Судьи-убийцы, тюремщики-могильщики. Из СИЗО по болезни можно выйти только «вперед ногами»
Как пишет газета «Сегодня», в последнее время немало сказано и написано о здоровье Юлии Тимошенко, Юрия Луценко, Валерия Иващенко, других VIP-узников, волей судьбы оказавшихся за решеткой и с лихвой вкусивших прелестей тюремного быта.
Странная вещь: физически здоровые, крепкие, спортивные, в СИЗО они вдруг стали жаловаться на ухудшение самочувствия. У экс-премьера появились какие-то пятна на теле и другие симптомы неизвестного происхождения, по мнению соратников, свидетельствующие чуть ли не о попытке отравить Леди Ю. Да и она сама отказывалась от комиссионного медицинского обследования, подозревая в нем некий подвох...
Язва и подозрение на сахарный диабет бывшего главы МВД, по мнению его супруги, за пару месяцев трансформировались в цирроз печени. Ирина Луценко обвиняет тюремное ведомство в преступном препятствовании нормальному лечению мужа вне стен СИЗО... Бывший и.о. главы Минобороны Иващенко, тренированный, привычный к большим физическим нагрузкам, через адвокатов жалуется на гиподинамию, прочие недуги. И на днях, не добившись изменения меры пресечения с ареста на подписку о невыезде, потребовал даже отставки коллегии судей.
Ясное дело — пребывание в следственном изоляторе, по сути, тюрьме, здоровья еще никому не добавляло. Но так ли уж серьезна ситуация, как ее описывают и сидельцы, и их родственники, и адвокаты? Ведь если верить представителям тюремного ведомства — Госпенитенциарной службы, особых причин бить тревогу нет — людям, мол, оказывают необходимую медицинскую помощь в условиях СИЗО, дают лекарства, приводят врачей, а кое-кто (например, Тимошенко), не хочет встречаться с ними. Значит, не так уж все трагично?
СУД В РОЛИ ВРАЧА
Администрация «Лукьяновки», как по старинке называют Киевский СИЗО сидельцы, заявляет, что, несмотря на перенасыщенность камер (там содержится около 4 тысяч человек — почти на тысячу больше, чем положено по штату), всем, независимо от былых заслуг, званий, должностей, наград, оказывается необходимая помощь на месте — силами своих медиков. Представители руководства считают: зачастую слухи насчет ухудшения состояния здоровья людей, мягко говоря, являются преувеличением, своего рода способом, тактикой адвокатской защиты, а то и откровенной симуляцией болезни.
Если же кто-то в исключительных случаях и требует экстренного вмешательства, к таким пациентам вызывают скорую и направляют в стационарное учреждение системы Минздрава. Но решение в таких ситуациях принимает не «хозяин СИЗО», на которого обычно грешат, а суд, после соответствующего ходатайства органа следствия, дознания, за которым узник «значится». Захотят в милиции, прокуратуре — похлопочут о направлении в стационар, на консультацию, обследование, не захотят — никуда больного не увезут. Так же судья — может разрешить лечение в городской больнице, а может отказать.
Как мы знаем, никого из VIP-ов пока в стационарные условия из тюрьмы не перевели. Только экс-главу Гостаможслужбы Анатолия Макаренко по состоянию здоровья выпустили на подписку. Но это исключение.
БОЛЬНОЙ СКОРЕЕ МЕРТВ...
Персонал изолятора мрачно шутит, что сам процесс вывоза больного сидельца за тюремные ворота настолько забюрократизирован (например, ему необходимо предоставить конвой, чтобы пациент не сбежал, чтобы его не выкрали, не причинили ему вреда, не убили, а функциями конвоирования СИЗО не наделен, это прерогатива сотрудников МВД и военнослужащих Внутренних войск, с которыми еще нужно договориться, а потом еще и прокуратура будет проверять, все ли сделано законно), что выгоднее такого доходягу вообще никуда не увозить и держать, как говорят, до последнего.
Поэтому у Тимошенко, Луценко, Иващенко и иных VIP-ов, ожидающих суда в СИЗО со своими страшными диагнозами, мало шансов покинуть это учреждение по состоянию здоровья. Не говоря уже о простых смертных, чьи болезни порой гораздо серьезнее. И если кого-то из известных людей все-таки направят на лечение в стационар, это автоматически будет означать, что дела настолько плохи, что у «деда Лукьяна» по-настоящему озаботились тем, чтобы он, не ровен час, не отдал Богу душу в тюремном учреждении. Пусть это случится в обычной городской больнице, где умирают каждый день, и ни для кого это не сенсация.
