Поставки угля для Украины. К чему может привести прекращение российского транзита

Новая власть и дальше игнорирует все очевиднее сигналы опасности, к которой привела монополия России в импорте энергетического угля для украинских электростанций. Несмотря на шестой год войны, сохраняется практически стопроцентная зависимость от российского антрацита.
А также срыв всех планов диверсификации источников его импорта или создания условий для его замещения углем газовых марок.
В последнее время основное внимание СМИ и чиновников в энергетической сфере сосредоточено на возможном прекращении транзита российского газа с января 2020 года, изменении тарифов на голубое топливо и ценах на электроэнергию в связи с введением рынка электроэнергии. Одновременно и дальше игнорируются «мины замедленного действия», заложенные в украинскую энергетику, связанные с сохранением и даже ростом монопольных позиций РФ в импорте угля на украинские электростанции. В частности, не оцененен должным образом с точки зрения вызовов, которые эта зависимость предвещает для страны в целом, уже повторный сигнал, который получила Украина с поставкой антрацитового угля на Луганскую ТЭС.

Старые грабли
После оккупации Россией южной части Луганской области в 2014 году подконтрольная Украине часть осталась почти полностью отрезанной от остальной энергосистемы страны: основные линии электропередач, которые до сих пор соединяли их, сейчас находятся на территории ОРДиЛО. Те же, которые остались, способны были обеспечить переток электроэнергии в объемах, которые покрывали менее половины потребностей подконтрольных Украине районов. Теплоэлектростанция в Счастье, которая продолжает производила основную часть электроэнергии для подконтрольной Украине территории Луганщины, вынуждена была работать или на природном газе, или на антрацитовом угле, который поступал с территории врага. И не только потому, что эта марка угля не добывалась на подконтрольной Украине территории. А прежде всего потому, что железнодорожное сообщение с остальной страной до сих пор тоже осуществлялось через ныне оккупированный юг Луганской области.
Пока Луганская ТЭС поставляла электроэнергию, кроме подконтрольных Украине районов, да еще и бесплатно в ОРДиЛО, РФ не препятствовала поставкам угля. Однако все изменилось, когда в 2017 году станция прекратила бесплатно поставлять электроэнергию на занятые врагом территории. Тиждень неоднократно обращал внимание на то, что поскольку оккупированные территории больше не зависят от ее работы, то нельзя исключать шантажа Украины прекращением поставок угля в разгар очередного отопительного сезона. Поэтому именно эту ТЭС и соответствующую логистическую инфраструктуру надо было уже давно подготовить для использования газового угля или хотя бы обеспечить условия для поставки туда антрацита из альтернативных источников. К примеру, построив транспортную перемычку для соединения ж/д путей восточной части Луганщины, подконтрольной Украины, с другими путями Укрзализныци. Однако это так и не было сделано.

Уже перед началом отопительного сезона 2018 года Россия заблокировала поставки антрацита на Луганскую ТЭС, поэтому с 6 ноября того же года станция перешла на сжигание природного газа. Тогда этот «сигнал» продлился всего неделю, однако в Украине выводов не сделали. Летом в этом году ситуация повторилась: 29 июля станция снова вынуждена была перейти на газ из-за исчерпания запасов угля, поставки которого до сих пор не восстановлены.

Однако производить электроэнергию из природного газа ТЭС может только при условии государственных дотаций, ведь в противном случае из-за убыточности работы станция может просто остановиться. А значит, подконтрольная Украины часть Луганщины останется без электроснабжения, по крайней мере, в необходимых объемах. Дотирование может происходить различными способами. Например, 14 августа правительство попыталось обязать Нафтогаз продавать газ Луганской ТЭС на 2 грн за 1 м3 дешевле, чем другим потребителям. Впоследствии это решение пришлось отменить. Можно переложить высокую стоимость «газовой» электроэнергии на остальных потребителей по тем же «лекалам», как это сейчас происходит с «зеленой» электроэнергией. Или компенсировать целевым субсидированием из бюджета.

