Виталий Ярема: «Сейчас за сферами деятельности государственных учреждений закреплены «смотрящие»

Экс-начальник милиции Киева, народный депутат о резонансных уголовных делах, министре МВД, «Семье», «смотрящих», «донецких», «Беркуте», Петре Порошенко и выборах в Киеве.

Покушение на бизнесмена Вадима Рабиновича — очередное в ряде резонансных преступлений последних месяцев: в Харькове жестоко убили судью и его семью, в Крыму — мэра Симеиза, российского бизнесмена и главного врача одного из санаториев Фороса. Журналисты пишут о возвращении кровавых «разборок» 90-х годов и решающей роли киллеров в жизни страны, а политики говорят о стремительном росте уровня преступности в Украине.
,
Виталий Ярема долгое время возглавлял уголовный розыск столицы и был заместителем главы департамента уголовного розыска Министерства внутренних дел. В 2004 году поддержал Оранжевую революцию, а с 2005 по 2010 годы возглавлял всю столичную милицию. На парламентских выборах его выдвинули кандидатом от «Батькивщины» по 212-му округу Киева, и он, неожиданно для многих, выиграл. Как говорят, посильную помощь в этом ему оказывал Петр Порошенко.

С Виталием Яремой, заместителем председателя парламентского комитета по вопросам борьбы с организованной преступностью и коррупцией, «Главком» говорил о последнем всплеске заказных убийств, работе милиции и мэрских перспективах Петра Порошенко.
— Виталий Григорьевич, ряд последних дерзких преступлений дал повод говорить о возвращении бурных 90-х. Вы тогда работали в органах, видите аналогии?

— Меня настораживает ситуация сплошной криминализации политики и экономики, привлечение к такому явлению, как криминалитет, государственных структур и государственных служащих. Мы видим значительное ухудшение криминогенной ситуации.

Многие проблемы в работе милиции можно списывать на новый Уголовно-процессуальный кодекс, это действительно так. Он принят непродуманно, ведь основная составляющая борьбы с преступностью — оперативно-розыскная деятельность, практически парализована. Люди хотели этот кодекс подвести под европейские стандарты, но создали условия, когда оперативные работники уголовного розыска не имеют возможности заниматься оперативно-розыскной деятельностью и раскрывать преступления. Поэтому у нас есть проблема не только роста преступлений, но и их раскрытия.

Я общаюсь с оперативными работниками, которых, к сожалению, в милиции осталось очень мало. Профессиональных людей выгнали, а поназначали людей по «другим критериям», особенно руководителей. Собеседники говорят, что у них очень мало стало возможностей работать в оперативном плане.

Если говорить о 90-х годах, то надо понимать существенное отличие тех времен от нынешних. Сейчас ситуация даже страшнее. В 90-е существовали банды и преступные группировки. Их знали, они были на бумаге и на оперативном учете работников милиции. В 1994-95 годах город Киев был разделен на 13 преступных группировок: Савлохова, Киселя, Татарина, Рыбки, Прыща, Князя,Фашиста и так далее. Все просто — были правоохранительные органы, а отдельно — преступные группировки. Мы боролись с ними и были созданы предпосылки, чтобы они исчезли.
Сегодня нет такого распределения, а все происходит в государственных учреждениях. Сейчас за сферами деятельности государственных учреждений закреплены такие люди, как «смотрящие». Они осуществляют надзор и участвуют в хищении государственных ресурсов.

— Это криминальные авторитеты, или как им правильно дать определение?

— Да какое угодно: криминальные авторитеты, воры в законе, «смотрящие». Суть в том, что криминальные элементы напрямую участвуют в перераспределении бюджета, имущества и т.п.. В 90-е годы забирали имущество у государства, а сегодня уже забирают у других предпринимателей и олигархов. Что гораздо хуже, ведь за государственными должностями кроются криминальные авторитеты.

Правоохранительные органы сконцентрированы на уничтожении оппозиционных политических сил, но совершенно не замечают и не занимаются уничтожением вот этих преступных группировок во власти. Поэтому мы сегодня имеем сына Президента, который за полтора года стал одним из богатейших в Украине. Януковича спросили, как тому это удалось, а Виктор Федорович ответил — он успешный человек. Но Янукович — государственный служащий, ты должен объяснить, за счет чего он обогатился.
— Кто сейчас контролирует этих «смотрящих»? Вы намекаете, что это сын Президента?

