Кто войдет в финальный рейтинг судей Антикоррупционного суда?

В предыдущей серии саги об Антикоррупционном суде, больше напоминающей боевик, мы радовались принятию закона и формированию Общественного совета международных экспертов для участия в отборе судей.
Теперь на повестке дня — детектив с элементами экшена, в котором политики надеются протащить в новый суд лояльных кандидатов, а международные эксперты решительно пытаются идентифицировать и заблокировать сомнительных претендентов.
У политиков есть план «захвата» Антикоррупционного суда. Первой задачей было избавиться от сильных кандидатов, доказавших свою независимость. Так, стараниями Высшего совета правосудия (ВСП), из конкурса выбыли судьи Лариса Гольник и Виктор Фомин; они получили искусственные дисциплинарные наказания, что запрещает им претендовать на новые должности. ВСП может повторить то же самое в отношении любого неудобного кандидата.

Теперь в конкурсе в Высший антикоррупционный суд политические игроки будут ставить не только на старых судей, давно доказавших свою готовность служить системе, но и на серых лошадок, которые еще могут им понадобиться.

Так, из старых судей в конкурсе в Антикоррупционный суд участвуют и судьи Майдана, и те, кто помогал им сохранить должности, и даже судья, осудивший так называемых васильковских террористов.

Тем не менее, как бы ни хотела власть и дальше пользоваться услугами старых судей, как бы ловко Высшая квалификационная комиссия судей ни назначала судей Майдана в Верховный суд, шансы протащить этих кандидатов в конкурсе в Высший антикоррупционный суд — под вопросом.

Ведь у таких претендентов слишком очевидны проблемы с объяснением предыдущих решений или имущества. Поэтому отстоять их перед уважаемыми международными экспертами, которые отводят сомнительных кандидатов в конкурсе, не всегда будет легко.

Хотя некоторые игроки могут надеяться, что международным экспертам, вместе с тем, трудно будет найти юридические доказательства против судей Майдана или прочих, причастных к политическим решениям. Такой расчет небезоснователен.

С другой стороны, для власти очень полезно участие в конкурсе старых кандидатов, даже если они не станут победителями. Расчет на то, что именно к этим «звездам» украинского кривосудия будет приковано самое пристальное внимание и именно против них будут бороться приверженцы честного антикоррупционного суда.

В то же время политическим и судейским кланам могут понадобиться именно серые лошадки — кандидаты, которые не вызывают у общества глубокого возмущения или смогут развеять претензии к себе.

Такие серые кандидаты есть среди как адвокатов или ученых, так и судей. Это близкие соратники сомнительных судей, советники высоких должностных лиц, деловые партнеры политиков или их родственники, родственники помощников народных депутатов, а также кандидаты-адвокаты с сомнительными доходами.

Нам скажут, что квартиры и машины этих кандидатов приобретены на деньги родителей, которые с 1980-х, до появления налоговых баз данных, складывали копейку к копейке или распродали последнее для блага детей. Это может быть правдой, однако не таким ли образом объясняли свои элитные дома старые судьи?

Скажут, что полстраны не декларирует доходов, поскольку такой у нас налоговый климат. И это тоже правда.

Скажут, что быть советником высоких должностных лиц или женой помощника депутата не преступление. И это правда.

Защитники серых кандидатов надеются, что против их подопечных не найдется достаточно доказательств, а назначение в Антикоррупционный суд адвокатов и ученых всегда будет выглядеть как победа.

Вот только как такие советники, родственники и партнеры будут судить? Согласно закону — или как своих? И не станут ли их не оправданные налогами доходы основанием, чтобы держать их на крючке в будущем? Представляется, что риск весьма высок.

Вместе с тем у Общественного совета международных экспертов (ОСМЭ) также есть план фильтрования кандидатов в Антикоррупционный суд.

Они действуют по международно признанному стандарту: для них обоснованного сомнения в добропорядочности, профессионализме или независимости кандидата достаточно, чтобы отказать ему в назначении.

Обязанность доказать добропорядочность «международники» возлагают на самих кандидатов. О таком стандарте доказывания ранее говорили и эксперты проекта ЕС Право Justice.

Ведь в конкурсах на судейские должности не действует презумпция невиновности, а ОСМЭ не обязан искать исчерпывающие доказательства вины кандидатов, как для уголовного процесса.

По собственным критериям, ОСМЭ может заветировать кандидата, который, вероятно, нарушил антикоррупционные нормы, независимо от того, привлекался ли он к ответственности государственными органами.

Вот как это работает. Например, ОСМЭ хочет узнать, откуда у отца кандидата, обычного украинского пенсионера, миллион гривен на подарок сыну, и нет ли здесь утаивания доходов или уклонения от налогообложения.

Если кандидат не может предоставить должных доказательств законного происхождения средств, или доказательства кандидата не убеждают международных экспертов, ОСМЭ инициирует его исключение из конкурса.

Кстати, именно такой стандарт оценивания кандидатов следовало бы применять и Высшей квалификационной комиссии судей, в частности в конкурсе в Верховный суд, однако она этого не сделала.

