Уголь Донбасса оседает золотом в кармане Януковича

Куда идут эти огромные средства? Почти 99% — предприятиям на территориях, которые контролирует Партия регионов.

А куда дальше?

Выяснить, как именно работает система дотирования добычи угля и действительно ли необходимы такие расходы наших, народных, денег, мы попытались в разговоре с председателем Независимого профсоюза горняков и Конфедерации свободных профсоюзов Украины Михаилом Волынцом.

— Зачем вообще дотировать уголь? Неужели его нельзя продавать с выгодой?

— Если взять за 100% доступные ныне украинские запасы энергоносителей, то примерно 95% их объемов составляет уголь и только 5% — газ и нефть. А энергоносители — это стратегический пункт в жизнеспособности любого государства. Во всем мире угольная отрасль дотационная, за исключением Соединенных Штатов, где есть мощные пласты, Австралии и Южной Африки.

Украина имеет самый худший, самый тяжелый среди угледобывающих государств шахтный фонд — тонкие пласты угля, очень большие глубины залегания промышленных пластов и устаревшие технологии добычи, плохую организацию труда. Поэтому господдержка вроде бы и нужна. Однако ныне этот процесс утонул в коррупции. Получается замкнутый круг: без дотирования шахт очень нужная Украине отрасль погибнет, а дотирования сделали еще одним способом коррупционного выкачивания средств из госбюджета.

— Какова схема расчета дотаций?

— Формальный принцип такой. Есть себестоимость добычи тонны угля на той или иной шахте и есть цена реализации этого угля государству через компанию «Уголь Украины» (или частным покупателям по договорам об инвестиционном сотрудничестве, если шахта получила разрешение на это от профильного министерства). Если себестоимость угля выше цены его продажи, то разницу шахте покрывает государство.

— Как это выглядит на практике?

— Возьмем к примеру данные из «Информационной справки об основных показателях развития отраслей топливно-энергетического комплекса Украины за февраль и два месяца 2012 года» (в дальнейшие месяцы Министерство энергетики и угольной промышленности почему-то перестало публиковать такие справки, хотя в прошлом году они появлялись на сайте ведомства ежемесячно).

Так вот, за первые два месяца этого года цена тонны товарной угольной продукции, произведенной госпредприятиями, составила 659,9 грн. А фактическая себестоимость тонны угля официально признана вдвое большей — 1 341 грн. Эту разницу шахтам должно покрывать государство. Как следствие, в течение января — февраля 2012-го из госбюджета поступило 1 267,3 млн. грн. на частичное покрытие расходов с
себестоимости угольной продукции.

— И где здесь появляются возможности для злоупотреблений?

— А очень просто! Если директор шахты получает неформальные приказы завышать себестоимость, то он может посчитать ее по-разному. Правительство же (по крайней мере, нынешнее) критически не оценивает вымышленные цифры, а наоборот, сознательно закрывает на это глаза. Размер дотаций значительно завышают.

— Каков общий годовой объем дотаций угольной промышленности, и какая доля из них идет «налево»?

— В госбюджете на дотации угольной отрасли предусмотрено около 7 миллиардов гривен в год, но ежегодно средства еще добавляют отдельно, поэтому сумма может достигать 10 — 13 миллиардов. Скажем, из добавленных в прошлом году 1 миллиарда 200 миллионов гривен дотаций через откаты угольные предприятия должны вернуть около 60%. Как мне известно, генеральных директоров государственных шахт сделали заложниками ситуации, заставив их провести наскоро и с нарушением законодательства тендеры на закупку оборудования. Приобрели его по завышенным ценам.

— А у кого они это оборудование закупают?

— Есть «Горные машины», принадлежащих Ахметову, есть предприятия Ефремова и другие, и за рубежом закупают так же... Очень часто как новое оборудование записывают старое и только что перекрашенное.

— Какие еще схемы применяют для преобразования дотаций на собственные доходы?

— Еще одна схема — использование в легальной торговле угля с теневого рынка. Это уголь из нелегальных «копанок», расположение абсолютного большинства которых, безусловно, хорошо известно правоохранительным органам на Донбассе, но закрывают их не часто, скорее, для галочки в статистике. Затраты на добычу тонны «копанкового» угля рабским трудом нелегальных работников могут составлять 50 — 100 грн., но его продает как свой шахта, в которой затраты на тонну — 1200 грн. Нынешняя цена реализации этого угля — примерно 750 грн., так что, 450 грн. шахте покрывает государство.

Итак, на каждой тонне угля из нелегальных «копанок» народную казну обворовывают на эти 350 — 400 грн. завышения себестоимости. Объем теневого угольного рынка ныне составляет около 5 млн. тонн в год — так из госбюджета только по этой одной схеме вымывают миллиарды! Притом добытый кустарями в «копанках» уголь некачественный, оно плохо горит, имеет низкую теплотворность.

— И какие это имеет последствия?

— Для повышения теплотворности тепловые электростанции вынуждены использовать дорогие импортные мазут и газ. А как следствие — растет себестоимость производства электроэнергии, это соответственно отражается и на тарифах на электроэнергию для граждан и предприятий.

— Сколько людей задействованы на нелегальных «копанках»?