— Наверное, ведь за счет чего он еще мог бы обогатиться. Он что, произвел новый автомобиль или построил завод? Ничего подобного, сын Президента взял под контроль налоговую, таможнюи правоохранительные органы. Сегодня в Киеве существует около ста незаконных казино, скажите, пожалуйста, они могли бы просто так существовать при наличии закона о запрете игорного бизнеса? Правоохранительные органы покрывают их работу, иначе бы они не работали. Правоохранительные органы связаны с деятельностью мафиозных криминальных структур.

Скажу откровенно, из-за отсутствия необходимого законодательства и из-за плохой работы правоохранительных органов сегодня в Украину и Киев в частности приезжают криминальные авторитеты и «воры в законе» из России, Грузии и других постсоветских стран. Они здесь обустраиваются и занимаются преступной деятельностью.

В 2005 и 2010 годах мы поднимали вопросы таких видов преступлений как карманные кражи. Сейчас эта проблема стала более серьезной. В киевском метрополитене ужасная ситуация — режут карманы, сумки и похищают кошельки. Сегодня мы даже не знаем, сколько в стране убийств, не говоря уже о кражах и разбойных нападениях. Даже нам, членам профильного комитета по борьбе с оргпреступностью, только после наших обращений и скандалов начали давать милицейские сводки.

— Смотрите, но во времена вашей работы начальником киевской милиции, когда Луценко был министром, также были громкие заказные убийства. Того же Шабаба Алояна убили вместе с двумя охранниками, авторитета «Рыбку»…

— Так те же преступления раскрыли. Кстати, обратите внимание, кого убивали. Алоян — это были «разборки» двух езидов, есть такая национальность, из-за магазина «4room». Убийство Рыбки — «разборка» криминальных авторитетов. Сегодня кого убивают — мэра Симеиза — должностное лицо, происходит покушение на президента футбольного клуба и известного бизнесмена и общественного деятеля Вадима Рабиновича. Не исключаю возможности, что сейчас пойдут покушения и на политиков.

— Как профессионал, как Вы охарактеризуете нападение на Вадима Рабиновича? Согласны ли Вы, что его хотели только запугать, а потому и взрыв был не очень мощным и только повредил автомобиль?

Я считаю, что Вадима Рабиновича хотели убить, а не просто запугать. Я могу обосновать эту ​​точку зрения, учитывая опыт профессиональной деятельности. Человек находится в машине, а против нее совершают преступление — стреляют или бросают взрывчатку. Что он делает в такой ситуации — покидает автомобиль. Как правило, когда человек покидает авто, то его на улице добивают. Такая схема была задействована десятки раз. В данном случае господин Рабинович не покинул автомобиль, и это его спасло. Думаю, если бы он выбежал из него, то были бы выстрелы.

Деталей этого преступления не знаю, более того, от меня всевозможными методами пытаются скрыть информацию, однако ситуация в стране очень напряженная, если уж на людей такого уровня начинают осуществлять покушения. Но вряд ли Президент думает об этом и поэтому беспокоится. Он хорошо обеспечил себя охраной.
«Сегодня на руководящих милицейских должностях районного уровня, особенно в столице — люди из Донбасса»

— О громком убийстве харьковского судьи. Геннадий Москаль рассказывал, что там нет прогресса в расследовании, потом было заявление трех оппозиционных генералов милиции с предложением помочь в расследовании. Вы действительно вникали в детали дела? На чем основывается ваша критика действий милиции, если министр рапортует о том, что вот-вот раскроют?

— Я общаюсь с некоторыми людьми, которые имеют отношение к раскрытию этого преступления. Я задаю им несколько профессиональных вопросов, сделаны ли те или иные действия. Оказывается, ничего не сделано. Поэтому Геннадий Москаль выступил с инициативой, а я поддержал, что могу поехать и поработать.

— Есть команда не раскрывать, или это непрофессионализм следователей?

— Думаю, здесь все в комплексе. Сегодня на руководящих должностях, в том числе районного уровня, особенно в столице, находятся люди, назначенные из одного региона — Донбасса. Это нормальный регион, там хорошие люди работают, умеют раскрывать преступления. Я там работал в командировках. Но профессионалов на Донбассе не бесконечное множество.

