Шокин: «Луценко на коленях просил Порошенко назначить его генпрокурором»

С наступлением весны и началом подготовки к предвыборной гонке за кресло президента Соединенных Штатов Америки на Капитолийских холмах усиленно разыгрывается «украинская карта». В эпицентре этого скандала персона бывшего вице-президента США Джозефа Байдена — наиболее вероятного главного соперника действующего главы государства Дональда Трампа на предстоящих выборах 2020 года.
Одному из столпов Демократической партии и «куратору» Киева времен администрации Барака Обамы СМИ вменяют прямое вмешательство в украинскую политику, а также вероятную коррупцию. Якобы «Дядюшка Джо» был уличен в неприкрытом лоббировании интересов бизнеса экс-министра экологии Николая Злочевского.

И имел с этого родственный интерес — в совет директоров компании «Burisma» Злочевского вскоре после Евромайдана вошли сын Байдена Хантер, бывший президент Польши Александр Квасьневский, а также Девон Арчер (близкий друг пасынка экс-госсекретаря США Джона Керри). Их работа щедро оплачивалась.

Байден-младший все претензии на этот счет отрицает, называя их инсинуациями оппонентов его отца, появившихся «в прозрачных политических целях». Но сторонники противоположной трактовки настаивают: «Дядюшка Джо» с высоты своих полномочий действительно шантажировал официальный Киев невыделением кредитов, если уголовное преследование Злочевского в Украине не будет прекращено.

Распутыванием подноготной этой истории сегодня активно занимаются американские журналисты, которым дают щедрую порцию комментариев действующие отечественные правоохранители. В серии материалов на этот счет приводятся заявления прокурора Константина Кулика и главы ГПУ Юрия Луценко, где они рапортуют о реинкарнации уголовных претензий к Злочевскому. Но все же главный козырь против Байдена — в рукаве у бывшего генпрокурора Виктора Шокина. Именно его экс-вице-президент США публично назвал «сукиным сыном» и хвалился тем, что в свое время сумел добиться увольнения силовика.

Шокин утверждает: его опала у влиятельного представителя Демократической партии как раз и была вызвана активностью ГПУ в расследовании «дела Злочевского». Именно эта история и стала водоразделом его работы на посту генпрокурора, но даже по прошествии нескольких лет все так же активно муссируется масс-медиа.

Самого Виктора Николаевича слава «личного неприятеля» «Дядюшки Джо», похоже, несколько томит. «Все говорят, что Шокина снял Байден… Это конечно интересно и актуально, но никто не хочет разобраться, а кто я такой», — начинает он разговор со «Страной».

Вкратце о Шокине: он входил в состав следственных групп по «хлопковому» и «рыбному» делам времен позднего СССР, расследовал истории преподавателя-педофила из интерната для умственно отсталых детей и «банды Ковалева». Уже в период независимости Украины Шокин курировал дело «Белого братства» и создал следственную группу, которой удалось выйти и задержать убийц журналиста Георгия Гонгадзе.

После Евромайдана Шокина «отозвали» с пенсии, назначив сначала заместителем, а затем генеральным прокурором. На этом посту он пробыл год. Выступая перед его увольнением с должности президент Петр Порошенко заявлял, что Виктор Николаевичу удалось осуществить те новации, на которые его предшественники не решались десятилетиями. В частности, он сократил штат надзорного ведомства на четверть, инициировал создание органов прокурорского самоуправления и Генеральной инспекции, дал «зеленый свет» запуску работы САП.

За три года после его отставки экс-глава ГПУ дал лишь пару комментариев украинским журналистам. Для «Страны» Шокин сделал исключение, принеся с собой на встречу распечатку нескольких статей издания, посвященных Генпрокуратуре и ему лично.
Но беседу начинает с публикации New York Times об «Украиногейте» и Байдене.

