Про коррупцию в ВПК

Хищения в армии — своеобразный мем, с которым у украинцев ассоциируется едва ли не каждый экс-министр обороны времена президентства Виктора Януковича и раньше. Однако это явление никуда не исчезло и после революции достоинства. Как чрезмерная секретность оборонных закупок стала источником коррупционных рисков.
В 2018 году Верховная Рада создала Временную следственную комиссию для расследования хищений в Вооруженных Силах в 2004-2017 годах. Через полгода работы ее председатель Иван Винник рассказал, что комиссия выяснила количество техники, которую министры обороны безосновательно распродали в течение 2004-2014-го. Обвинения прозвучали в адрес Анатолия Гриценко, Юрия Еханурова, Валерия Иващенко, Михаила Ежеля, Павла Лебедева, Дмитрия Саламатина. Последнему, кстати, Генпрокуратура накануне объявила подозрение в подрыве обороноспособности Украины и других преступлениях, которые привели к убыткам на сумму $560 млн.

Окончательный отчет депутатская комиссия должна представить примерно в середине 2019 года. В то же время общественная организация StateWatch взялась анализировать уголовные производства 2014-2018-го, касающиеся оборонных предприятий. Как рассказал председатель StateWatch Глеб Каневский, с 2014 только в отношении предприятий концерна «Укроборонпром» открыто более 100 производств. Большинство дел, возбужденных в 2014-2015-м, продолжаются. По их подсчетам, в тех производствах, которые есть в открытом доступе, убытки достигают 1 млрд грн с 2014 года, и это очень оптимистическая цифра, поскольку многие материалы засекречены.

На основе этих уголовных дел эксперты выделили основные коррупционные схемы, которые есть в оборонно-промышленном комплексе.

Первая из них — уничтожение заводских мощностей. Как выяснили эксперты, есть два завода, по которым в 2018-м были открыты уголовные производства: Харьковский завод транспортного оборудования и киевский завод «Маяк». «ХЗТУ еще 10 лет назад проходил процедуру санации и передал все свои мощности — более 100 наименований уникального оборудования — одноименной частной фирме. Когда после революции достоинства завод реанимировали и он стал получать новые заказы, оказалось, что частная фирма, которая имеет такое же название, не возвращает ему оборудование. Фактически представители этой фирмы отказались пускать к себе представителей государственного завода, из-за чего полиция Харьковской области и открыла уголовное производство», — пояснил Каневский.

Против киевского завода «Маяк» полиция открыла производство из-за вывоза оборудования, которое было сдано за металлолом. «Работы на заводе проводились следующим образом: указанные работники в количестве четыре-пяти человек резали оборудование, когда накапливалась достаточное количество, прибывал автомобиль и загружал его. Примерно два месяца ездили небольшие автомобили по две тонны, а потом начали появляться машины по 10-15 тонн», — цитирует Каневский слова свидетелей.

Вторая схема — незаконный экспорт военных товаров. «Работники Харьковского государственного авиационного производственного предприятия пытались незаконно вывезти из Украины в Казахстан шины к самолету Ан-72. Это зафиксировала Служба безопасности Украины. Представители экспортного предприятия «Промоборонэкспорт» заплатили $1,340 млн за посреднические услуги иностранной компании за то, что украинские специалисты оказывали правительству Мексики услуги по ремонту вертолетов. Но, как оказалось, чиновники не имели необходимых разрешительных документов для предоставления таких экспортных услуг», — отметил эксперт.

Третья схема, одна из самых распространенных, — закупка у фиктивных фирм. Причем часто потом следствие устанавливает, что эти товары завезены из России или «взяты» со складов Минобороны, говорит Каневский. Например, Львовский государственный авиационно-ремонтный завод в течение 2017-2018 годов закупил оборудования и запчастей на 13,6 млн грн у фирм, которые оказались фиктивными. Завод «Маяк», в свою очередь, передал более 680 тыс. грн ряду компаний за прицелы к минометам, но, как оказалось, фирмы, которые получали деньги и поставляли эти прицелы, не имеют возможностей производить или закупать их и поставлять на оборонное предприятие. Кроме того, по словам Каневского, есть ряд уголовных дел, открытых преимущественно в 2015-2016-м в отношении должностных лиц предприятий ОПК, которые касаются закупок запчастей и оборудования в России через украинских посредников. Или предприятия космической отрасли имели обязательства по долгосрочным контрактам между Украиной и РФ, которые автоматически выполнялись даже с началом войны. «Тот же Южмаш в 2015-2016 годах еще поставлял определенные запчасти, наименования которых закрыты, в РФ, и работники этого завода туда ездили, это зафиксировано в уголовных процессах», — рассказал эксперт.

Еще один пример из судебных дел — закупка некачественных или несуществующих запчастей. По данным СБУ, Львовский бронетанковый завод по такой схеме в течение последних лет выплатил более 30 млн грн. А Николаевский бронетанковый завод отдал 4 млн грн предоплаты за двигатели к бронемашинам фирмы Iveco. «Потом работники завода взяли подобные ведра (цинковые. — Ред.), подобный металл, который был у них на производстве, порезали его, сделали коробки с надписью «Двигатели», поместили туда металл, запломбировали и демонстрировали его представителям Минобороны и концерна «Укроборонпром» как двигатели, которые ожидают времени, чтобы выполнить государственный оборонный заказ перед Минобороны, а именно чтобы отремонтировать бронемашины и отправить их на фронт», — рассказывает Каневский.

