Военный корреспондент Инна Золотухина считает, что народ Донбасса обманули
Главный редактор журнала «Вести. Репортер» Инна Золотухина - военный корреспондент, работавший во многих горячих точках, включая Чечню, Сирию, Ливию и Сомали. С момента аннекссии Крыма Инна находилась на полуострове, а в середине апреля перебралась на наш, самый ближний Восток. Я распросила Инну, что происходило в Славянске, Краматорске, Донецке, Луганске последние полтора месяца.
- Вы находились на Донбассе с середины апреля. Расскажите, как настроены там люди?
- За прошедшие два месяца настроения людей на Донбассе менялись несколько раз. Поначалу большинство было настолько зомбировано российской пропагандой, что массово проголосовали за отделение от Украины на референдуме 11 мая. Тогда все, кто пришел голосовать, рассчитывали, что спустя неделю будет проведен второй этап референдума за присоединение к России (об этом не раз заявляли лидеры самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР»). Но этого так и не произошло. Вот очень показательный момент: 12 мая после референдума в Луганске был митинг. Выступал Царев. Люди вокруг кричали: «Рос-сия!», а он со сцены «Новороссия!». Народ опять: «Россия», а экс-нардеп: «Новороссия»…
Проще говоря, людей обманули. Но поначалу они этого не поняли. Да и сейчас они не в полной мере понимают.
- А когда они почувствовали неладное?
- Когда некоторые вооруженные «ополченцы» (среди них было много представителей криминалитета) занялись мародерством. Начали отбирать машины, забирать кассы в магазинах, заходить в маршрутки и автобусы, заставлять пассажиров отдавать деньги и золото «на благо революции». Когда появились сотни наемников из России: чеченцы, осетины, дагестанцы, адыгейцы и казаки….
- Люди испугались?
- Конечно. Некоторые из них даже были готовы снова жить в Украине (правда, таких, если говорить прямо, было немного). Другие все еще надеялись на Россию. Но понимали: жизнь идет под откос.
- А когда произошел третий «перелом»?
- После начала боевых действий между силами АТО и «ополчением». Сейчас мирные жители в панике и просто бегут с Донбасса. На вокзалах огромные очереди за билетами и драки за места в автобусах. Вот что написала мне пару дней назад приятельница из Краматорска: «…Сегодня провожала мужа на автовокзале. Впечатления тяжелые. четыре автобуса на Харьков колонной: кто-то всей семьей едет, а родители провожают, кто-то жену с детьми отправляет, кто-то своего ребенка с родственниками… Слез много, много напряжения… Краматорская трагедия… к которой глупость людей привела, к сожалению… грустно это все».
- Говоря о российской пропаганде, вы имеете в виду работу СМИ РФ?
- Не только. Я говорю еще и о мастерски запускаемых слухах, которые распространяются в городах Донбасса. Например, сейчас там гуляет сплетня о том, что во время активной фазы АТО наши силовики будут вырезать русских по этническому принципу. А также о кровожадных западенцах, которые вот-вот придут. Чтобы было понятно, как эти слухи распространяются, приведу пример. По дороге из Луганска в Изюм мы заехали на рынок «Славянская керамика» рядом со Славянском, чтобы выпить кофе. Продавщица рассказала нам, что недавно в городе женщина - латышский стрелок выстрелила в 12-летнего мальчика. Якобы она приехала на джипе, тяжело ранила ребенка и скрылась. Находясь в Изюме, я проверила эту информацию (пообщалась с несколькими источниками в Славянске), и они рассказали одну и ту же историю. 9 мая на праздничном митинге мальчишка запустил петарду. Один из «ополченцев» испугался звука, который напоминает выстрел, и выпустил в ребенка автоматную очередь. Позже приехали люди самопровозглашенного мэра города Вячеслава Пономарева, запихнули стрелка в машину и куда-то увезли. В тот же день по городу поползли слухи, что мальчика ранил «Правый сектор». А на следующий день на рынок был запущен слух о женщине - латышском стрелке. (Напомню, что об участии женщин-снайперов из стран Балтии активно писала российская пропаганда во время Чеченской и Грузинских войн. - «Дуся»). Многие люди на Донбассе этому верят. Ведь ребенок действительно был ранен.