Ознакомившись с ней бывший генпрокурор сказал, что готов судиться и требовать опровержения у адвокатов Злочевского. В материале NYT им приписали фразу о том, что Шокин якобы требовал у владельца «Burisma» взятку за закрытие дела. Впрочем, украинские юристы экс-министра, с которыми связался автор этих строк, утверждают — таких заявлений для СМИ никогда не делали, а какого-либо вымогательства со стороны генпрокурора не было.

— Там еще они и Кулика почему-то назвали заместителем генпрокурора, хотя он им никогда не являлся…

— А как вам в целом ситуация, что топовому американскому изданию комментирует «дело Злочевского» и коррупцию в высших эшелонах власти Украины прокурор, который сам обвиняется в незаконном обогащении?

— Мне сложно сказать, почему комментирует именно он. Наверное, хочет… Из того, что знаю я, его высказывания не вполне объективные. Он и Юра (Юрий Луценко – Прим.Ред.) делают вид, что они все сделали (в части возобновления уголовного производства против Злочевского — Прим.Ред.) и это их заслуга. Уверен, что Луценко и Кулик сейчас действуют как одно целое. Но что меня поразило: в New York Times Константина почему-то связывают со мной, хотя я с ним в последний раз общался лет пять назад. Какое-то взаимодействие или общие интересы с ним у меня вообще отсутствуют.

Он ведь себя позиционирует борцом с коррупцией, а таких людей сейчас очень много — разных активистов, «еврооптимистов» и т.д. На самом деле это далеко не так. Думаю, что это касается и Кулика. Я помню, как они плотно дружили с (главным военным прокурором Анатолием — Прим. Ред.) Матиосом, а затем между ними пробежала черная кошка. Затем Кулик начал дружить с Луценко, тут понятно почему: Юре надо было найти человека, который на крючке. Костю спасли от НАБУ, дали повышение и даже вручили орден по мотивам полностью сфальсифицированной истории о спецконфискации и приговора Краматорского суда (в рамках которой были взысканы в бюджет 40 млрд грн, именуемые властями «общаком Януковича»). Мне совершенно очевидно, что это решение было юридически незаконным. Какие тут «заслуги» — понять сложно.

— Если роль Кулика — «загонщик», то чего добивается Юрий Луценко в истории со Злочевским — это попытка застолбить кресло генпрокурора или выслужиться перед администрацией Трампа?

— Луценко спасает себя, он такой человек по натуре — кого он только не предал, начиная с Александра Мороза? Думаю, он понимает что все уголовные дела по «Burisma» и Злочевскому при нем закрыли незаконно.

— Ну он и Порошенко предал, получается, когда дал ход «пидозрам» людям из ближайшего окружения президента?

— Думаю, что еще предаст, это было только начало. Конечно могу ошибаться, но если человек по характеру предатель… Он же ведь меня и подсидел! Я знаю, как он стал гепрокурором и как стоял на коленях перед Порошенко в Японии (перед назначением на пост главы ГПУ Луценко в качестве главы фракции БПП вместе с президентом принимал участие в визите в страну Восходящего Солнца — Прим. Ред.): «Поставьте меня, я буду делать, все что угодно». Я такого никогда не обещал, у меня было только одно условие — кадры буду сам назначать. Мы об этом договорились, хотя до этого все генпрокуроры водили в АП претендентов на посты, начиная от прокуроров областей — для «собеседования». Такая была моя тактика. Да и вообще, я бы не вернулся с пенсии, если бы меня самого не попросили об этом.

— Кто выступал инициатором вашего камбэка в Генпрокуратуру и как это происходило после событий Евромайдана?

— Все очень просто. Летом 2014 года мне позвонил (тогдашний глава ГПУ Виталий — Прим. Ред.) Ярема, и попросил подъехать к нему, переговорить. Я не знал тогда о чем речь. А он сказал, что есть такое мнение — меня назначить замом.

— Чье мнение?

— Я тоже уточнил это. Ярема сказал, что так думает президент.

