Прокуроры и пытки при сборе доказательств

Должен ли прокурор защищать права человека во время расследования? Должен ли он реагировать на сообщение задержанного лица об истязаниях, недопуске адвоката? Или это функция исключительно адвоката и судьи? Если проанализировать функцию прокурора в уголовном производстве, как она прописана в ст. 36 Уголовного процессуального кодекса Украины, то там нет ни одного слова о его обязанности обеспечивать права человека и надзирать за их соблюдением. Впрочем, не все так однозначно.
Если рассматривать функцию прокурора в контексте всего уголовно-процессуального законодательства, то важно учитывать такие основные принципы, как верховенство права и уважение к человеческому достоинству. Они должны быть краеугольным камнем в работе прокуратуры.
Кроме того, действующий УПК определяет недопустимыми доказательства, полученные с нарушением прав человека, которыми, в частности, являются применение пыток и нарушение права лица на защиту.

К сожалению, на практике прокуроры часто игнорируют эти положения законодательства, "не замечая" нарушений прав человека.

Во время исследования, проведенного по инициативе и при поддержке Международного фонда "Відродження", мы опросили 506 прокуроров: 75% из них считают, что практика несвоевременного информирования задержанного о его правах не распространена в Украине. 82% полагают, что такого нарушения как непредоставление адвоката в украинских реалиях практически не случается. 87% думают, что случаи истязаний и жестокого обращения либо практически отсутствуют, либо являются одиночными.

При этом, отвечая на несколько провокативный вопрос, соглашаются ли прокуроры, что в подавляющем большинстве случаев подозреваемые жалуются на нарушение своих прав, чтобы избежать ответственности за совершение преступления, полностью не согласились с этим утверждением лишь 3% опрошенных.

В рамках исследования мы также спрашивали, что будут делать прокуроры, если выяснится, что доказательство является недопустимым. 62% опрошенных прокуроров допускают мысль, что на нарушение прав человека можно закрыть глаза. То есть в случае, если, например, нож, которым было совершенно убийство, следователи найдут благодаря признанию, которое получили от подозреваемого с применением к нему пыток, то нож направят в суд как доказательство, а обстоятельства, при которых следователи узнали об этом ноже, останутся без внимания прокурора.

Корень проблемы в том, что прокуратура выполняет двойную роль, и это приводит к конфликту интересов. С одной стороны, в каждом уголовном производстве прокурор руководит расследованием и отвечает за него, а следовательно, заинтересован в том, чтобы как можно быстрее передать дело в суд, а с другой — прокурор отвечает за соблюдение прав подозреваемого и обязан реагировать на его жалобы.

Вот и получаем печальную статистику: прокуратура практически не направляет в суд дела, которые касаются нарушения права на защиту, недопуска адвоката и т.п. (в 2014–2015 гг. не направлено ни одно дело, в 2016-м — два, но приговоры по обоим до сих пор не вынесли). Что же касается применения пыток к подозреваемым, то прокуратура передала в суд лишь три производства в 2014 г., семь — в 2015-м, восемь — в 2016-м и девять производств — в 2017-м. В то время как на практике случаев истязаний намного больше, о чем свидетельствуют многочисленные исследования и отчеты национальных и международных правозащитных организаций.

Для эксперимента мы спросили у прокуроров, что они сделали бы, если бы подозреваемый сообщил им, что его подвергали пыткам. Прокуроры часто уклонялись от прямого ответа или давали понять, что, скорее всего, закрыли бы на это глаза или же, как максимум, назначили служебное расследование, которое, кстати, проводила бы сама полиция. И уже по результатам такого расследования прокурор принимал бы решение, начинать ли ему уголовное производство.

Тогда мы спросили, что делали бы прокуроры, если бы подозреваемый сообщил, что кроме кражи, по поводу которой идет следствие, он совершил еще и убийство. В этом случае прокуроры сразу отвечали, что занесли бы такое сообщение в Единый реестр досудебных расследований и начали уголовное производство.

Возникает вопрос: в чем же разница между сообщением подозреваемого о применении к нему пыток и о совершении им убийства? Оба сообщения — о преступлении, которое немедленно должно быть занесено в реестр и расследовано. Однако на практике прокуратура реагирует на это по-разному, часто не рассматривая сообщений об истязаниях подозреваемых как информацию именно о преступлении.

Это недопустимо, ведь если прокурор установил, что во время сбора доказательств права человека были нарушены следственным или оперативным работником, он не может не понимать, что это доказательство недопустимо, и с ним нельзя идти в суд. Ведь если прокурор представит в суде недопустимые доказательства, то уголовное производство "рассыплется" — вся работа по сбору доказательств окажется напрасной, потому что виновное лицо может быть оправдано и освобождено от ответственности: преступник останется на свободе и будет создавать опасность для других.

Вследствие нарушений прав человека может быть осуждено и невиновное лицо, ведь под пыткой кто угодно может сознаться в преступлении, даже если его не совершал. И именно с такой позиции прокуроры должны смотреть на права человека. Уважение к правам человека — это то, что им помогает, а не мешает работать.

Важно также заметить, что прокуроры могут быть привлечены к дисциплинарной, а в отдельных случаях — и к уголовной ответственности за то, что недосмотрели нарушений прав человека или вообще сознательно их игнорировали, став фактически соучастниками преступления.

Устранить коллизию должен запуск работы Государственного бюро расследований, куда вскоре начнут набирать кадры. Именно ГБР, а не прокуратура, будет расследовать нарушения прав подозреваемых лиц. Это развяжет конфликт интересов в прокуратуре, ведь расследовать преступления и расследовать жалобы подозреваемого на нарушение прав человека должны разные структуры, независимые друг от друга.

По материалам: cripo.com.ua