- А мальчик выжил?
- К счастью, да.
- Как вы лично оцениваете количество чеченцев, русских наемников, казаков на Донбассе? Вы их видели? Общались с ними?
- Да, я их видела. Их, безусловно, много. Но хочу уточнить - утверждение, что на Донбассе против Украины воюют одни наемники и среди бойцов нет местных жителей, не соответствует действительности. Многие местные тоже взяли в руки оружие. Это не только мелкий криминалитет (как я говорила ранее), но и бывшие воины-афганцы, ветераны ВДВ, бывшие военные. Все они стоят за идею, им не платят. Этим людям кажется, будто они воюют с фашистами, как их деды во время Великой отечественной. Таков, к сожалению, результат российской пропаганды. Что касается наемников, могу привести такой пример. Около захваченной Луганской обладминистрации я общалась с казаком с Кубани (сам он называет себя терским казаком) и спросила, почему он здесь. Он мне ответил, что принимал участие в Чеченских компаниях и воевал в Приднестровье. А теперь зарабатывает деньги на Донбассе. «У меня четыре дочери, надо их кормить!» - сказал он мне.
- Вы можете описать структуру протеста Донбасса? Кто его финансирует?
- Как вы помните, всё началось в Славянске. Именно там, видимо, и появились первые российские инструкторы (думаю, их было немного), а также наемники. А к ним присоединились бывшие военные из числа местных. В то время ходили слухи, что финансированием всей компании занимался близкий к Виктору Януковичу известный криминальный авторитет. Поэтому среди «ополченцев» было также много спортсменов и криминалитета. Я сама видела, как в середине апреля в Краматорске во время разоружения 25-й Днепропетровской бригады ВДВ накаченные парни покупали в ларьке пиво и просили у продавца чеки. Мол, «мы люди подотчетные». Участвовали в процессе и обычные жители Донбасса, поверившие российской пропаганде: пенсионеры, медики, учителя. В Краматорске они на моих глазах буквально бросались под колеса БМД десантников!
Позже ситуация изменилась. Во-первых, произошел раскол между лидерами «ДНР» и «ЛНР» (по слухам, бывшая правая рука так называемого народного губернатора Луганщины Болотова - Мозговой уже давно ему не подчиняется, а его люди не только занимаются мародерством, но и вроде бы расстреляли семью бизнесменов, которые пытались выехать в первых числах мая в Россию). Во-вторых, наемники (а их за это время стало намного больше) выбили блатных из игры. В середине мая многие представители криминалитета были вынуждены бежать с Донбасса, откупившись деньгами и машинами. Именно так, по слухам, было в Горловке. В целом, я думаю, сейчас в каждом городе Донбасса существует несколько вооруженных бандформирований под руководством так называемых полевых командиров по чеченскому сценарию. И каждая из них, увы, делает, что хочет.
- А как устроена не военная, а бытовая жизнь этих городов?
- Разная история в разных городах. В Краматорске представителями «ДНР» захвачена центральная площадь Ленина, Дом культуры и исполком. Вокруг жилые дома, магазины работают, продукты есть, лекарства есть. Ситуация в самом городе довольно спокойная, разрушений нет. Но люди боятся выходить по вечерам на улицу из-за постоянной стрельбы «ополченцев» (почему они стреляют, простые граждане не знают), а также взрывов, которые слышны с окраин города, граничащих с Карачуном. Напомню, что там находится блокпост сил АТО, постоянно обстреливаемый из Славянска.
- Можно ли покинуть город?