Но во-первых, в любом случае цена вопроса измеряется сотнями миллионов гривен в месяц (по оценкам Нафтогаза, от 120 до 300 млн грн в зависимости от объемов сжигания голубого топлива и его стоимости в разное время года). А во-вторых, это довольно значительные объемы дополнительного потребления, а следовательно, и импорта природного газа. К примеру, за неделю работы на голубом топливе в ноябре 2018 года ТЭС сожгла 20 млн м3 газа. Годовое же дополнительное потребление может достигать 0,8-1 млрд м3. Это, кстати, больше, чем удалось нарастить добычи голубого топлива по всей стране за несколько последних лет.

Для решения локальной проблемы с Луганской ТЭС руководству страны надо сосредотачиваться не на декларациях о возвращении оккупированных территорий, а на том, чтобы энергетически и транспортно интегрировать с остальной страной хотя бы подконтрольные районы. Необходимо ускорить достройку подстанции «Креминская» и связанных с ней линий электропередач.

Это дало бы возможность поставлять электроэнергию на подконтрольную Луганщину из общей энергосистемы страны. Несмотря на очевидную актуальность и возможность выполнить работы значительно быстрее, их возведение представители предыдущей власти растянули почти на три года (начали тоже лишь в 2017-м). В то же время это не снимает необходимости строительства железнодорожного сообщения между станциями Белокуракино и Сватово, которое соединит восточную часть Луганской области с железнодорожной сетью страны. Хотя строительство этой ветки Укрзализныця признала инвестиционно непривлекательным (2,5 млрд грн вложений при окупаемости за 30-35 лет), этот вопрос по важности выходит за пределы одного предприятия и является составной частью национальной безопасности и экономического развития прифронтовых территорий. Или же их упадка. Тем более, что финансовые потери, которые несет государство по любому варианту дотирования газа для ЛТЭС только в течение одного года, сопоставимы со всей стоимостью подключения восточной Луганщины к железнодорожной сети страны:

Симптом большой проблемы
Однако проблема монопольной зависимости Луганской ТЭС от поставок российского антрацитового угля, которая на протяжении всего 10 месяцев актуализировалась уже второй раз, — это лишь симптом похожей проблемы, однако уже в общенациональном масштабе. Хотя Нафтогаз последнее время значительно активнее наращивает закачку голубого топлива в газовые хранилища, чтобы «запас прочности» на 4-5 млрд м3 был больше, чем обычно (на случай, если Россия прекратит поставлять газ в украинскую ГТС), фактор антрацитовой зависимости от РФ способен нивелировать весь положительный эффект от такой подготовки.

Несмотря на шестой год войны, сохраняется практически стопроцентная зависимость от российского антрацита, срыв всех планов диверсификации источников его импорта или создания условий для его замещения углем газовых марок, доступным как внутри страны, так и на мировом рынке. Более того, как показывает проведенный нами анализ, в последнее время такая зависимость только усилилась (хотя во втором полугодии 2017 года, после транспортной блокады ОРДиЛО, уже был достигнут существенный прогресс в диверсификации источников импорта антрацитового угля):

Но с тех пор, наоборот, мы видим регресс. Из 3,87 млн т всего ввозимого в 2018 году антрацитового угля, который остается безальтернативным топливом для части украинских ТЭС и ТЭЦ, 3,62 млн т поступило из России и только 0,25 млн т из Южной Африки. А в первом полугодии 2019-го на РФ пришлось уже 99,7% всего импорта антрацита! Его объем существенно вырос, что вредит внутренней добыче угля газовых марок и производству электроэнергии на АЭС из топливных сборок американской компании Westinghouse.
Кроме Луганской ТЭС, на которой зависимость от российского импорта антрацита уже проявила себя в полной мере, такие энергетические проблемы присущи и некоторым другим станциям на территориях, прилегающих к занятым врагом. И прежде всего Славянской ТЭС на севере Донецкой области, которая также является одним из существенных потребителей российского антрацита. Именно она в 2018 году сожгла его больше всего — 1,63 млн т. Хотя критической потребности в ее работе вообще не было. В марте — апреле 2017 года она простаивала, однако ее мощность успешно компенсировали станции, которые работали на газовом угле внутренней добычи, а также Запорожская АЭС.

