Реформа МВД не изменит сути украинской милиции

Почему задекларированная реформа милиции не решит даже поверхностных проблем украинской правоохранительной системы, погрязшей в некомепетентности, безнаказанности и коррупции.

Украинцев все чаще убеждают в том, что государству крайне необходима реформа правоохранительных структур. В прошлом году регионалы Василий Грицак и Валерий Коновалюк зарегистрировали в парламенте проект закона о полиции. И хотя этот документ был отозван, на официальном уровне продолжают звучать заявления, что переименование должно состояться как можно быстрее. По словам чиновников, будущие изменения не потребуют значительного финансирования, а сам процесс преобразования будет простым и понятным: вместо привычной милиции в Украине появится национальная полиция (в ее состав войдут уголовная, общественной безопасности, транспортная, специальная и финансовая полиции), а чуть позднее – Государственное бюро расследований, которое должно стать «независимым антикоррупционным органом».

Эффект незначительный

Украине, где милиции полностью доверяет лишь 1% граждан, действительно необходимо обновление правоохранительной системы, но не «косметическое» эрзац-реформирование. Того, что изменение «вывески» не повлечет существенных преобразований, не скрывают и сами сторонники инновации. Так, переименование структуры, убежден председатель экспертного совета при МВД Украины Михаил Корниенко, продиктовано требованиями времени, ведь название «милиция» является анахронизмом. «Сейчас на постсоветском пространстве остаются только две страны с милицией – Украина и Беларусь», – замечает он, добавляя, что «метаморфозы» силовиков будут для госказны довольно дешевыми.

Впрочем, аналогичная реформа в России, которая началась в 2011-м, показывает обратное: с учетом дополнительных расходов и традиционной коррупционной составляющей изменение названия способно обернуться дорогостоящим «удовольствием». Так, при обсуждении будущей реформы в 2010-м тогдашний заместитель министра внутренних дел РФ Сергей Булавин назвал сумму, в которую обойдется российскому бюджету процедура переименования: 500 млн руб. Впрочем, через два года заместитель председателя думского комитета по безопасности и противодействию коррупции Александр Хинштейн подсчитал, что только смена вывески отобрала у госсметы 1 млрд 125 млн руб. Еще 770 млн ушло на решение «бумажных проблем». То есть два с половиной раза больше заявленной силовиками цифры. А всю реформу (которая кроме изменения названия предусматривает перевод финансирования полиции из регионального на федеральный уровень, хотя характерным признаком демократии является децентрализация таких структур, и переаттестация сотрудников ведомства) экс-министр финансов РФ Алексей Кудрин оценил в 217 млрд руб. только в 2012-2013 годах. И это при том, что глава МВД Владимир Колокольцев публично признал провальность первого этапа реформирования, завершенного 1 января 2012-го.

Оправдывая существование

Одесский милиционер Н. работал в органах всю свою жизнь, однако был вынужден оставить службу после провальной операции по захвату чеченцев, подозреваемых в заказных убийствах. Тогда, осенью 2011 года, силовики пытались задержать Дикаева и его сообщников на трассе под Одессой. В ходе спланированной операции погибли инспектор ГАИ и боец “Беркута”, четыре правоохранителя были ранены. Через несколько дней одесские правоохранители попытались захватить двух вооруженных лиц, забаррикадировались в небольшой гостинице. Во втором случае, к счастью, обошлось без жертв, однако мало кто осмелился назвать успешным действо, во время которого весь личный состав одесских правоохранителей и бойцы киевских спецподразделений 5 часов не могли захватить здание с двумя бандитами. Силовики наглядно доказали, что способны только разгонять демонстрации и пинать задержанных.

«Милиция – это «народное ополчение», вооруженные добровольцы из местного населения. Полиция – профессиональные органы охраны порядка. Есть ключевая разница в профессионализме.

И чтобы у нас действительно была полиция, нужны профи на местах, а не изменение названия, – иронизирует Н. – А их сегодня нет. Есть люди, которые занимаются поборами». Бывший работник правоохранительной системы убежден, что корнем ее проблем являются маленькие зарплаты: «Средний официальный заработок милиционера – 2500 грн. На эти деньги человек не может нормально жить, кормить семью. Учтите еще такой нюанс: чтобы уехать и разоблачить там преступление, нужно материальное обеспечение: бензин, телефонная связь и т.п. …Все это сегодня возложено на самих правоохранителей. Это они должны думать, где достать средства, чтобы продолжать работу». Нередко милиционеры требуют деньги за раскрытие преступлений непосредственно с пострадавших. «Даже в 1990-х годах было легче. По крайней мере, не так стыдно: средств не хватало, но мы отбирали их не у обычных граждан, а у бандитов. И использовали все это для раскрытия преступлений», – сетует бывший милиционер.