- Да, из Краматорска пока выехать можно. Из Донецка, кстати, тоже. Ситуация там аналогичная: магазины работают, лекарства, продукты, вода, интернет, свет - всё есть. Но те, кто не смог уехать, по вечерам на улицу не выходят. Очень тяжелая обстановка в Славянске. Кольцо сил АТО вокруг города сжалось. Воды, продуктов питания, лекарств и электричества нет. Люди бегут из города на велосипедах и пешком, с детьми на руках. Штурмуют автобусы волонтеров, которые пытаются вывезти детей и женщин. Все окрестности Славянска уже забиты беженцами. Но многие простые граждане до сих пор остаются в городе. Я думаю, что Украина должна немедленно обеспечить коридор для жителей Славянска. Работа в этом направлении, по словам президента Порошенко, уже началась. Но нам также необходимо создать лагеря для временного проживания. Обеспечить людей работой и жильем. Возможно, предоставить им статус беженцев. Мне кажется, что такая гуманная позиция государства может вернуть жителям Донбасса доверие к нашей власти и стране. Помочь им трезво оценить ситуацию.
- Насколько можно судить, на Донбассе исключительно негативно воспринимают украинские СМИ и их представителей…
- К сожалению, для этого есть основания. Мне лично было очень неприятно, когда вечером 11 мая в Луганске я увидела сюжеты украинских каналов (тогда они там еще вещали) о том, что на Донбассе либо проигнорировали референдум, либо голосовали под дулом автоматов. Это неправда! Люди шли голосовать добровольно и вооруженных людей на участках не было. Я сама объехала 7 участков и в Луганске, и в области. Стоит ли говорить, что недопустимо с экранов ТВ называть всех жителей Донбасса террористами и сепаратистами? Оскорблять и обижать их? Этим журналисты только настраивают людей против себя и Украины в целом. Конечно, очевидно, что Россия развязала против Украины информационную войну. Но, на мой взгляд, мы не должны уподобляться коллегам из РФ. Обязаны быть объективными и помнить, что жители Донбасса - граждане нашей страны. И остаются таковыми несмотря на то, что воспринимают мир исключительно через призму лживой российской пропаганды.
- Вы встречались во время своих поездок с российскими журналистами, кроме Стешина и Коца из «Комсомолки»?
- Да, встречалась. Я не буду называть каналы, но это были телевизионщики. Они видели факты мародерства, видели, что на Донбассе происходит беспредел, и могу сказать, что их мучила совесть - но они продолжали работать. В нужном ключе, разумеется.
- А лично у вас возникали проблемы во время работы на Донбассе?
- Я не могу сказать, что у меня были неприятности в Луганске, Донецке или Краматорске. Я работала очень аккуратно и тщательно формулировала вопросы. Хотя и представлялась украинским журналистом. Видимо, помог опыт, который я (как и другие мои коллеги) приобрела во время аннексии полуострова.
- А что произошло с вами в Крыму?
- Сначала меня едва не разорвали на митинге в Севастополе (мне даже пришлось солгать, что фотограф, который был со мной, не имеет ко мне отношения, чтобы ему не разбили камеру). Потом обещали пристрелить на Перекопе, где мы сделали съемку регулярной российской армии в окопах с гранатометами (а также БТРов, полевых кухонь и камазов с российскими номерами). Когда нас засекли, к нам подошел пьяный кубанский казак, выпустил в воздух автоматную очередь и стал кричать: «Сука, сядь в машину, иначе я тебя сейчас пристрелю». В результате нам пришлось вернуться на заправку, дождаться темноты и через этот же Перекоп проехать еще десять километров, чтобы попасть к нашим десантникам, которые окопались в Херсонской области. Обратно в Симферополь мы возвращались уже ночью и на Перекопе снова «попались». Нас задержали так называемые вежливые люди с оружием, половина из которых явно ранее имели проблемы с законом. Они попытались уничтожить всю съемку (досмотрели мой лептоп, но не сообразили, что у нас есть заранее спрятанная флешка с фотографиями), обвинили меня в том, что я слила информацию их объектов нашим солдатам, а теперь возвращаюсь шпионить…. К счастью, может быть потому, что я женщина, обошлось: меня никто даже не толкнул. Зато ограбили женщину-таксиста, которая нас возила - забрали дорогой фонарик, радиоприемник, убили видео на ее регистраторе, побили ногами ее машину…
- Вы были в Донецке после обстрела аэропорта?