Наконец, стоит напомнить и о том, что большая часть Киева зимой обеспечивается Дарницкой ТЭЦ, которая на шестом году войны в Украине (!) и дальше работает на антраците, приобретенном исключительно у страны-агрессора. А перевод станции на газ создаст серьезную дополнительную нагрузку на газовые резервы страны.

Вполне вероятно, что в пик отопительного сезона РФ может спровоцировать блокаду поставок в Украину антрацита, но уже не локально, то есть в луганском масштабе, а в общегосударственном. И таким образом не только создаст проблемы в украинской электроэнергетике, но и заставит тратить накопленные в хранилищах дополнительные миллиарды кубометров дефицитного газа на замещение антрацита для ТЭС. Эта угроза, которая годами игнорировалась предыдущей властью, похоже, так и не привлекла должного внимания новой. Более того, недавно в СМИ появилась информация, что государственная компания «Центрэнерго» подписала договор на поставку угля из РФ на 400 млн грн с ООО «Нефть Форс», основатель и директор которого имеет непосредственное отношение к деятельности группы «Приват» Игоря Коломойского.

Коррупционно-олигархический откат, который активизировался после частичных успехов прошлых лет, особенно весной 2017 года, уже отбросил страну назад на пути укрепления энергонезависимости. Даже учитывая уровень, достигнутый в начале 2017 года.
Выход — в демонополизации
Деформированная логика внутренней борьбы с монополией Ахметова (которая, похоже, имеет целью лишь прикрыть лоббирование схем импортеров угля из РФ), в последнее время активно играет на руку тем, кто стремится усилить зависимость украинской энергетики от российского антрацита. Например, неоднократные попытки Минэнергоугля протащить норму о приоритетности использования угля отечественной добычи перед импортным наталкиваются на противодействие под предлогом, что это, мол, лоббирование интересов Ахметова. Аргументы противников инициативы, которая уменьшила бы зависимость страны от импорта топлива с территории агрессора, довольно примитивны.

Отказ от импорта антрацита с одновременным наращиванием внутренней добычи угля газовых марок и переоборудование под него всех ТЭС страны — это оптимальный выход из проблемной ситуации. Однако этот процесс невозможен без демонополизации угледобычи и тепловой электроэнергетики. Ведь пока внутренняя добыча угля газовых марок (пока основного топлива для большинства украинских ТЭС) сплошь монополизирована ДТЭК Рината Ахметова. По данным Минэнергоугля, из 27,5 млн т такого угля 23,9 млн т в 2018 году добыли именно шахты ДТЭК. Также электростанции этого предприятия сжигают более 80% всего газового угля в стране. На пути от добывающих предприятий до ТЭС он проходит через оффшорные «прокладки», которые в конечном итоге и концентрируют сверхприбыли. Поэтому ДТЭК не заинтересован в наращивании объемов добычи угля, поскольку это приведет к перенасыщению рынка и снижению цены на него.

Поэтому ситуацию спасет только демонополизация внутренней добычи через принудительное распределение угледобывающих и генерирующих активов ДТЭК на, по крайней мере, три-четыре действительно независимые компании. Они будут конкурировать между собой и будут заинтересованы в наращивании добычи, чтобы вытеснить конкурентов. А это приведет к снижению цен на уголь и, в свою очередь, на электроэнергию, произведенную ТЭС, и создаст предпосылки для реального подъема угледобывающей отрасли в стране и преодоления монопольной зависимости от энергоимпорта с территории агрессора. ДТЭК действительно является монополистом, но глупо решать вопросы демонополизации внутреннего рынка угля формированием полной зависимости от импорта российского антрацита. Особенно тогда, когда она и так критична.

По материалам: argumentua.com