— Вы не задавались вопросом, почему Порошенко вспомнил о Шокине-пенсионере и так настаивал на вашем возвращении в ГПУ?

— Может кто-то посоветовал…

— Это ведь подогрело почву для слухов о том, что вы и Порошенко являетесь кумовьями…

— Не знаю, откуда это взялось, у нас нет никаких родственных связей. Я понимаю, что рассказы о том, что я кум Порошенко уже стали мемом, но это полный бред. Никогда не крестил его детей, а он — моих. Я Петру Алексеевичу неоднократно говорил об этом в глаза, особенно когда он просил, чтобы я ушел с должности главы ГПУ: «Понимаете, все считают, что я ваш родственник. И хотя мы знаем, что это не так, со стороны все может выглядеть так, будто вы своего же кума убираете, причем необоснованно. И что подумают ваши друзья и соратники, если вы кума своего уволите? К вам будет негативное отношение». Оно так и вышло, в конечном счете. Но никакого кумовства на самом деле не было.

— Как же так вышло, что президент сначала сам попросил вас вернуться, а затем стал упрашивать уйти с поста?

— Когда меня назначили генеральным прокурором, все было отлично. Я пришел 10 февраля 2015 года, мы начали работать: за все это время ни разу не было такого, чтобы между праовохранительными органами велись войны. Никто не жаловался, драк не было, я со всеми находил точки соприкосновения. Да, была куча разных моментов, но никогда такого не было, чтобы тот же Артем Сытник мне сказал кривое слово. Он стоял у меня в приемной и потел, чтобы попасть ко мне. Мы имели, в том числе, и поддержку от американцев – я писал письмо госсекретарю Джон Керри и по его поручению мне отвечала Виктория Нуланд, мы неоднократно встречались с послом США в Украине Джеффри Пайеттом.

— Ваш предшественник Ярема позднее говорил, что вынуждали назначить Давида Сакварелидзе своим заместителем, но он отказался делать это… Кто выступил инициатором появления «грузинского заместителя» в ГПУ при вас?

— Тогда в Украину заходили варяги — Хатия Деканоидзе, Эка Згуладзе, Михаил Саакашвили, тот же Давид. Всем объясняли, что это реформаторская команда. Но я о большинстве из них ничего не знал.

— То есть, из Администрации президента вас поставили перед фактом, что Сакварелидзе должен стать вашим замом?

— Не совсем так. Начало было положено ознакомительно, в том числе с подачи Пайетта. Поздоровавшись с Давидом на одной из рабочих встреч, он сказал, обращаясь ко мне: «Вот, мол — это человек, которого очень уважает американский народ». Ну я в ответ взял и спросил, а что он такое сделал для США? Они ведь со своей Родины сбежали все… Пайетта аж затипало, как он обиделся на это…

— То есть Сакварелидзе вам навязали американцы? И он был проводником их интересов?

— Отчасти так, но не интересов Америки, а личных интересов Байдена (я это разделяю четко). Конкретно именно Байден за этим всем стоял. Тогда Байден высаживал здесь «десант» таких управленцев, которые ему лично обязаны и находятся у него на содержании и довольствии. Все об этом знали.

— Но вы все-таки согласились с тем, что к вам приставили человека со стороны и даже выдали ему карт-бланш на осуществление реформы в ГПУ?

— Мне изначально Давид понравился, он мне был как сын, и я гарантировал ему, если нужно, помощь. Он же рассказывал, что под него выделяют деньги американцы, за счет этих средств мы проведем конкурс, полностью переделаем фасад здания Генпрокуратуры, уберем турникеты и т.д. Уже тогда я понимал, что в ГПУ есть узкие места, и нужны перемены. Преобразования начинались неплохо, пока не вскрылась история с $2 млн на реформу. Подготовленные под эгидой Давида тесты — там был просто мрак, из 1578 вопросов треть касалась Грузии, какое отношение это имеет к Украине? Мы срочно сели и эту чепуху отбросили. Дальше встал вопрос, кому и как платить за их подготовку. Ко мне пришла главбух, и говорит, что хотя речь идет о реформе ГПУ, мы ни копейки не получали на эти цели. Бенефициарами выступали почему-то «Центр противодействия коррупции» и Одесская ОГА, где был губернатором Саакашвили. Судьба этих денег неизвестна, а нам сбросили балласт… После этого начался форменный цирк — именно нас начали обвинять, что мы саботируем реформу. Президент звонил мне и кричал, что я срываю тесты…

— Вы считаете, что $2 млн помощи на реформу Генпрокуратуры…

— … украли.