Для управления районным управлением в Киеве, где численность личного состава до тысячи человек, надо иметь хотя бы какой-то управленческий опыт. Сейчас же назначают людей абсолютно некомпетентных. Это одна из составляющих, почему не раскрываются преступления. Другой фактор — новый УПК, который не дает возможности раскрывать преступления.

Все об этом тихо рассказывают, но из-за того, что отчитались Януковичу о прекрасном кодексе, сдавать назад они не могут.

— Объясните, чем в Кодексе ограничили права милиционеров, что они не могут выполнять свои обязанности?

— Глава 21 кодекса регламентирует порядок проведения оперативно-розыскных мероприятий. Оперативный работник уже не является субъектом уголовного процесса, он не имеет права самостоятельно проводить оперативно-розыскные мероприятия. Это все происходит по представлению следователя.

Следственные работники не готовы к этой работе, ведь оперативный розыск — это наука, которая создавалась в течение десятилетий. Чтобы стать нормальным оперативником, связанным с агентурной работой, нужно 3-5 лет проработать на оперативной должности. Следователь, который никогда этим не занимался, руководит подразделениями. Оперативные работники не могут теперь творчески подходить к оперативно-розыскной работе и не имеют возможности влиять на ситуацию. Нужно немедленно вносить поправки в кодекс, иначе мы уничтожим профессиональный уровень этих работников, а возрождать все это будет очень сложно.
«В Киеве „Беркут“ насчитывает 500 человек»

— Сейчас главным героем новостей и фактором политики стал «Беркут». Каков сейчас неформальный статус у этого спецподразделения милиции?

— Зайдите в любой спальный район: Оболонь, Позняки или Теремки, вы не увидите, чтобы там ходили наряды. Но когда происходит пикетирование возле Гостиного двора, когда идут оппозиционные собрания, приезжают 10 автобусов «Беркута» и сто человек. Они обеспечивают порядок против четырех студентов, которые пришли высказать свою точку зрения.

— Объясните, откуда берется в столице столько «Беркута»? Вот в субботу у Гостиного двора было около 20 автобусов с правоохранителями. Это киевские силы?

— В Киеве есть подразделение «Беркут», который насчитывает 500 человек. На самом деле,«Беркут» — это знаменитое подразделение с историей раскрытия резонансных преступлений. Работая в уголовном розыске, неоднократное с этими работниками совместно задерживали вооруженных преступников, из применений гранат и взрывных устройств. Это были героические времена и поступки этого подразделения. Сегодня же руководители государства втянули «Беркут»в политику. Я общаюсь с милиционерами, останавливаюсь на улице, они спрашивают, когда мы что-то изменим. Они сами не хотят выполнять эти приказы, но им приходится выполнять свои обязанности.

— При столкновениях в Гостином дворе руководитель отряда «Беркута» Владимир Александров руководил избиением депутатов. Это не вынужденное исполнение обязанностей…

— Он очень плохо показал себя во многих случаях, в том числе и в ситуации с Гостинным двором, как человек, который превышает служебные полномочия. Как только сменится власть, этот руководитель «Беркута» будет привлечен к ответственности.

— У вашего комитета есть возможности сейчас повлиять на ситуацию с этим человеком?

— Нет. Это все санкционируется в Администрации Президента. Уверенность в том, что его не накажут, вызывают у него агрессию к простым людям.

У комитета нет полномочий отстранить или еще что-то с ним сделать. Конституция 2004 года давала комитету полномочия выполнять контрольные функции, в том числе и кадровые. Сегодня же парламентский контроль сводится к формальностям. Поэтому приходится ходить на акции протеста и оказывать физическое сопротивление, что мне очень неприятно делать по отношению милиционеров, с которыми я работал.
— Вы лично знакомы с министром внутренних дел господином Захарченко? Как можете его охарактеризовать?

— Незнаком. Знаю, что он человек непубличный, не любит выступать и обсуждать проблемы, того же Гостиного двора. Я изучил этот вопрос. Решение об изъятии этого здания из списка памятников истории и архитектуры является незаконным. Там видно мошенничество, надо, чтобы прокуратура возбудила уголовное дело и выяснила, как это голосовали в парламенте. Министру Захарченко надо было разобраться в ситуации.

Когда происходило пикетирование, ситуация была неординарной. Есть охранная структура, является пикетувальнимы, которые между собой устроили драку. Милиция стояли сбоку, наблюдала. Когда охранники и протестанты разошлись, милиция начала задерживать только пикетчиков. Охранников не трогали, а этим милиция показала, что она вместе с мошенниками.