Более того, ВККС отклонила две трети отрицательных выводов Общественного совета добропорядочности, поскольку вина или проступок кандидата не были установлены приговором суда или решениями других органов. Так попал в Верховный суд судья Богдан Львов, в отношении которого велось уголовное производство за вмешательство в автоматизированную систему документооборота суда.

На время написания этого текста ОСМЭ инициировала вето в отношении 32 из 113 кандидатов в Антикоррупционный суд и продолжает анализировать претендентов.

Тем временем Центр противодействия коррупции, Фонд DEJURE, Автомайдан и Трансперенси Интернэшнл-Украина также проанализировали досье на кандидатов в Антикоррупционный суд и сформировали свой список тех, к имуществу, решениям, связям или поведению которых есть вопросы.

Кроме того, мы применили стандарт обоснованного сомнения, то есть считаем, что кандидаты, чьи имущество, решения или связи вызовут подозрение у средних граждан, не заслуживают чести стать антикоррупционными судьями.

Пока что почти половина (55 из 113) кандидатов в Высший антикоррупционный суд для нас сомнительны.

Итак, каковы претензии к кандидатам на должность судьи Высшего антикоррупционного суда?

Сомнительное имущество. В этой категории — 41 кандидат, относительно которых есть подозрения в обмане в электронных декларациях, в незаконном обогащении, в том числе утаивании имущества через оформление его в собственность родственников, занижении стоимости имущества, утаивании доходов или неуплате налогов.

Популярно у кандидатов оформление ценного имущества на родственников, после чего самим кандидатам остается лишь скромное право пользования и исчезает необходимость объяснять происхождение денег на приобретение имущества.

Так, ОСМЭ уже поставила под вопрос добропорядочность судьи Валерии Черной, которая пользуется квартирой матери-пенсионерки. Хотя судья не декларирует стоимость квартиры, будто бы не имея такой информации, ориентировочная ее стоимость может составлять
2,4 млн грн.

Председатель суда из Херсонщины Вячеслав Каневский декларирует право пользования Audi A6 2011 г. выпуска и стоимостью 530 тыс. грн, принадлежащим его матери. Более того, в 2017 г. отец судьи приобрел Tesla Model S за 300 тыс. грн, что превышает задекларированные доходы родителей судьи в том году.

А вот судья из Киева Юрий Бурбела пользуется таунхаусом стоимостью почти 2 млн грн, принадлежащим его дочери.

Кандидаты-судьи продолжают чиновничью традицию декларирования крупных сумм денежной наличности.

Так, судья из Львова Роман Головатый вместе с женой с 2015 года декларируют 100 тыс. долл. денежной наличностью, хотя уровень доходов семьи предыдущих лет заставляет восхищаться такой бережливостью.

Получают кандидаты и дорогие подарки. Ученому Владимиру Цикало подарили дом вблизи Львова стоимостью
1,5 млн грн. Следует отметить, что среди родственников кандидата нет бизнесменов, однако есть судья хозяйственного суда и экс-председатель ГУ МВД Украины во Львовской области.

Периодически кандидаты забывают декларировать корпоративные права, собственные или родственников. Например, судья Дмитрий Тишко забыл задекларировать корпоративные права своей жены относительно ООО, соучредителем которого был бизнес-партнер народного депутата группы «Відродження» Антона Киссе, а бывшим совладельцем — сам судья.

Похоже, что отдельные кандидаты покупали автомобили в специальном салоне для чиновников «Все авто — по 150 тыс. грн».

Дело в том, что до недавнего времени все наличные расчеты между физическими лицами на сумму свыше 150 тыс. грн могли попасть под финансовый мониторинг, поэтому в декларациях чиновников часто видим автомобили стоимостью 149 тыс. грн.

Вот и экс-судья Андрей Квятковский в 2017 году приобрел KIA Sportage 2016 года за 150 тыс. грн, тогда как рыночная стоимость такого автомобиля составляет как минимум 550 тыс.

Сомнительные решения. 26 кандидатов попали в наш список потому, что выносили решения по делам Майдана, под политическим давлением, в ходе обучения или с другими нарушениями.

Из них четверо — судьи Майдана. В отношении трех из них ОСМЭ уже высказал свои сомнения.

Самая известная в этом списке — судья Шевченковского районного суда Киева Оксана Голубь, лишившая участника поездки в Межигорье права управления транспортным средством.

Киевские судьи Тарас Заец и Александр Сингаивский, а также тернопольская судья Инна Билоус тожепомогали власти подавлять протесты во время Майдана.

Экс-судьи Высшего административного суда Анатолий Загородний и Игорь Штульман не принимали своевольных решений против участников Революции достоинства, однако помогли избежать увольнения нескольким судьям Майдана —Васильевой, Царевич и Татуровой.

Судья Юрий Бурбела в январе 2014 года вынес обвинительный приговор так называемым «васильковским террористам», которые спустя некоторое время были реабилитированы Верховной Радой как политические узники.