НЕТ ПРИКАЗА — УМИРАЙТЕ
Между тем, по мнению украинских правозащитников, в местах не столь отдаленных, а значит и СИЗО, где находятся люди до суда, из-за неоказания медицинской помощи ежегодно умирает свыше 500 человек. Эта цифра растет. Глава Международной лиги защиты прав граждан Эдуард Багиров сообщил «Сегодня», что в прошлом году в учреждениях Госпенитенциарной службы (ГПС) по этой причине скончалось уже более 800 осужденных и подследственных.
Отсутствие согласованного совместного приказа Минздрава и ГПС, определяющего, в каких случаях осужденных и подследственных должны и могут лечить вне системы исполнения наказаний, считает правозащитник, обрекает людей на медленную мучительную смерть в убогих тюремных больничках и медсанчастях СИЗО, где нет зачастую даже самого элементарного.
«Уголовный кодекс Украины содержит статью 84-ю, а Уголовно-процессуальный — 408-ю, которые называются одинаково — «Освобождение от наказания по болезни», — говорит Багиров. — В них прямо предписываются порядок и условия освобождения лиц, страдающих тяжкими заболеваниями. Но пока окончательный вариант приказа МЗ и ГПС не отработан и не вступил в силу, люди в изоляции продолжают страдать и умирать.
Сменилось уже 7 или 8 министров здравоохранения, а все остается без движения. Только врач, и никто иной, определяет состояние здоровья пациента — удовлетворительное оно, тяжелое или критическое. А эту функцию перебирают на себя то администрация учреждения, то прокурор, то суд. Бывает, доходит до абсурда: рассмотрев ходатайство о направлении узника на лечение в стационаре, судья отказывает ему, а того уже... успели похоронить. Или он полутруп, самостоятельно не способный покинуть тюремный лазарет... Перечень заболеваний, являющихся основанием для представления в суды материалов об освобождении осужденных от дальнейшего отбытия наказания, тоже широко не афишируется — это ведь сколько желающих найдется выйти на волю...».
Боятся отпускать болезных сидельцев лечиться на воле и потому, что те, дескать, могут подкупить врачей, готовых за определенную мзду подписать какой угодно диагноз (такие факты, увы, были), а значит и остаться безнаказанными. Встречаются среди узников также уникальные мастера перевоплощения, которые очень правдоподобно умеют симулировать припадки, судороги, конвульсии.
Но страхуясь от этих симулянтов, наша тюремная система, получается, не оказывает необходимой помощи тем, кто в ней действительно нуждается.
«В СИЗО СОСТОЯНИЕ НЕ УХУДШИЛОСЬ»
Подсудимому на процессе стало плохо, и все заседание он лежал на скамейке. Фото: А. Ильченко
Недавно конвой вызвал скорую в Печерский суд, где слушалось дело 62-летнего Владимира Оглоблинского, обвиняемого в мошенничестве. В зал заседаний его вводили под руки. Оказавшись в клетке, он сразу же лег на скамейку и закрыл глаза. «Что за поза?» — изумилась судья. «Мне плохо», — пробормотал подсудимый.
«Это симуляция!» — вынесла судья вердикт и продолжила процесс. А когда Оглоблинский свалился с лавки, попросила конвоиров занести в клетку вторую — чтоб не падал. Так он и пролежал на двух скамейках, ни на что не реагируя. В Госпенитенциарной службе сообщили, что Оглоблинский неоднократно находился на стационарном лечении в медчасти изолятора. «Состояние здоровья соответствует течению имеющихся у него хронических заболеваний и не ухудшилось за время пребывания в СИЗО», — отмечают в тюремном ведомстве.
ЗА КАКИЕ БОЛЕЗНИ МОГЛИ БЫ ВЫПУСТИТЬ НА СВОБОДУ
Совместный приказ Минздрава и тюремного ведомства №3/6 от 18 января 2000 года, определяющий перечень заболеваний, являющихся основанием для освобождения от дальнейшего отбытия наказаний, содержит 15 наименований таких недугов. Это туберкулез, ВИЧ/СПИД, лепра, психические расстройства, лучевая болезнь, заболевания эндокринной, нервной систем, органов кровообращения, дыхания, пищеварения, другие.
Некоторые из них требуют специальных и сложных средств обследования, поэтому диагнозы устанавливаются комиссионно, с обязательным привлечением специалистов соответствующего профиля из учреждений органов здравоохранения. Действие данного приказа приостановлено Минюстом, поэтому в настоящий момент его не применяют.
