Подозреваемый по делу об убийстве Шеремета: Главные тезисы о Зеленском, пытках в СИЗО, заказчиках
Андрей Антоненко, подозреваемый по делу об убийстве журналиста Павла Шеремета, дал первое большое интервью после освобождения под домашний арест. В каких условиях ему пришлось сидеть, какие пытки и хитрости осуществляли следователи, что думает о версии следствия и при чем здесь Россия.
В каких условиях сидел. «Изолятор временного содержания – это моральный застенок. Представь себе камеру, где я находился последние восемь месяцев: на три шага вперед и на два шага в сторону. Это маленькая камера на двоих человек, где нары стоят буквой Г. Кровать деревянная как полка в поезде и изголовье, из-за которого через две недели вылетают позвоночник и шея. Окна – это два оргстекла, которые замазаны и не открываются. Ты не видишь, что происходит на улице. Все курят и поэтому по стенкам коричневые капельки никотина. Из-за этого люди становятся желтого цвета. Душ раз в неделю».
Зимой забирали теплую одежду. «В один момент мне запретили пользоваться теплыми вещами и средствами гигиены. Просто ни за что…Это было зимой. Я спрашиваю, почему так. Они тихонько говорят: «Следаки сказали все забрать». Я интересуюсь, что мне делать. «Помаячь адвокатам»…. Прошел месяц. Заявляется следователь с адвокатами и с удивлением спрашивает, кто запретил теплую одежду. А сзади стоит коридорный и пальцем на следователя показывает».
Подсаживали «наседку». «Это обычный человек с криминального мира, который, судя по всему, сотрудничает со следователями. И аккуратно расспрашивает в надежде, что человек в состоянии шока проговорится… Был случай. Заходит чувак и на нашу общую тумбочку кладет книжечку со свастикой. Я сразу попросил убрать с глаз долой».
Пытались скрыть несоответствие по росту. «Когда меня привезли, замеряли и увидели, что мой рост 185 см в обуви (без нее – 180 см), то поняли, что по росту вообще мимо. Они засекретили информацию и долго не давали ее адвокатам… Также они не давали попадать в один кадр нам с Юлей Кузьменко, потому что была разбежность по росту».
А прокуроры в суде признавали фальсификацию. «В апелляции у прокурора Зузака спрашивают: «Ничего же не совпадает. ни рост, ни телосложение». И фраза от Зузака: «Поскольку Антоненко не фигурировал на то время в деле, то не было под кого подгонять». Это в суде сказано. Люди сами признают, что фальсифицируют дело…О каком деле мы вообще говорим?! Поставьте нас с Юлей рядом и включите видео».
Зачем просил спрятать мину МОН-50. «Представь себе картину. Ты приезжаешь во двор, стоят какие-то товарищи и начинают тебе рассказывать о величии арийской нации. Ты в шоке и понимаешь, что у тебя дома эта история. Во-первых, они ее заберут, а она тебе нужна, и она законна. Я боялся, что ее пришьют. Взрывчатки в ней не было. Нам ее подарили с Положинским в 2016-м».
Хочет стать офицером ССО. «Я не собираюсь идти с Вооруженных сил. Меня никто не увольнял. Я действующий военнослужащий Сил спецопераций. В мае 2020-го я не успел окончить вуз и должен был получать офицерское звание на день ССО. И у меня цель не изменилась. По закону меня должны восстановить в вузе».
Ариец с него не очень. «Живу на Евбазе (Еврейский базар, исторический район в Киеве – ред.). В школе все учителя у меня были еврейской национальности. У меня дед польский еврей. Бабушка мордвинка и что такое слово «кацап» я знаю от нее. Поэтому на арийца я не совсем похож… У меня даже есть маленькая звезда Давида».
А в версии следствия видит российский след. «Мне эта история напоминает риторику Российской Федерации. Берутся известные люди для дискредитации Вооруженных сил, добровольцев и Сил спецопераций…Это информационно-психологическая спецоперация. Брифинг сделан по канонам. Чтобы человек не смог сфокусироваться на чем-то одном».
Хочет поговорить с Зеленским тет-а-тет. «Я б не обращался к президенту. Когда встречусь, тогда скажу. Есть что сказать, но пусть это будет между нами. Я не хочу, чтобы этим потом спекулировали. А то будет как с брифингом, на который затянули президента, а теперь ему очень тяжело отмываться. Фактически невозможно…Я лучше при встрече и тет-а-тет. Эти вопросы не для сторонних ушей».