— Почему, если вы знали об этом, уголовное дело на этот счет появилось только весной 2016 года?

— Вносили 16 марта, а до этого велась служебная проверка. Просто никто не мог себе представить себе эти объемы (хищений — Прим. Ред.). Давление было такое, будто бы я и особенно мой зам Юрий Севрук вместе срываем конкурс, чтобы «старая гвардия» осталась на месте.

— По поводу «старой гвардии». В феврале 2015 года, когда вас назначали на пост генерального прокурора, вы заявили — закон «Об очищении власти», по которому люстрировали сотни силовиков, является сырым и недоработанным. Обещали индивидуальный подход к тем, кто подлежит люстрации. Но уже на следующий месяц запустили вторую волну увольнений по этому поводу в системе Генпрокуратуры.

— Мы не могли не исполнить закон, который на тот момент был принят и действовал. Все, кто был тогда уволен, они реально подпадали под люстрацию.

— Окей, но как оказалось, в ГПУ есть 4 сотрудника (сегодня ни один из них не работает в ведомстве), которые также подпадали под люстрацию, но они усидели на своих местах. Это главбух Людмила Ерхова и ее зам Александр Ткаченко, первый руководитель Генинспекции Максим Мельниченко и казалось вечный и.о. прокурора Киева Олег Валендюк.

— У каждого из них были решения судов… Я понимал, что в данном случае нельзя выступать против этих вердиктов…

— Приведу аналогию. Получается, что раз уж было решение суда, то этих четырех сотрудников люстрировать нельзя, а, например, бывшего зампрокурора Харьковской области Владимира Суходубова, увольнение которого по закону «Об очищении власти» также признал незаконным суд, можно?

— Насколько я помню, там была апелляция и суд встал на сторону прокуратуры.

— Так а почему тогда апелляции не подали в историях по Валендюку, Мельниченко, Ерховой и Ткаченко?

— Вышел срок обжалования. Но это было до меня.

— Это же откровенный договорняк. Как можно «проспать» апелляцию?

— Мы можем себе все что угодно предполагать. Как было достоверно, не знаю. Но опираться в ГПУ должны исключительно на закон. Об этом я и Пайетту говорил во время нашей встречи: «На беззаконии закон я строить не буду». Он когда это услышал, молча встал и вышел.

— Этот разговор с Пайеттом касался дела в отношении Злочевского?

— В том числе. Глобально все негаразды случились из-за того, что я не понял намеков, что нам нужно остановиться в расследовании злоупотреблений по «Burisma». Сначала мне мягко подсказывали и подводили к этому. Было много таких подходов. Все последующие события — это следствие моего отказа. Два моих заместителя — Сакварелидзе и Касько открыто перешли в услужение Байдену.

— Когда вы поняли, что ваши замы фактически работают на сторону и не подчиняются вам?

— Касько пообещали кресло генерального прокурора, и он перешел к «байденовцам».

— Считаете, Виталий не выдержал испытание «медными трубами»?

— До прихода грузин в ГПУ, когда мы вдвоем были замами, мы отлично общались и даже дружили с Касько. Он отличный специалист. И когда я только начал работать генеральным прокурором, то ставил его в пример.

— А Сакварелидзе с самого начала плыл в лодке Байдена?