— Около 70 тысяч жителей Донбасса работают в «норах» (так еще называют «копанки») — без трудовой книжки и социального пакета. Здесь используют копеечный детский труд (детвора эта не знает, что такое школа), здесь непрерывный поток смертей. Недавно я летел самолетом из Луганска, то сверху выглядит, будто над Луной летишь.

— А сколько в Украине настоящих, то есть таких шахт, которые работают? Какая часть из них государственные, а какая — частные?

— Парадоксально, но в Украине никто вам не ответит однозначно на этот вопрос. Примерно более 130. Дело в том, что значительная часть находится на стадии ликвидации, а часть не работает де-факто, поэтому с этим много путаницы. По крайней мере, в прошлом году глава Фонда госимущества Александр Рябченко, представляя новую редакцию Закона Украины «О ФГИУ», вспоминал, что работают 28 частных шахт и 113 государственных.

Кстати, по приведенным им данным, те 28 частных шахт добывают примерно столько же угля (37 млн. тонн в 2010 году), сколько 113 государственных (38,5 млн. тонн). Такая ситуация сложилась потому, что, во-первых, частным владельцам государство отдает преимущественно более перспективные предприятия, а во-вторых, потому, что в развитие своих шахт правительство вкладывает меньше средств — отчасти из-за их недостатка (вызванных непомерным властным хищением), а отчасти через «подведение» их таким образом под необходимость сброса такого «груза» в «родные» частные руки.

— Кто сегодня является наибольшими частными игроками на угольных рынке?

— Компания «ДТЭК» Рината Ахметова в своих презентациях и сама себя признает «ключевым игроком угольной отрасли Украины». Производственные мощности сегмента угледобычи «ДТЭК» представлены шестью наибольшими предприятиями отрасли — ОАО «ДТЭК» Павлоградвуголь"(10 шахт), ООО" ДТЭК «Добропольеуголь» (5 шахт), ООО «ДТЭК» Ровенькиантрацит «(6 шахт), ООО» ДТЭК «Свердловантрацит» (5 шахт), ОАО «ДТЭК» Шахта «Комсомолец Донбасса» (1 шахта) и ОДО «Шахта «Белозерская» (1 шахта). «ДТЭК» добывает энергетический и коксующийся уголь, которые обогащает на своих 11 обогатительных фабриках.

В состав холдинга «Метинвест» входят 10 шахт объединения «Краснодонвуголь».

Нелишне при этом добавить, что шахты «Добропольеуголь» Ахметов арендовал в 2010 году после прихода к власти Януковича, а шахты объединений «Ровенькиантрацит» и «Свердловантрацит» — взял в концессию в 2011-м. Все на 49 лет! Принцип «Зачем платить больше?» в действии — ведь де-факто все предприятия перешли под контроль богатого украинца, причем не пришлось платить реальную цену за их полноценную покупку или подвергаться скандалам из-за приобретения их по заниженной цене.

— Кто ныне сколачивает капитал на золотых жилах убыточной отрасли?

— Это, в частности, группа «Донецксталь» (бывший концерн «Энерго») — руководитель Виктор Нусенкис, сын бывшего первого секретаря Донецкого обкома Компартии, который по численности членов партии был вторым в СССР после Московского.

Есть также холдинговая угледобывающая компания «Coal Energy SA», она объединяет активы предприятий НПО «Механик» и представляет себя третьим по объему запасов и седьмым по объемам добычи производителем угля в Украине. Основатель иi председатель Совета директоров компании — Вишневецкий Виктор Викторович. Если не ошибаюсь, у них 7 шахт.

Теперь же в угольную отрасль «пришел» сын Януковича, который просто осваивает поток бюджетных денег, взяв под руководство государственные шахты Донецкой области.

Кроме того, они по сути забрали компании у Андрея Орлова, народного депутата от Партии регионов. Сегодня тот на всякий случай отсиживается в Америке. А другой депутат-регионал — Эдуард Прутник — фактически «слил» им свой бизнес в угольной отрасли. Оба были партнерами в этом специфическим бизнесе на государственных шахтах — поставляли устаревшее некачественное оборудование на госшахты, еще какие-то посреднические функции выполняли, делали вид, что являются инвесторами угольной отрасли. Взамен получали для продажи уголь. Это компания «Донбасский расчетно-финансовый центр», которую все называют аббревиатурой «ДРФЦ». Теперь ее «подмял» Янукович-младший.

— И что изменилось с тех пор?

— К примеру, «ДРФЦ» вошел в десятку победителей крупнейших государственных тендеров 2011 года. В госкомпании «Уголь Украины» он выиграл тендер на приобретение у частной компании угля на общую сумму 949,32 млн. грн.

Интересно, что на точно такую же сумму тогда же, в апреле, выиграло тендер от «Уголь Украины» и ПАО «Луганская угольная компания». Эту компанию связывают с группой Юрия Иванющенка, народного депутата, который живет в Монако. Его одно время называли основным «строителем» состояния Януковича, но теперь оттеснили, выведя на первый план президентского сына Александра.

— «Угольные» деньги имеют влияние на политику?

— Прямое. Я бы даже сказал, что свой базовый капитал основные игроки в Партии регионов получили именно благодаря тому, что бесконтрольно превращали угольные дотации в свои доходы.

Самое грустное, что миллиарды «крутить» в государственном руководстве желающих достаточно, а позаботиться о реальном развитии угольной отрасли некому.

По материалам taras-ua.com