- Да. Я была в микрорайоне Октябрьский на улицах, которые прилегают к аэропорту. Там пострадало несколько жилых домов (где-то трубу снесло, где-то крышу пробило), а один дом сгорел полностью. Правда, непонятно, отчего это произошло: ведь в день обстрела аэропорта рядом с этими домами шли уличные бои между «ополченцами» и силами АТО.
- Российские СМИ утверждали, что силы АТО бомбили мирные кварталы с воздуха, в результате чего погибли люди…
- Я не могу упрекать наших силовиков в этом. У меня нет фактов, которые бы это доказывали. Да, в тот день в районе железнодорожного вокзала (он расположен относительно недалеко от аэропорта) погибли парковщик и женщина. Но никто из свидетелей случившегося (а я с ними общалась) не может сказать, что стало причиной их гибели. Ведь в районе ЖД тоже были уличные бои.
- Вы говорили, что были свидетелем разграбления «Метро»…
- Да. Мы как раз проезжали мимо этого супермаркета. Видим, местные жители с тележками бегут. Одни свозили товар в маленький магазин неподалеку. А другие ‒ к себе домой, и после бросали пустые тележки на кладбище (мы насчитали там шесть или семь тележек). Один из грабителей был настолько пьян, что просто упал под колеса нашей машины, не дотянув до другого края дороги. Тележка в одну сторону, он в другую… Слава богу, мы его объехали.
- Вы уверены, что в мародерстве не участвуют украинские силовики? Я не имею в виду силы АТО, но все вот эти батальоны территориального формирования, которые не совсем армия?
- У меня такой информации нет.
- Насколько опасно украинским журналистам работать на Донбассе?
- Конечно, случится может всякое. Надо быть очень осторожным. Но особенно тяжелая ситуация в Славянске. В середине апреля я была на пресс-конференции Вячеслава Пономарева, которая проходила в исполкоме в полном смысле слова под дулами автоматов: у нас за спинами сидели 8 вооруженных до зубов человек. Я старалась очень аккуратно задавать вопросы. Поскольку понимала: я здесь единственный украинский журналист. Самые смелые и правильные вопросы тогда задавал американский журналист Саймон Островский. В результате я уехала, а Саймона задержали. Слава богу, его отпустили, и потом мы с ним встретились уже в Изюме.
- Расскажите, как устроена работа журналиста в зоне АТО с нашей стороны.
- Я вернулась домой неделю назад. Возможно, сейчас что-то изменилось к лучшему. Но когда мы находись в Изюме, пресс-служба АТО ничем не могла нам помочь. На блокпосты вокруг Славянска мы выезжали сами, исключительно по личным договоренностям. А потом нас просто перестали туда пускать. И это, конечно, неправильно. Обществу необходима достоверная информация о происходящем в зоне АТО, и пресс-служба должна помогать журналистам выполнять их профессиональный долг.
- На других войнах была другая ситуация?
- Другая. И в Ливии, и в Сирии власти организовывают работу журналистов. Например, в Сирии в Министерстве обороны журналистам дали охрану и бэтээр, чтобы мы могли попасть в Маалюлю (город, где шли боевые действия между сирийской оппозицией и войсками Башара Асада). Конечно, только этим наша работа не ограничивалась (если ты будешь сотрудничать только с одной из воюющих сторон, не сможешь собрать полную картинку происходящего в стране). Многое мы делали в Сирии, Ливии и Сомали на свой страх и риск. Но, все-таки пресс-службы здорово помогали. Кстати, надо отдать должное пресс-службам «ЛНР» и «ДНР». Видимо, под руководством российских кураторов они очень грамотно организовали работу российских СМИ на Донбассе. Проводят пресс-конференции, вывозят журналистов в зону боевых действий. По сути, журналисты занимаются информационным обслуживанием самопровозглашенных республик.