Тогда был задержан депутат Верховной Рады и избили журналистов, а министр после однодневной проверки сказал — действия милиции были правомерны, ведь милицию трогать нельзя. Министр Захарченко — некомпетентный человек, милицию можно трогать. Если милиция совершает уголовное преступление — превышает свои полномочия, человек имеет право себя защищать.

Это предусмотрено Конституцией и законом. Если человек в форме кого-то насилует, вы что, не можете остановить это? Вы можете бить такого милиционера, осуществлять над ним физическое насилие, чтобы прекратить преступные действия. И в данном случае, если милиция оказывает противоправные действия, люди имеют право защищаться. Министр сейчас подставляет подчиненных, давая им карт-бланш на будущие незаконные действия.

— Последние полгода в событиях вокруг Гостиного двора Подольская милиция вела себя достаточно адекватно, не становилась ни на чью сторону. Почему такое изменение поведения?

— Здесь есть глубинные причины. Сегодня заработная плата милиционера районного управления, который имеет намного большую нагрузку, чем работник «Беркута», — вдвое меньше. Простой милиционер имеет 2-2,5 тысячи гривен, а работник «Беркута» — от 4200 гривен. Создали специально материальную заинтересованность «Беркута», чтобы они выполняли все указания. Работники милиции — участковые, оперативники — думают, прежде чем принимать решение, поэтому им не доверяют. Сегодня власти нужны псы, которые будут выполнять команду «фас!»

— Разве в ваше время не было такого разрыва между простыми милиционерами и «Беркутом»?

— Не было. Сейчас специально увеличено финансирование МВД, но средства не пошли на участкового инспектора, а на закупку специальной техники для прослушивания политиков, а также вооружение сотрудников подразделений специального назначения. Только на них может опереться Янукович, который бросил им эти деньги, как кость собаке.
«Если бы Мазурок не застрелился, я очень сомневаюсь, что его бы вообще нашли»

— Скажите как человек со связями в киевской милиции, верите ли Вы в официальную версию об истории с «Караванским стрелком» и в то, что он покончил жизнь самоубийством?

— В этом деле правоохранители все сделали не так. Если Мазурок не застрелился, я очень сомневаюсь, что его бы вообще нашли. Я не знаю, кто и какие давал указания на совещаниях. Но когда несколько человек погибает, поднимается весь личный состав и преступление раскрывается.

Милиция дала возможность Мазурку застрелиться, поэтому мы не узнаем мотивов преступления.

— Вы верите, что этот Мазурок — убийца?

Если экспертиза все доказывает, как практичный человек, не думаю, что эксперты пошли бы на такие нарушения и фальсификации ДНК и так далее. Уверен, что это он, доверяю экспертам.

— Вы не допускаете, что милиция могла имитировать самоубийство и замести следы?

— Мне трудно в это поверить.

— Еще одно резонансное дело — убийство судьи Зубкова и осуждение Павличенко. Возможно, имеете какую-то свою профессиональную точку зрения на эту историю?

Я знаю, что есть некоторые доказательства по уголовному делу, которые указывают о причастностиПавличенко к совершению преступления. Об этом мне сообщали сотрудники милиции и люди, имеющие отношение к делу. Но есть много сомнений, свидетельствующих о том, что это могли быть и не они. Поэтому от оценки работы следователей и экспертов в этом деле я воздержусь.

Как политик я поддерживаю акции людей, которые выступают против беззакония судов, особенно на фоне того, как сегодня суды незаконно привлекают людей к ответственности и принимают политические решения. С другой стороны, я милиционер и привык верить реальным доказательствам.
«Петр Порошенко может победить на выборах мэра Киева»

— Вы являетесь народным депутатом, избранным от одного из столичных округов. Как считаете, кто должен быть кандидатом в мэры Киева от оппозиции?

— Однозначная позиция — это должен быть один согласованный кандидат. Мы не должны дать выиграть выборы Януковичу.

К власти должен прийти демократический мэр, который будет работать на киевлян. Поэтому, оценивая ситуацию в столице, это может быть Виталий Кличко.

— Но он не хочет баллотироваться. Кто, если не он?