Работники, недавно уволившиеся из милиции, также говорят о профессиональной деградации системы. «В органы сейчас пришел молодняк, у которого на первом плане деньги и беззаботная жизнь, – рассказывает бывший заместитель начальника райотдела милиции одной из областей. – Настоящих профессионалов остались единицы, но и их ломает система, потому что они видят, что их «24 часа в сутки» на самом деле никому не нужны и не будут должным образом оценены. Я сразу, как только пришло время выхода на пенсию, хотя мне было всего 37 лет, поспешил воспользоваться этим правом. Ну не мог я ходить под начальником, которого только что выпустили из милицейской академии и назначили руководить целым райотделом только за то, что он из Донецкого региона (а это общая тенденция в системе, когда начальниками областных управлений и районных отделов внутренних дел назначают выходцев из Донбасса), и за то, что его отец – генерал милиции. Его приоритеты – кутеж и как побольше сбить денег с потерпевших или за прикрытие дела. И таких в правоохранители сейчас идет вал. В целом, система в последние годы создала себе такой имидж, что в милицейские вузы поступают из-за уверенности: сейчас в органах, как и в налоговой или на таможне, можно неплохо заработать, так сказать, на неофициальных платежах. С нынешними подходами к подготовке кадров МВД и менталитетом руководящего состава невозможно обеспечить высокий уровень реально раскрытых преступлений».

Увеличить зарплаты милиционеров и улучшить материальное обеспечение правоохранительных органов могло бы банальное сокращение штата. Но этому мешает другой нюанс работы МВД – система оценки эффективности работы правоохранителей. Сейчас, как и в советские времена, «коэффициент полезного действия» подразделенийМВД зависит от количества раскрытых ими преступлений и административных правонарушений. Поэтому милиционерам становится невыгодно действовать результативно: например, ликвидировать наркопритон, о существовании которого им хорошо известно. Ведь именно он дает им ежедневный поток правонарушителей и соответственно сотни раскрытых преступлений вместо одного-единственного. Много раскрытых преступлений – больше штат и соответствующее увеличение государственных расходов на милицию: в 2013 году на МВД предусмотрено выделить 16 млрд грн, тогда как еще в 2010-м его профинансировали на 13,1 млрд. Численность состава милицейских органов в Украине, мягко говоря, избыточна и составляет 357 700 человек, то есть 780 на 100 тыс. населения (рекомендуемая ООН цифра – 222, средний мировой показатель – 300). Втрое меньше, чем в Украине (214 милиционеров на 100 тыс. граждан), по информации Центра политико-правовых реформ, было даже в СССР. Это при том, что в советскую систему МВД входил целый ряд структур, которые в настоящее время в нашей стране функционируют самостоятельно: пожарная охрана, миграционная служба и т.д.

Кроме того, последствиями попыток милиции оправдать свое существование становятся поиск козлов отпущения, которые будут отвечать за не расследованные случаи и совершение преступлений собственноручно. «Ввиду отсутствия раскрытых правонарушений их имитируют, чтобы отчитаться о хорошей работе», – говорит Александр Букалов, председатель правозащитной организации «Донецкий мемориал». – Таким образом милиция догоняет статистику раскрываемости преступлений». Например, милиционеры часто подбрасывают противозаконные вещи людям, находящимся в местах лишения свободы. В украинских СИЗО и колониях делать это особенно удобно, ведь в отечественной пенитенциарной системе фактически отсутствует механизм подачи и рассмотрения жалоб осужденными. Жалобы заключенных не выходят за пределы учреждений, потому что все письма обязательно там пересматривают. «Людей притесняют и даже наказывают за них. Расследование крайне формальны. Не предусмотрена законом конфиденциальность переписки с судом», – объясняет Александр Букалов. Прокуроры, которым заключенные также имеют право подавать претензии, на них не реагируют или просто имитируют проверку. Отсюда – полное отсутствие жалоб на администрацию учреждений.