- Вы хотите, чтобы наши журналисты тоже «информационно обслуживали» АТО?
- Это была ирония. Если серьезно, журналисты должны не «обслуживать» АТО, а объективно освещать происходящее. В том числе критиковать АТО, если для этого есть объективные причины. Но всегда и везде журналисты шли «на плечах» у армии для того, чтобы писать о ее победах и героях. Когда в стране война, это нормально. И руководители АТО должны нам в этом помогать.
- У вас были конфликты с представителями украинских силовиков?
- Нет, ни разу.
- Российская пресса постоянно заявляет, что с нашей стороны используются установки «Град»…
- «Град» у сил АТО я не видела, так что подтвердить или опровергнуть эту информацию не могу. А вот из Горловки мне сегодня позвонили и сообщили: в город зашли российские танки и были завезены из РФ установки «Град»… Вообще, хочу подчеркнуть, что когда я была в Изюме, наши военнослужащие не вели никаких наступательных действий - они просто отпугивали боевиков из Славянска, которые на них нападали. Так что доверять российским СМИ, которые утверждают, будто силы АТО убивают мирных жителей в Славянске, не стоит. Другое дело, что когда идет бой, нельзя рассчитывать, что местные жители не пострадают. Поэтому еще раз хочу подчеркнуть: мы обязаны помочь им выехать и позаботиться о них.
- Каковы настроения среди участников АТО?
- Если мы говорим о бойцах Нацгвардии, то они настроены очень патриотично. Но не обстреляны, не умеют себя вести в боевых ситуациях, допускают оплошности. Другое дело - наши вэвэшники и десантники, которые имеют боевой опыт в миротворческих миссиях. Это наши профессиональные силы. Но у них зарплаты до 3 тысяч гривен, у многих нет бронежилетов, приборов ночного видения, биноклей… Да что там говорить! У них гниют ноги из-за отсутствия нормальной обуви… Проблема у ребят и с едой, водой, сигаретами… В то же время в Славянске у «ополченцев» и наемников есть всё необходимое: приборы ночного видения, бинокли, бронежилеты, у них связь защищена… А наши между собой общаются на блокпостах с помощью мобильных телефонов, потому что раций нет! Вообще, я считаю, что сейчас нужно уделить особое внимание нашим кадровым военным. Ведь против нас воюют наемники-профессионалы! Вот бывший и. о. президента Александр Турчинов обещал 20 тысяч гривен евромайдановцам, которые находятся в зоне АТО. Прекрасно! Но он почему-то забыл про нашу армию, десантников и ВВ! Надо немедленно поднять им зарплату, их статус, их имидж в государстве, чтобы они почувствовали, что они нам нужны, что они - наши.
- Но вэвэшники стояли против нас на Майдане…
- Да. И тоже потеряли там своих коллег и друзей. Не стоит об этом забывать. Вообще, пора прекратить майданные распри. У нас в стране война, не время для разногласий. Кстати, бойцы Нацгвардии (бывшие евромайдановцы и вэвэшники) на блокпостах под Славянском это поняли первыми. Они давно уже наладили хорошие отношения друг с другом. Могу рассказать о том, как на моих глазах менялось отношение к происходящему одного из вэвэшников (в свое время он служил в Косово, затем потерял на Евромайдане двоих друзей). Вначале, когда я приехала под Славянск, он говорил, что не понимает, с кем воевать и за что. Мол, я нахожусь здесь только потому, что давал присягу. А уже через неделю, услышав исламскую музыку в селе Семеновка и увидев чеченцев и осетинов, заявил: «Буду стоять до конца. Кто, если не я…». Позже его ранили, сейчас он находится в Харьковском госпитале. Но вскоре вернется в зону АТО.
