Позор Femen во Франции

Украинские феминистки собственными руками разрушили созданный ими же бренд.

Интернет, меж тем, забурлил высказываниями вроде "Депардье сматывается в Россию, а мы даем приют дегенератам со всего света. Символично".

Вполне ожидаемо после акции Femen собор Нотр-Дам подал на активисток в суд. "Доигрались! Пусти Дуньку в Европу", — скажут отечественные злопыхатели по поводу реакции Собора Парижской Богоматери на действия украинских валькирий. И будут неправы, ведь еще недавно Femen во Франции были любимицами прессы, политического бомонда и широкой общественности. Одним словом, всех тех, чьим вниманием были обделены на исторической родине.

Когда почти полгода назад Femen перебрались во Францию, и Инна Шевченко с французскими соратницами открыла штаб-квартиру движения в Париже, французская пресса восприняла это как поистине историческое событие: Le Monde выстрелил серией из трех статей, Liberation, Madam Figaro и прочие влиятельные издания не отставали. Полосы французских газет пестрели интервью и статьями, посвященными современному феминизму. Пикантности ситуации добавляло и месторасположение штаб-квартиры Femen: бедный эмигрантский квартал, где намаз совершается прямо на улицах, помещение разорившегося театра, который держится на плаву лишь благодаря бедным, но талантливым артистам да бесплатным просветительским выставкам современного искусства. Это и стало французскими козырями украинского бренда: гламур, идейность, искусство и поход в массы. Влиятельное издание Nouvel Observateur посвятило целую хвалебную статью умению нового феминистического движения из Украины играть с медиа, выворачивать наизнанку стереотипы и заставлять даже гламур работать на идею. Дескать, французским феминисткам есть, у кого поучиться. Казалось бы, украинская идея получила долгосрочную прописку в стране багетов, трюфелей и Симоны Де Бувуар.

Французы признали демарш украинок правильным, но Femen оставалось найти темы, волнующие жителей Западной Европы. Однако французские участницы движения ни в креативном, ни в организационном плане не смогли сравниться с его родоначальницами. Ведь Инна, Саша, Анна — это не просто красивые девушки либо распутные "кровосиси-нехристи", а тонкие стратеги и тактики, прекрасно умеющие манипулировать общественным сознанием и успешно проводить акции на грани фола.

Инна Шевченко делала для популяризации Femen все, что могла, организовав тренировочные курсы "для будущих активисток". Журналисты всего мира слетались, как мухи на мед, в Париж на ее экстрим-тренинги "Как правильно отбиваться от ментов", "Как не растеряться и провести акцию, когда кажется, что дело швах". Нежные француженки иногда не выдерживали силовых приемов, коих нахватались украинки от нашей милиции, и плакали. Журналисты, разумеется, были довольны, французская публика — умилена.

Показательной стала акция в Лувре — одна из первых на берегах Сены. Тогда все телеканалы показали красивых девушек, скандирующих лозунги на английском языке. Однако понять, чему посвящено действо, обыватель не мог, поскольку перевода слоганов на язык Мольера не прилагалось. Уже тогда было видно, что украинки выкладываются по полной, тогда как француженки, несмотря на хорошие внешние данные, основным умением настоящих Femen — держать руку на политическом пульсе страны — не отличаются.

Несмотря на языковой барьер, Инна Шевченко обратила внимание на главное событие французского политического сезона — голосование за законопроект о легитимизации однополых браков. Левые, придя во Франции к власти и осознав, что экономическая конъюнктура в Европе обещанным реформам не содействует, решили главную ставку сделать на "гейские законопроекты". Правые, в свою очередь, не растерялись: появился гражданский комитет противников принятия этого законопроекта, который возглавила Фрижид Баржо (эту игру слов на русском можно передать как "фригидная Фарион"). Эдакая гламурная сорокалетняя дама, правой рукой которой выступает юный блондинистый гей в неизменно розовой маечке. Посыл комитета прост, но эффективен: опомнитесь, господа депутаты, ведь быть геем весело и круто, а вы хотите убить нашу контркультуру, сделать нас такими же скучными, как домовитые гетеросексуалы-буржуа.Обвинить в гомофобии противников законопроекта никак не удавалось, а миллионные демонстрации угрожали популярности правительства Франсуа Олланда.

Однако Femen удалось смешать все карты. Во Франции манифестации "за" и "против" брака для всех происходили по разным дням и никак не пересекались. Причем поддержка Олланда значительно проигрывала в креативности поборникам однополых браков. Активистки же Femen, переодевшись монашками и вооружившись переделанными под фаллос огнетушителями, принялись поливать толпу чем-то, названным God’s sperm. У небезызвестных во Франции католиков-ультрас из группы Civitas, идущих в толпе, не выдержали нервы. И они избили девушек, а вместе с ними — и хихикающих журналистов. В бойне Инна потеряла зуб, но обрела поддержку французского правительства: на следующий же день группа депутатов французского парламента подала официальный запрос о запрете Civitas. Femen утвердились в звании любимчиков как левой прессы, так и политиков у власти. Газеты запестрели заголовками вроде "Противники Олланда показали свое истинное дикое лицо", а активистки движения помогли правительству выиграть информационную войну.

Все шло к тому, что лет через десять студенты Сорбонны будут драться за право посетить эксклюзивные семинары Анны Гуцол, а "обуржуазненные" бывшие активистки движения будут гордо прохаживаться на светских раутах города Парижа. Тогда пресса Франции захлебывалась, восхваляя новую "украинскую модель общественной деятельности".

Но "обуржуазнивание" Femen не состоялось. И дело даже не в том, что активистки замахнулись на святое — Нотр-Дам, а в том, что они не читали французских газет. После того, как Папа Римский Бенедикт XVI, очень, кстати, нелюбимый французскими политиками, заявил о намерении отречься от престола, все политики — от Олланда до простых депутатов — рассыпались в похвалах и комментариях, называя его поступок достойным, благородным, взвешенным. Правые и левые расшаркивались в попытках состричь максимальные политические дивиденды от отставки понтифика. А тут вдруг Femen, покусавшие охранников собора Парижской Богоматери и сбившие позолоту с новых колоколов. Между тем, на эти колокола, которые только-только доставили в Норт-Дам, французы десятилетиями жертвовали личные деньги, как русские на собор Василия Блаженного в Москве.

После акции Femen правые хором заявили: "Смотрите, кого пригрел на груди Олланд!". Левым пришлось в срочном порядке спасать свою репутацию Так, министр внутренних дел Манюель Вальс (харизматичный Луценко в зените своей карьеры) осудил выпад против духа французского светского государства, а самый известный гей французского политикума и мер Парижа Бернар Деланоэ и вовсе отрекся от бывших любимиц, назвав акцию Femen карикатурой. Журналисты же окрестили акцию провокацией, неприемлемой во Франции. Активисток обвинили в "вульгарности, агрессивном поведении и уничтожении французской духовности".

Но французский плебс на своих форумах поддерживает Femen. Им удалось не обуржуазиться и остаться любимыми всеми во Франции. Может, оно и к лучшему, что дух провокации и экстрима оказался сильнее. Femen не станет новой удачной моделью функционирования мирового левого движения, но легендой в истории европейского радикализма уж точно останется.

По материалам compromat.ua