Культура безнаказанности

Примечательно, что от жалоб на правоохранителей в 85% случаев воздерживаются и украинцы, находящихся на свободе. «Большинство этих людей не обращалось с соответствующими жалобами, потому что считает это бесполезным, а заодно и из-за опасения реакции работников милиции, что также подпитывает культуру безнаказанности, которая, в свою очередь, повышает уровень преступности среди правоохранителей», – замечает Татьяна Мазур, исполнительный директор Amnesty International в Украине. По некоторым оценкам, ежегодно жертвами злоупотреблений отечественной милиции становятся сотни тысяч человек. «Эти злоупотребления варьируются от незначительных нарушений Уголовно-процессуального кодекса (УПК), дискриминации и оскорблений на расовой почве, вымогательства до пыток и других видов жестокого обращения, а также смертей в отделениях», – перечисляет эксперт. Нередко главной причиной неправомерных действий правоохранителей называют попытки выбить пытками показания, которые они представили бы как доказательства в пределах уголовного производства. Эту проблему констатирует даже омбудсмен Валерия Лутковская, до сих пор не отличавшаяся критикой действий власти. Иногда милиционеры просто развлекаются. Например, во время чемпионата Евро-2012 в Донецке милиционеры жестоко избили Михаила Беликова и поиздевались над ним. Мужчина пил пиво в парке, когда четверо силовиков задержали его и доставили в опорный пункт милиции Петровского района, где впоследствии изнасиловали милицейской дубинкой. «В начале этого месяца мы получили сообщение об избиении студента-музыканта в Ровно, к которому, возможно, причастны работники милиции и прокуратуры, – рассказывают в Amnesty International. – Парня побили за его внешний вид – узкие джинсы и серьгу – и прокуратура неохотно бралась за дело, пока на это публично не обратили внимание мы и другие правозащитники».

Ситуация осложняется тем, что подача жалобы в Украине тоже ничего не решает, ведь вероятность открытия уголовного дела в связи с преступлениями милиции составляет 0,27%. Как свидетельствует мониторинг Amnesty International, из 114474 жалоб на действия правоохранителей, поступивших в органы прокуратуры в 2012 году, расследование происходило только по 1750, из них только 320 закончились заведением уголовных дел против 438 человек в погонах. Не изменил ситуации и новый УПК, о «гуманности» которого любят поговорить представители власти, называя среди его важных достижений то, что явку с повинной и показания человека против себя теперь признаны косвенным доказательством, поэтому у правоохранителей якобы исчезает стимул выбивать признание пытками. Эта мысль ошибочна, считают эксперты, ведь правозащитники и дальше документируют случаи, когда милиционеры пытали задержанных не для того, чтобы выбить признание, а чтобы наказать их без суда за жалобы на чиновников или с целью вымогательства денег.

Противодействием милицейскому «беспределу» должно стать привлечение к ответственности каждого виновного милиционера. Но пока с преступлениями силовиков разбираются органы, не являющиеся функционально независимыми от милиции, то есть действует «круговая порука». «Прокуроры неохотно берутся изучать дела против милиционеров, с которыми поддерживают тесные рабочие отношения, поэтому ожидать прогресса с эффективными расследованиями правоохранителей при таких обстоятельствах невозможно», – объясняет Мазур. Во время таких расследований ответственные прокуроры не изучают тщательно обвинения, игнорируют данные свидетелей и медиков, тем самым становясь на сторону милиционеров, даже когда все указывает не в пользу последних.

Монстр против монстров

Разорвать этот порочный круг теоретически можно с помощью создания новой независимой и эффективной структуры, которая занималась бы расследованием всех заявлений о правонарушениях со стороны правоохранителей. Свои рекомендации по формированию механизма, который оперативно и беспристрастно изучал бы такие дела, не раз предоставляли комиссар Совета Европы по правам человека и некоторые международные организации. Эксперты считают, что функции контроля потенциально могло бы выполнять Государственное бюро расследований, о создании которого говорят реформаторы, но при условии соответствующих изменений в Генеральной прокуратуре. Ведь Государственное бюро расследований не сможет обеспечить эффективный механизм контроля за милицией, если прокуроры, которым оно будет передавать дела, и в дальнейшем будут оставаться под влиянием своих связей с работниками правоохранительных органов. «Нужно отделить прокуроров, работающих над обычными уголовными преступлениями, от тех, которые будут заниматься правонарушениями, совершенными сотрудниками милиции, а также исключить тесные связи между местными прокурорами и правоохранителями, возникающие через совместное обучение, профессиональную подготовку и работу в одной и той же области», – объясняют в Amnesty International в Украине. По мнению правозащитников, задекларированное властью бюро может не только не решить проблему, но и значительно ухудшить ситуацию в стране, поскольку до сих пор непонятно, кто будет входить в состав новой структуры, кто будет ее контролировать. «Реформаторы из МВД почему-то не озвучивают такого раздражающего момента: как будет осуществляться надзор, в частности общественный, за деятельностью Государственного бюро расследований? – говорит директор ОО «Институт содействия демократическому развитию общин» Михаил Саволюк. – В нынешних условиях оно может превратиться в этакого бесконтрольного монстра, который будет держать в рабском повиновении всех – от судей и прокуроров до обычных граждан, которые решатся сказать хоть слово против власти».

По материалам:  ord-ua.net