По мнению тюремщиков, при вынесении представлений и постановлений об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей суды не учитывают требования статьи 150 УПК, которая обязывает, наряду с иными обстоятельствами, учитывать состояние здоровья подозреваемых и обвиняемых. Из-за этого в СИЗО поступает много неизлечимо больных, что сказывается потом на росте смертности.
ТЮРЕМНАЯ МЕДИЦИНА: «СУДЬЯ ВСЕ ВРЕМЯ СЛУШАЕТ ПРОКУРОРА. ЭТО БЕСЧЕЛОВЕЧНО»
У двери тюремной палаты. В Киевском СИЗО каждая охраняется. Фото: А. Ильченко
Bрачи Госпенитенциарной службы и СИЗО утверждают, что делают все от них зависящее, чтобы подследственным, независимо от их статуса в обществе, предоставлялась своевременная и качественная медицинская помощь. «Ее у нас оказывают терапевты, кожвенврач, психиатр, другие специалисты, — сказал в интервью «Сегодня» начмед Киевского СИЗО Виктор Пирогов. — Есть закрепленные за корпусами фельдшеры, которые делают ежедневные обходы, записывая желающих на прием к терапевту. Ежесуточная неотложная помощь предоставляется дежурным врачом и фельдшером».
По словам Пирогова, при необходимости для консультаций привлекаются хирурги, гинекологи, другие специалисты, а в отдельных случаях вызывают скорую, бригада которой определяет, нуждается больной в госпитализации или нет.
На вопрос, часто ли обращаются с жалобами на здоровье VIP-узники, которых в СИЗО деликатно называют «публичными людьми», Виктор Александрович ответил обтекаемо: «Они обращаются, скажем так, по мере необходимости. Претензий к медперсоналу СИЗО «публичные люди», как правило, не высказывают. Ну, а остальные, бывает, и жалуются... Но не все зависит только от нас — мы не имеем права вывезти человека за пределы СИЗО без разрешения органа, за которым он закреплен, — то есть, если суд, прокуратура против, персонал не может ни на консультацию направить, ни на обследование...».
Того же мнения начмед Бучанской исправительной колонии Владимир Нилов. «Бывает, мы сами, понимая, что дни человека сочтены, просим суд освободить его, но не факт, что к этому мнению прислушаются, — отмечает он. — И осужденный умирает в колонии, мы хороним его за свой счет, хотя какое-то время он мог бы побыть на воле, может, ему бы нашли хороших докторов, и если не вылечили, то продлили бы жизнь... Судья же всегда слушает только прокурора. А прокурор исходит только из того, что это преступник... Считаю, это бесчеловечно».
ЗАКУПЯТ ОБОРУДОВАНИЕ. Штат медсанчасти Киевского СИЗО состоит из 33 специалистов. Стационарное отделение медсанчасти СИЗО располагается в специально оборудованных и охраняемых помещениях. Для предоставления стоматологической помощи в режимных корпусах оборудованы стоматкабинеты. В ближайшее время для нужд медсанчасти будет приобретено новое, современное оборудование.
КРИМИНАЛЬНЫЕ «АРТИСТЫ»: И ПРИПАДОК СЫМИТИРУЮТ, И ПОД ДУРАЧКА ЗАКОСЯТ
Bпрочем, сотрудники СИЗО, следователи, судьи, прокуроры знают массу примеров иного свойства — когда подследственные лишь симулируют болезнь, весьма правдоподобно «исполняя» роль гонимых и голимых.
Старший следователь Генпрокуратуры Владимир Жербицкий (ныне он замначальника одного из отделов ГПУ), который начинал и вел дело небезызвестного судьи-колядовальщика Львовского апелляционного админсуда Игоря Зварича, приговоренного на днях к 10 годам лишения свободы, отмечал несомненные артистические данные своего высокопоставленного клиента.
«Когда мы пришли в кабинет Зварича и, имея на руках неопровержимые доказательства получения им взяток в особо крупных размерах, предложили во всем сознаться, он вдруг картинно, словно подкошенный, рухнул на пол и начал ползать, как-будто что-то ищет, — рассказывает Владимир Геннадьевич. — Стал кричать, что он глава суда, что его нельзя задерживать и прикасаться тоже... Кричал, что его били, издевались, хотя это неправда.
Больше того, зная, на что способен Зварич, задержание мы снимали шестью видеокамерами, с разных ракурсов, чтобы потом, если бы он вздумал что-то обжаловать и сочинять, опровергнуть это с помощью съемки. Зварич понял, что деваться некуда, и попытался выйти, сказав, что ему плохо. Я ответил, что все время, пока в кабинете будут продолжаться следственно-оперативные действия, никто не выйдет и никто не войдет. Весь этот спектакль устраивался для того, чтобы потом сказать, будто бы найденные у него крупные суммы денег ему подбросили следователи...