— По Давиду был ряд таких моментов, после которых стало абсолютно понятно, что он пытается самоутвердиться и показать свою силу. Сначала — его заявление о якобы попытке его подкупа и предложения ему каким-то человеком в Ботаническом саду $10 млн…

— Считаете, что это был откровенный бред?

— Это вообще за гранью понимания… Что он мог сделать реально? Ничего.

— Но у него ведь был доступ к ЕРДР?

— Конечно был.

— Но при этом отсутствовал доступ к государственной тайне… Получается, что его дали варягу с улицы…

— Вы правильно говорите, но выбора не было. Если бы не дали доступа, это был бы нонсенс.

— Перед этим вы сказали, что в своей работе руководствовались принципом «не беззаконии закон не построишь». Получается, что строили?

— Вы путаете моменты: есть несоблюдение закона, а есть — инструкций. Если бы мы не дали ему ключи от ЕРДР, то с первого же дня посольство США бы кричало, что Шокин не дает реформаторам работать.

— В итоге, этим все и закончилось.

— С лета 2015 года на ГПУ пошло безумное давление со стороны посольства США. К осени к этой травле подключились разные активисты. Не знаю, понимали ли они, что творят и для чего их использовали…

— Но они собирали митинги, где как писали отдельные СМИ, с требованиями вашей отставки выходило до полутысячи человек

— Да ну бросьте… Это с десяток человек этим занимаются, их можно перечислить на пальцах рук — Шабунин, Лещенко, Найем, Залищук… Просто они пытались, как я понимаю – под влиянием Байдена, формировать негативное общественное мнение по отношению ко мне. Хотя никаких доказательств коррупции так и не было представлено никем и никогда.

— Но устоявшееся мнение все же было сформировано?

— Да. СМИ не разобрались в ситуации, подхватили волну, не зная по сути ничего.

— Требования активистов о вашей отставке происходили на фоне нескольких масштабных скандалов. Первый — отбор победителя на пост антикоррупционного прокурора, когда вы конфликтовали с МИД и активистами из-за своих представителей в конкурсной комиссии. Почему вы пошли на поводу у оппонентов и заменили половину своей квоты по выборам главы САП?

— Я не хотел, чтобы затем говорили, будто каким-то образом помешал конкурсу. Там, если помните, все крутилось вокруг Касько, его прочили на место антикоррупционного прокурора, но он проиграл провально (хотя я считаю, что он грамотный юрист в целом). На самом деле выиграл тогда Говда. Но чтобы не было никаких сомнений и обвинений в предвзятости, я сначала пошел на то, что заменил двух человек в конкурсной комиссии. А затем решили выбирать из двух оставшихся финалистов. Я вызвал их к себе, первым заходил ко мне Грищук и у меня сложилось мнение, что он не имеет ни малейшего понятия в юриспруденции. Как он сейчас работает, даже не знаю. Следом за ним зашел Холодницкий, он реально что теоретически, что практически оказался грамотнее. Поэтому я его и назначил.

— Возвращаясь к Касько. К тому моменту он выступал одним из «локомотивов» так называемого «дела бриллиантовых прокуроров», которых ряд СМИ называют вашими подопечными.

— С Корнийцом мы были знакомы давно (но водителем он моим никогда не был), Шапакина я вообще не знал. Раз уже вы затронули эту тему, то могу сказать — я читал дело дважды, вся эта история была на 100% сфальсифицирована, там уйма нарушений, а денег, которые им инкриминируются, никто так и не нашел. Это была попытка Сакварелидзе и других лиц (Касько и Трепака из СБУ) самоутвердиться. Показать, что они что-то могут… Я тогда был в США, и когда вернулся, сразу же пошел к президенту. Спросил, что вообще происходит? А он мне: «А тебе разве не звонил Грицак? Ну пойди, поговори с ним».

— И что вам сообщил глава СБУ?

— Я у него уточнил: «Вася, ты почему мне не позвонил по всем этим вопросам?». Он ответил так: «Если бы вы были на месте, такого бы не произошло».

— То есть?

