Александра Борискина и Юрия Михайленко и в наручниках доставили в городской отдел милиции. При этом Борискина сопровождал лично Нимыч. Друзья задержанных отправились за ними, требуя прекратить беззаконие. На некоторое время их товарищи исчезли в лабиринтах милицейского здания. Однако вскоре старший лейтенант Дмитрий Нимыч вышел к посту дежурного. «Видите, кто я? Попрошу всех запомнить меня! А если кому-то из присутствующих не нравится мое поведение, пусть пройдут вместе со мной, я с ними разберусь!» — с этими словами он показал собравшимся на Доску почета, где висела его фотография.

— В ту ночь мне позвонили знакомые ребята, объяснили ситуацию и попросили приехать в горотдел милиции, — рассказывает Сергей Горшнев, друг и сосед Александра Борискина. — Появившись там, я сразу спросил у дежурного, доставляли ли гражданина Борискина, тот ответил, что нет. Однако один из знакомых сообщил: Саша находится на первом этаже здания, в конце коридора направо. Тогда я просто прошел мимо дежурного и практически сразу обнаружил своего соседа. Саша лежал без рубашки возле умывальника, а какой-то мужчина в белой футболке, упираясь двумя руками в стену, прыгал на… его голове. Это был, как выяснилось, участковый милиционер Дмитрий Нимыч. Я оттянул его в сторону и наклонился над Сашей. Тот лежал без сознания, открытые глаза закатились под лоб, изо рта пена идет, кровь хлещет из затылка, правое ухо распухло и стало темно-синим… Я побежал к дежурному, чтобы вызвать скорую помощь. Но медики отказались выезжать, сославшись на то, что… потерпевшего с такой фамилией в здании горотдела милиции нет. Оказывается, до того, как я приехал, ребята уже вызывали «скорую», подозревая, что задержанных избивают. Однако дежурный сказал медикам, что, согласно записям в его журнале, людей, которым якобы нужна помощь, в горотделе нет…

О задержанном Юрии Михайленко в той суматохе милиционеры забыли, и он, воспользовавшись моментом, просто ушел домой.

Тех нескольких минут, пока Сергей Горшнев звонил на станцию скорой помощи, хватило для того, чтобы тело избитого до полусмерти человека… исчезло. Сергей с товарищами по следам крови, оставшимся на полу коридора, определили, что потерпевшего поволокли по ступенькам вниз, к запасному выходу. Но дверь черного хода была закрыта и ключей от нее у дежурного, естественно, не оказалось.

— «Скорая» приехала только в начале пятого, когда уже начало светать, — продолжает Сергей Горшнев. — Никто из собравшихся не ушел домой, мы стояли на улице и думали, что делать. Увидев автомобиль скорой помощи, который остановился недалеко от милицейских ворот, по другую сторону от парадного входа, бросились к нему. И ужаснулись. Прямо на асфальте, «подпирая» бордюр разбитой головой, лежал наш товарищ в разорванных и приспущенных брюках, без футболки. А рядом аккуратно стояли его кроссовки.
В ходе следствия участковый Нимыч утверждал, что Борискин даже в помещении горотдела милиции «продолжал толкаться»: «Я зацепил его ладонью за лицо, но не ударил. Он отскочил, поскользнулся и упал на спину, ударившись головой об пол. Лежал на полу и смотрел. Я пошел в туалет, набрал воды в пластиковую бутылку, дал ему попить и полил на голову. Спросил, все ли с ним хорошо, он ответил, что все нормально. Тогда я помог ему выйти во двор горотдела и вывел через ворота, оставив возле бордюра. Он еще раз сказал, что у него все хорошо, и я ушел домой».

Но эти показания, как было доказано следствием, неправдивы. За исключением лишь того, что участковый пробовал привести задержанного в чувство после избиения с помощью холодной воды. На самом деле Нимыч с коллегами на протяжении двух часов пытался скрыть следы преступления. Вытащив потерпевшего в милицейский дворик, они, видимо, надеялись, что на свежем воздухе парень придет в себя. Когда же этого не случилось, позвонили в «скорую» и сообщили, что им поступила информация, будто возле автостоянки рядом с участком находится человек в бессознательном состоянии. Никто из сотрудников милиции не соизволил оказать первую медицинскую помощь пострадавшему. Они занимались уничтожением улик: вооружившись кусками кирпичей, затирали пятна крови, которых осталось множество на пути от туалета до места, где они бросили потерпевшего.

Александр Борискин выжил. Но теперь он инвалид III группы. После «общения» с пьяным милиционером у мужчины диагностировали закрытую черепно-мозговую травму, ушиб головного мозга тяжелой степени, разрыв правого слухового прохода и множество других повреждений. Судмедэксперты пришли к выводу, что Нимыч ударил потерпевшего не менее пяти раз.

Сейчас Александр слабо слышит на правое ухо, знакомые замечают в его поведении некую неадекватность. О пережитом он предпочитает не вспоминать, поэтому мне практически и не удалось с ним побеседовать.

— Были проведены многочисленные проверки и экспертизы, выводы которых однозначно указывали на то, что участковый милиционер совершил тяжкое преступление, — рассказывает судья Лубенского горрайонного суда Владимир Матвиенко, который выносил приговор по уголовному делу, возбужденному в отношении Дмитрия Нимыча. — Но он на все заключения и свидетельства против него отвечал одно и то же: «Это неправда, меня оговаривают». Свою вину признавал только в том, что слегка толкнул потерпевшего, тот упал и ударился головой об пол. Пытался переложить ответственность на своих коллег, однако конкретных имен лиц, причастных к избиению Александра Борискина, так и не назвал.

В уголовное дело вошел и эпизод об избиении Петра Сирого.

Суд учел положительную характеристику бывшего работника милиции, то, что он имеет двух малолетних детей, а его жена беременна третьим ребенком, и приговорил Дмитрия Нимыча к семи годам лишения свободы. Кроме того, лишил его звания «старший лейтенант милиции». Апелляционный суд Полтавской области оставил приговор в основной его части без изменений. Теперь осужденный готовит кассацию в Высший специализированный суд по рассмотрению гражданских и криминальных дел.

Дисциплинарное наказание понесли сотрудники городского отдела милиции, способствовавшие совершению преступления, в том числе бывший руководитель. Ведь участковый инспектор смог устроить самосуд над невинным человеком в тридцати метрах от поста дежурного. Если бы не возмущенные люди, стоявшие до рассвета возле отдела милиции, кто знает, было бы ли вообще раскрыто это преступление…

По материалам законъ.com