Последняя из популярных схем — закупка по завышенным ценам. Как отметил эксперт, в конце 2018-го было открыто уголовное производство в отношении должностных лиц Житомирского бронетанкового завода из-за того, что они переплатили 1,7 млн грн за запчасти к танкам и бронемашинам.

Причин таких явлений в оборонно-промышленном комплексе может быть несколько. Во-первых, говорит Каневский, в Администрации президента нет стратегии по преодолению коррупции в ОПК. «Дело в том, что, по законодательству, именно президент непосредственно ответственен за назначение директора Укроборонпрома, ключевого предприятия в ОПК. Глава государства ответственен за формирование большинства наблюдательного совета, который должен осуществлять независимый контроль над концерном. Он также ответственен за силовой блок, СБУ, Генпрокуратуру, однако уголовные производства, которых более 100, продолжаются с 2014 и не закрываются или закрываются, но никто не несет ответственности», — объясняет он.

Негативным фактором в StateWatch считают и большое количество государственных предприятий в Оборонпроме, которые невозможно проконтролировать. По словам Каневского, их более 200 и половина фактически обанкротилась, поэтому эту сферу следует оптимизировать. Он добавляет, что уже есть перечень государственных предприятий ОПК, которые обанкротились и которые Укроборонпром подготовил к приватизации, но она откладывается годами.
Однако больше возможностей для махинаций открывает секретность оборонных закупок, считают эксперты. «Когда мы говорим, что заводы закупали запчасти или что-то продавали, то не можем назвать точные наименования только потому, что все элементы государственного оборонного заказа находятся под государственной тайной. Даже следователи сталкиваются с препятствиями, когда расследуют такие дела», — отмечает Каневский.

Сегодня формирование государственного оборонного заказа — сложный бюрократический процесс со многими этапами, каждый из которых непрозрачен и содержит определенные риски, объясняют в Независимом антикоррупционном комитете по вопросам обороны (НАКО). По словам экспертов, эта чрезмерная секретность является источником коррупционных рисков и злоупотреблений, а механизм оборонного заказа построен так, что гриф «совершенно секретно» применяется для закупок, информация о которых не представляет угрозы национальной безопасности.

Например, говорят в НАКО, за последние три года одним из главных частных поставщиков Нацгвардии и Минобороны стало ПАО «Автомобильная компания «Богдан Моторс». Его совладельцем ранее был Петр Порошенко, впоследствии оно перешло в собственность Олега Гладковского, первого заместителя секретаря СНБОУ и председателя межведомственной комиссии по политике военно-технического сотрудничества и экспортного контроля. Речь идет о поставках специализированных автомобилей, пунктов обогрева, автобусов «Богдан» и других.

«Очевидно, что в конкретном случае общественный интерес перевешивает вероятные риски национальной безопасности, ведь здесь речь идет о закупке современного высокотехнологичного оружия, которое дает существенное преимущество на поле боя, или техники, информация о наличии которой может повредить обороноспособности Украины (например, информация по закупкам средств радиоэлектронной борьбы, средств специальной связи, систем противовоздушной обороны, специальной разведывательной техники и т.д.). В ситуации с «Богдан Моторс» ярко демонстрируются два основных риска: чрезмерное засекречивание и потенциальный конфликт интересов», — отмечают в НАКО. По мнению экспертов, такие закупки должны быть открытыми.
Однако доля секретных закупок в оборонном бюджете только растет: в 2016-м она составляла 14,5%, в 2017-м — 18%, в 2018-м — 19,6%. В то же время, говорят в НАКО, доля тайных закупок Департамента обороны США в 2016 году составляла 10% бюджета, в Германии доля тайного бюджета не превышает 1%, в Болгарии это не более 2%.

Отдельным источником рисков НАКО считает внутренние закупки Укроборонпрома: товары, услуги для производственных нужд концерна. «Большинство предприятий Укроборонпрома не является «заказчиками» в понимании Закона о публичных закупках, следовательно, это означает, что они не обязаны использовать систему ProZorro для организации торгов. Львиная доля закупок, осуществляемых предприятиями концерна, происходит через коммерческую электронную торговую площадку (ЭТП). В отличие от ProZorro, все завершенные процедуры на ЭТП архивируются, то есть посторонний пользователь — журналисты, общественность — не имеет к ним доступа. Речь идет о более 4 тыс. торгов ежемесячно, или 30-50% всех закупок концерна. Остальные закупки незначительны или тайные. Насколько нам известно, сегодня Укроборонпром работает над усовершенствованием процедуры проведения этих закупок, однако о полноценном переходе на систему ProZorro пока речь не идет», — объясняют в НАКО.

Минимизировать такие коррупционные риски можно увеличением прозрачности оборонного заказа, совершенствованием процедуры внутренних закупок Укроборонпрома. Еще одним важным шагом является независимый финансовый аудит концерна. И недавно Укроборонпром начал процесс закупки услуг аудита через ProZorro. Также, как считает StateWatch, государство и частные производители должны составить каталог военных товаров, которые можно будет купить без ограничений, и проводить их закупку через ProZorro. А под гостайной останутся технологии, которые действительно нуждаются в защите от других стран, нечестных производителей или конкурентов.

По материалам: argumentua.com