Потом судья потребовал скорую. Вызвали. Бригада сказала: «Стресс». Пока ехали, он с адвокатом решал, кто кому расписку должен написать, и в спешке все перепутали — не сам написал, а адвокат, хотя должно было быть наоборот, и суммы указал не те... А потом внезапно встрепенулся, услышав, что его везут в обычную больницу, и, забыв о плохом самочувствии, настоял, чтобы его доставили только в частную клинику закрытого типа... Но каким бы мастером перевоплощений ни был Зварич, а только ничего ему не помогло, и закон оказался не на его стороне, а на нашей».
Зампред Апелляционного суда Киевской области Александр Шевченко рассматривал громкое уголовное дело о крупной банде, на ее счету были дерзкие преступления. «Процесс шел много дней, подсудимых привозили из СИЗО под усиленным конвоем, так как они, по оперативным данным, вынашивали намерения совершить побег, — рассказывает опытный судья. — И вот как-то один член банды, сидевший в клетке, вдруг падает на прутья, зубами ударяется о металлическую поперечину, сползает на пол и бьется в припадке. Ну картина не для слабонервных — хрипы, пена изо рта... Я объявил перерыв, попросил вызвать скорую. Удивительное дело — карета приехала буквально через 3 минуты, словно специально стояла под судом...
Медики заявили, что больной вот-вот умрет, и его надо немедленно госпитализировать... Мы засомневались — очень уж старательно изображал подсудимый припадок, и поведение бригады скорой насторожило не только меня, но и других судей, и трех присутствовавших на процессе прокуроров, даже адвокатов... Полчаса спорили — ведь человек под стражей, ему не изменена мера пресечения, к тому же склонен к побегу... Короче, не отпустили его... В итоге он был приговорен к 9 годам... Отсидел часть срока, вышел на волю. Совершил новоепреступление. Сейчас опять в СИЗО. И опять жалуется на здоровье...».
«А у меня был подсудимый, который в заседании вдруг стал кричать: «Хайль Гитлер!», «Немцы, немцы идут!», короче, стал косить под психически ненормального, — вспоминает экс-глава Печерского суда Николай Замковенко. — Я тоже прервал процесс и назначил экспертизу, которая определила, что никаких отклонений у этого гражданина нет, и он просто симулировал помутнение рассудка. Избежать наказания ему не удалось...»
«СПАСТИ БЫЛО НЕЛЬЗЯ»
Новейшая история Украины знает немало примеров, когда узники СИЗО, жаловавшиеся на плохое самочувствие, не получали необходимой помощи и погибали. Несколько месяцев провел под следствием нардеп Николай Агафонов, бывший руководитель агрофирмы «Наукова», связанной, по мнению правоохранителей, с Павлом Лазаренко.
Нардеп страдал сердечно-сосудистыми заболеваниями, сахарным диабетом, язвой желудка, гипертонией. В СИЗО состояние его здоровья резко ухудшилось. Просьбы адвокатов и родных Агафонова направить его на лечение в стационаре игнорировались, и вскоре после того, как ему все-таки изменили меру пресечения, выпустив под залог, он умер. Супруга обвиняла в смерти мужа власти, которые, по ее словам, длительное время не допускали к нему врачей, цинично издевались, требовали лжесвидетельств, считали, что он симулирует болезни...
Столь же трагично завершилось пребывание в СИЗО главного бухгалтера авиакомпании «Киевские авиалинии» Иванова, у которого было больное сердце, но следователи в открытую говорили, что он здоров и лишь «придуривается». Накануне нового серьезного приступа, в пятницу, они в очередной раз успокоили семью, что Иванов жив-здоров, а днем позже тот скончался.
Серия смертей прокатилась по Лукьяновскому (ныне Киевскому) СИЗО в 2007-м — за год там умерли почти 30 человек. Наряду с очень загадочными суицидами, люди умирали от различных недугов — туберкулеза, инсультов, ВИЧ-инфекций, и основной причиной этого являлось неоказание своевременной помощи. Тюремное ведомство было вынуждено провести расширенную коллегию, где в открытую обсуждались вопросы сохранения жизни и здоровья подследственных.
Однако те продолжают умирать. Недавно погибла Александра Робейко. Женщину лечили в СИЗО, 12 сентября вывезли в суд, где ей стало плохо, туда вызвали «скорую», после возвращения из суда еще одну, но — медики были уже бессильны. Тюремщики говорят, что Робейко наркоманка, страдала гепатитом, туберкулезом, ВИЧ, и спасти ее было невозможно...
По материалам законъ.com