— Хочет или не хочет — это его личное дело. Насколько мне известно, сумма, которую выделяет на мэрские выборы Администрация Президента — 50 миллионов долларов. Это не только подкуп, технологии и реклама, но и вербовка кандидатов, и загрузка в список оппозиции своих кандидатов. Бороться с этим очень трудно, поэтому стоит иметь большой отрыв от представителя власти. У Кличко он есть, ему верят люди. Если он не хочет, то надо, чтобы три оппозиционные силы выдвинули единого кандидата.

— Вы лично поддержите кандидатуру Петра Порошенко?

— Я знаю этого человека, часто с ним встречаюсь. У него огромный политический опыт. Кстати, он не голосовал за назначение Рыбака и Азарова.

— Но он голосовал за главу НБУ Соркина?

— Он объяснил свою позицию. Я лично у него спрашивал, какая мотивация того голосования. Он сообщил, что он профессиональный финансист, и накануне встречи с международными политиками и финансистами государству нужно было иметь главу Национального банка. Это его позиция — он заботится об экономике и финансах страны. Поэтому я считаю, что сегодня кандидатура Петра Порошенко — одна из тех, что может победить на выборах мэра Киева.

— Какие у вас отношения с Порошенко?

— Исключительно профессиональные, личных нет. Он бизнесмен, а я милиционер, который только пришел в парламент. Единственное вспоминаю, за что могу его уважать лично, историю 2005 года. Я тогда впервые вступил в должность начальника столичной милиции. Меня пригласили в СНБО, которую возглавлял Порошенко, и предложили эту должность. Не знаю по каким мотивам. После этого я не получил ни одного указания о преследовании ни одного политика, какие-то политические акции, закрытии или открытии уголовных дел. Поэтому я к этому человеку отношусь с уважением. Киев бы от мэрства Порошенко поднялся бы на высокий уровень.

— Неужели люди положительно воспримут, если министр правительства Азарова станет кандидатом от оппозиции?

— Подождите, а кто у нас не был министром, кроме Кличко? Или министром при президенте Кучме, или министром в предыдущих правительствах Януковича? Я 20 лет работал при Кучме. Надо оценивать человека по его собственным поступкам, а не по тому, что он с кем-то где-то работал.

— В прессе есть информация, что вашей избирательной кампании помогал Петр Порошенко. Это так?

— Мне помогали друзья и родственники. Я потратил на выборы 1,3 миллиона гривен. Эти деньги показаны, они прошли через мои счета. Деньги мне давали друзья, семья, брат, были привлечены личные счета. Кто мне помогал интеллектуально, кто подсказывал — пусть это останется в секрете. К финансированию моей кампании человек, которого вы назвали, никакого отношения не имеет.

— Когда ищешь информацию о вас, всегда находишь сообщение о том, что вы женаты на сестре известного в криминальном мире человека Джамала Алояна. Можете прояснить ситуацию?

— Могу. Это «утка» еще 90-х годов. Я тогда работал начальником управления уголовного розыска города Киева. Ко мне тогда обратился Джамал Алоян. Кстати, его имя не Джамал, а Келаш, Джамал — это прозвище. Он мне сообщил, что с него требуют деньги — 10 тысяч долларов. Мы приняли заявление и задержали Бориса Сослановича Савлохова. Алоян был потерпевшим по делу Савлохова. До этого я не знал Алояна. У меня жена — русская с Кубани, хотя у нее есть и украинская кровь. Ее фамилия — Пилипкова. У бабушки фамилия Андреева. Кавказской крови у нее нет. У меня прекрасная семья, жена родила мне троих детей.

Когда мы расследовали дело Савлохова, относительно Алояна началась серия провокаций и давление. Мне тогда с ним пришлось пройти всю эту кампанию доследственной проверки. Были угрозы его семье, ее перепрятывали; проведение различных оперативных комбинаций, ведь его ждали с автоматами в подъезде. Ему предлагали деньги, давили на жену. Тогда же появилась не подписанная статья легенде о моей жене.

Это на парламентских выборах на меня нашли «компромат» 15-летней давности, значит, ничего другого не было. Могли бы уже за 5 лет моего управления милицией Киева чего-то накопать, мог же где-то ошибиться.

Зачем поднимать историю 15 летней давности? Я действительно горжусь тем делом, потому что в Киеве к ответственности были привлечены два уголовных авторитета — «Череп» и Савлохов. К обоим делам я причастен, и этим горжусь.

http://www.sled.net.ua