Есть среди кандидатов и судьи, которые уже продемонстрировали сочувственное отношение к чиновникам-коррупционерам.

Судья из Винниччины Роман Милицианов в 2014 г. фактически отпустил двух взяточников-налоговиков под испытательный срок вместо лишения свободы.

Еще 9 кандидатов смогли одновременно и рассматривать дела, и принимать участие в обучении вне города. Например, закарпатский судья Иван Котубей принял 353 решения во время обучения в Киеве. Возможно, он наделен суперспособностью находиться в двух местах одновременно?

В неэтичном поведении замеченышесть кандидатов в Антикорсуд.

На одного из них, экс-судью Руслана Хитрика, уже обратил внимание ОСМЭ. В 2015 г. Хитрик среди рабочего дня в состоянии алкогольного опьянения совершил ДТП, в котором пострадали люди. В тот же день судья рассмотрел 12 дел и даже привлек другого водителя к ответственности за нетрезвое вождение.

Судья из Киева Виктория Жовноватюк (Кицюк) нарушила правила дорожного движения в нерабочее время и стала известной из-за грубого общения с патрульными.

Кроме того, муж судьи Кицюк является помощником народного депутата от БПП Руслана Сольвара.

Но Кицюк — всего лишь одна из шести кандидатов с сомнительными политическими связями.

Адвокат Дмитрий Ягунов — бывший советник заместителя председателя Администрации президента Алексея Филатова, являющегося фигурантом коррупционного дела.

Судья в отставке Татьяна Черныш — родная сестра Сергея Черныша, который работал в Главном управлении контрразведывательной защиты интересов государства в сфере экономической безопасности СБУ, когда вокруг этого подразделения не утихали коррупционные скандалы.

Судья Марьян Головчак из Ровно до назначения судьей работал помощником скандального председателя Ровенского городского суда Петра Денисюка.

Замыкает список кандидатов с сомнительными связями ученый Кирилл Легких, чей отец ведет общий бизнес с главой Полтавской ОГА и экс-депутатом от ВО «Батьківщина» Валерием Головко.

Наличие политических связей не делает кандидатов автоматически непорядочными (хотя к имуществу некоторых из них тоже есть вопросы) или заведомо заангажированными (хотя исключать это было бы наивно). Однако будет ли доверять общество новообразованному Антикоррупционному суду, если туда попадут партнеры и друзья политиков или высоких должностных лиц?

В этом случае закон — на стороне общества. Закон прямо предусматривает, что кандидату могут отказать в назначении на должность судьи, если такое назначение способно повредить общественному доверию к судебной власти.

ОСМЭ может решить, что блокирование таких кандидатов выходит за рамки их мандата, ведь они оценивают только профессиональность и добропорядочность. Однако ВККС и ВСП имеют полное право не допустить таких претендентов в Антикоррупционный суд — было бы желание.

В то же время кандидаты могут опровергнуть приведенную нами информацию, предоставив ответы и документы по сути заданных им вопросов, а не лирические эссе о своей добропорядочности.

Что будет происходить дальше? До 26 января ОСМЭ и ВККС должны совместно решить вопрос о дальнейшем участии в конкурсе кандидатов, в отношении которых ОСМЭ выскажет сомнения.

Кандидаты, за добропорядочность и профессиональность которых не проголосуют по меньшей мере три международных эксперта и девять членов ВККС, прекратят участие в конкурсе.

Следует ожидать, что вынесенные на общие заседания кандидаты будут бомбардировать ВККС и ОСМЭ объяснениями о своих доходах или попытаются обжаловать заключения относительно них в суде.

Например, в 2016 г. тогдашний кандидат, а ныне судья Верховного суда Ольга Ступак, в прошлом тоже судья, объяснила, что свекровь приобрела для нее дом под Киевом за 1 млн 800 тыс. грн благодаря доходам от розничной торговли ягодами на рынке. И ВККС удовлетворилась этим объяснением.

Кандидаты могут воспользоваться также примером судьи Вильгушинского, который в конкурсе в Верховный суд объяснил появление у себя дорогого автомобиля тем, что друг без его ведома подарил и оформил на него автомобиль. Он даже предоставил записку от друга в подтверждение. ВККС не увидела в этом ничего смешного и преодолела негативный вывод ОСД относительно кандидата.

Надеемся, что такие «объяснения» не заставят международных экспертов изменить позицию в отношении кандидатов в Антикоррупционный суд.

После совместных заседаний с ВККС мандат ОСМЭ будет исчерпан. ВККС по собственному усмотрению (или просьбе извне) определит финалистов конкурса среди тех кандидатов, которые пройдут фильтр ОСМЭ. Несмотря на многочисленные призывы, ВККС отказалась сделать свою систему оценки кандидатов более объективной.

Итак, на Высшей квалификационной комиссии судей и персонально на ее руководителе Сергее Козьякове лежит ответственность за то, какие кандидаты окажутся в финальном рейтинге конкурса: самые достойные — или потенциально лояльные к политическим игрокам «серые» претенденты.

По материалам: zn.ua