— Ну вот и я у него спросил, а что бы изменилось, если бы я был в Украине? «Я не могу вам этого сказать». Так до сих пор и молчит.

— Зачем тогда, если вы изначально были уверены, что история «бриллиантовых прокуроров» — это провокация, вы фактически подыгрывали ее застрельщикам? Все помнят фото с Банковой, где вы и Сакварелидзе сидите перед Порошенко, и он дает указание разобраться по существу в скандале. Это цирк…

— Смысл был не устраивать цирк, а не допустить вынесения сора из избы. Это могло ударить по имиджу правоохранительных структур и страны в целом. Я понимаю, что это звучит пафосно, но это так.

— Корниец – это ваш ставленник?

— Нет конечно. Мы с Корнийцом общались, и когда я на пенсии был, и когда работал. Не сказал бы, что у нас прямо дружеские отношения, скорее — приятельские. Аналогично я общаюсь со многими бывшими и действующими работниками прокуратуры. Повторюсь — вся эта история является провокацией. Есть заключение эксперта по этим бриллиантам, где указана их стоимость — 700 долларов.

— Виновны или нет «бриллиантовые прокуроры» решит суд. Но в разгар медийного скандала на этот счет ваш первый зам Владимир Гузырь ушел в отставку. Если вы были уверены в вашей правоте, почему сдали его?

— Гузырь был полностью прав, он поступил благородно.

— Задам вопрос иначе: вы докладывали президенту, что дело против Корнийца и Шапакина — дутое?

— Он все и так прекрасно знал. Я объяснял Порошенко, что все это бред.

— В этот момент Порошенко уже обсуждал с Онищенко, как помочь «хорошему парню Коле» в «деле Burisma»?

— Мне сложно сказать, но ситуацию по резонансным делам он знал. По «бриллиантовой истории» я обяснял президенту, что это все бред. Более того — организаторы этой провокации использовали тех же судей Апелляционного суда Киева (Антона Чернушенко и Марию Приндюк), что и в истории со Злочевским. Они задним числом давали добро на проведение НСРД против Корнийца и Шапакина.

— Считаете, что делом «бриллиантовых прокуроров» вас шантажировали, чтобы вы отступились от Злочевского?

— Нет, я никогда бы и не пошел на такой «размен». Сакварелидзе и Трепак просто прикрывали этих судей, и использовали их же в «байденовских» нуждах.

— Но затем вы «прикрыли лавочку», когда скандальный следователь Дмитрий Сус в рамках разбирательств по делам в отношении «Укргаздобычи» и «Нефтегаздобычи» пришел с обыском к на тот момент главе киевского апелляционного суда Чернушенко?

— Примерно так. Дима — большой молодец, я к нему с большим уважением отношусь, кто бы что ни говорил. Он не просто хваткий, а знает, понимает и умеет работать. То, что ему сегодня вменяют — я сомневаюсь. Если вернусь на пост генпрокурора, обязательно подниму эти материалы.

— И Суса вернете на работу в ГПУ?

— Если там он прав, то верну.

— К тому моменту вы чувствовали давление, когда выходили в суды с ходатайствами об обеспечении арестов имущества крупных нефте- и газодобывающих компаний страны, за которыми явственно усматривался след олигархов? Например, того же Ахметова?

— В случае с Ахметовым — нет. А что касается Злочевского, то намеки были. Ведь его компания к тому моменту была очень известна. И все понимали, что он не просто так взял к себе таких людей в совет директоров.

— То есть, по «делу Burisma» прокуроры не собирались «включать заднюю»?

— Нет, мы собирались допрашивать Байдена-младшего, Арчера и так далее.

— Что помешало?

— Не успели. Президент мне говорил неоднократно, что Байден требовал, чтобы меня убрали. Был подготовлен отчет о проделанной мной работе, его направили депутатам, размещали на сайте ГПУ. Если взять эти сводки — они в разы отличаются от того, что смогли сделать мои предшественники. Объективных оснований для увольнения не было.