- Вы не считаете, что происходящее на Донбассе ‒ гражданская война?
- Да, это гражданская война, но спровоцированная Россией. Не надо строить иллюзий: мы воюем не с Россией, а ведем гражданскую войну, в которой принимают участие граждане Украины и которая подпитывается из РФ - оружием, деньгами, профессиональными вояками.
- Я помню собственное неприятное чувство, когда осознала, что в оцеплении Майдана стоят не просто люди, исполняющие свой долг или наемники, а идеологические противники Майдана с юга и востока Украины - они нас не просто разгоняли, они нас ненавидели. Не кажется ли вам, что сейчас ситуация повторяется, когда против сепаратистов выставляют их идеологических противников, - с той лишь разницей, что теперь обе стороны вооружены?
- А что делать? Надо понимать, что когда только формировалось «ополчение» на Донбассе, практически все органы государственной и местной власти в этих областях, по сути, «сдали Украину», перейдя на сторону так называемых повстанцев.
- Судя по тому, как покидают посты наши пограничники, сейчас многие не хотят воевать за единую Украину.
- Те, кто действительно был антиукраински настроен - если мы говорим о «Беркуте» и ВВ - сейчас либо в Крыму, либо воюют на стороне «ЛНР» и «ДНР». Я сама видела этот беглый «Беркут», слышала их разговоры, общалась с ними. Но далеко не все те, кто стоял в оцеплении Майдана, были настроены антиукраински. И сейчас они свой долг перед Украиной исполняют там, в зоне боевых действий. И надо это принять, понять и оценить, потому что они такие же граждане нашей страны и они нас защищают. Отмечу, что когда я вернулась из командировки, первое, что меня неприятно удивило: радикализм фейсбучного войска, которое пишет, что «нужно всех мочить на Донбассе». Этот радикализм попахивает тем же радикализмом, который я видела на Донбассе по отношению к остальной части страны. Это психоз; и на волне этого психоза мы можем погрязнуть в кошмаре гражданской войны на долгие годы. Мне кажется, обязанность Украины как государства и нас как его граждан ‒ сделать всё, чтобы мы вели себя как единое и демократическое государство. Проще говоря, государство, которое думает обо всех наших гражданах. В том числе и жителях Донбасса.
- Может быть, вы воспринимаете мир как идеалист?
- Возможно. Но мне в какой-то мере сложнее, чем многим другим украинским журналистам. Просто я не раз видела последствия гражданской войны в других странах. У меня всё время перед глазами стоит город Хомс в Сирии. Там большинство населения составляли мятежные сунниты, и асадовские войска уничтожали их целыми кварталами! Сейчас это мертвые районы, дома со следами ожогов, улицы, по которым ветер гоняет песок. Нет ни людей, ни животных. Никого. Это очень страшно. Если ты видел, к чему может привести гражданское противостояние, ты не можешь спокойно реагировать на любой радикализм - даже патриотический.
- Как, собственно, произошло, что вы стали военным корреспондентом?
- Еще работая в «КП» я впервые поехала на Грузино-Российскую войну. Там я поняла, что только во время военных действий можно стать свидетелем того, как пишется история. А для любого журналиста это, безусловно, интересный опыт. Кроме того, на войне всё ощущается гораздо острее и ярче. Как ни странно это звучит, там жизнь чувствуется в полной мере. И не только потому, что вокруг много человеческого горя и боли. А потому, что на войне (перед лицом опасности) люди умеют радоваться самым незначительным мелочам. В обычном, комфортном мире такого не увидишь. Впрочем, слово «интересно» применимо только к моим командировкам в другие страны. Работа на войне, которая разгорелась в Украине - совсем другая история. Личная. Ведь всё это происходит у нас дома. Поэтому я просто считаю своим профессиональным и гражданским долгом об этом писать.
- Но есть же риск быть убитой?
- Есть. Но и кирпич может упасть, если ты по Киеву идешь.
По материалам: thekievtimes.ua