— Так почему тогда все же вас «ушли»?

— Байден взялся очень серьезно. Он пообещал Порошенко, что привезет на меня коррупционный компромат. Приехал в декабре 2015 года, выступил в Верховной Раде, ничего не сказал об этом, и уехал. Я тогда собрался и поехал на Банковую. Разговор был такой: «Ну что, привез коррупцию Байден?». — «Витя, ни@#$% он на тебя не привез». — «И что будем делать?» — «Да пошел он!..». Примерно так. Вы же понимаете, что если бы у вице-президента США были доказательства моей коррупции, то он бы все это использовал наверняка в своих целях.

— Но вал негатива это никоим образом не сбило.

— Да, были регулярные ультиматумы и дискуссии обо мне. Окончательно переступил порог я 2 февраля 2016 года, когда мы вышли в суды с ходатайствами о повторном наложении арестов на имущество «Burisma». Предполагаю, что тогда президенту поступил очередной звонок от Байдена, шантаж невыделением кредита… Тут Порошенко и сдался.

— А вы?

— Я сказал, что готов написать заявление, но спросил — под каким соусом я должен это сделать? Ведь это же была идея президента меня пригласить, а не я сам рвался на пост генпрокурора…

— Что предложил Порошенко?

— Написать — «по состоянию здоровья».

— А вы?

— Я здоровый человек, какая у меня болезнь?

— Подождите, так не президент ли продуцировал слухи о вашем предсмертном состоянии? Вас таким образом за последние годы «спешили хоронить» раза три или четыре?

— Нет. Я знаю фамилию этого человека, это помощник одного из народных депутатов от БПП. И сказал об этом я Кличко в глаза, когда мы сидели вчетвером — Виталий, я и два парламентария из президентской партии. Нардеп набрал своего помощника и спросил, действительно ли он запускал слухи что я умираю в «Феофании» через СМИ, и для чего? Тот сказал что, да. Мол, хотел Шокина потроллить…

— В общем, по болезни вы уходить отказались?

— Да. Порошенко тогда сказал мне, что придумает как выйти из ситуации. Ну и «придумал» — якобы я утратил доверие общественности… Хотя перед этим заявил, что к моей работе на посту нет никаких претензий.

— «А товарищ Берия вышел из доверия»?

— Вы понимаете, что это нонсенс? Я на посту сделал то, чего десятилетиями никто даже не пытался, провел реформу, передал полномочия органам самоуправления… Доверие какого общества я потерял? Этих десяти грантоедов-байденовцев?

— Почему, в таком случае, спустя некоторое время после ухода вы затеяли бучу с попыткой вернуться на пост главы ГПУ?

— Я не собирался возвращаться больше. Но затем, когда я прочитал заявления Байдена о том, как он меня снимал с должности и хвалился тем, что активно вмешивался в принятие управленческих решений на самом высоком уровне в Украине, посчитал что он унизил не только нашего президента, но и всю Украину. Я пошел к Порошенко и сказал ему: «Петр Алексеевич, я буду восстанавливаться».

— И что он?

— Спросил: «А у тебя получится?»

— На сегодняшний день вы обжалуете процедуру вашего увольнения в ЕСПЧ. Как считаете, шансы вернуться на должность генпрокурора у вас есть?

— Тут как суд решит. Но если по закону, то у меня еще два года и четыре месяца полномочий. Мое увольнение было осуществлено с нарушением закона. Я готов работать.

Плюс у меня есть еще одно интересное заключение одного из членов команды Зеленского — Андрея Мережко. Он написал, что в моей сиутации было реальное вмешательство Байдена во внутренние дела Украины. Это считается уголовным преступлением. Тогда «байденовцы» думали, что у них все получилось со мной. Поэтому сейчас и боятся (чему у меня есть подтверждения), что если я восстановлюсь на посту, то доведу дело по «Burisma» до конца.

По материалам: strana.ua