У «Охматдета» один заказчик — больные дети

«С учетом темпов финансирования, которые у нас сейчас есть, новый корпус „Охматдета“ будет строиться еще как минимум 3-4 года. Быстрее — это утопия. Потому что кроме темпов финансирования есть еще и палки в колеса. 10% моей работы связаны со строительством, а 90% — с выниманием вот этих палок из колес».

На днях подчиненное Минздраву госпредприятие «Укрмедпроектбуд» объявило новый тендер на строительство «Охматдета» — на 214 млн грн. В июле состоится раскрытие конкурсных предложений и, если все пойдет гладко, стройка, после более чем полугодичного простоя, снова запустится. Или нет — как признает новый директор «Укрмедпроектбуда» Дмитрий Шутовский, скорое возобновление стройки находится под вопросом, а предприятие — на волоске от банкротства.

Причина затруднительного положения, в котором оказался «Укрмедпроектбуд», а вместе с ним и новый корпус «Охматдета», и нуждающиеся в нем больные дети, — весьма странное управленческое решение, принятое экс-министром Александром Квиташвили в начале 2015 года. Вместо того, чтобы провести аудит строительства (и при помощи правоохранительных органов найти виновных в растрате средств, посадить их и отобрать у них украденное, как обещал Квиташвили) министр назначил главой ГП «Укрмедпроектбуд» Ирину Коваль, которая ранее уже возглавляла фирму-генпроектировшика и генподрядчика строительства «Охматдета», ООО «Укрпрофмед». Именно ту фирму, которую и подозревали в растрате, а также в тесных связях со структурами Александра Януковича.

В итоге в конце 2015 года Коваль тихонько перечислила 79 млн грн. со счета «Укрмедпроектбуда» на счет ООО «Укрпрофмед», якобы в счет прошлых долгов. Руководство Минздрава оказало ей содействие. Подробнее об этом уже писал LB.ua в тексте «Нельзя просто так взять и достроить «Охматдет».

В январе об этом стало известно общественности, деньги на счетах «Укрпрофмеда» и «Укрмедпроектбуда» заблокировали правоохранительные органы, а Квиташвили уволил Коваль «за нарушение контракта». В марте по результатам конкурса новым директором ГП стал архитектор Дмитрий Шутовский. Но Коваль все еще надеется восстановиться в должности, а ее «Укрпрофмед», который находится под следствием, заваливает «Укрмедпроектбуд» судебными исками.
Мы встречаемся возле офиса его бывших коллег, у которых сейчас «Укрмедпроектбуд» арендует помещение с отсрочкой оплаты на полгода. Своего офиса у государственного предприятия нет — во времена Ирины Коваль оно арендовало чуть больше 10 квадратных метров совместно с ее же, Ирины Коваль, компанией на Кловском спуске. После назначения Шутовского оказалось, что поселить «Укрмедпроектбуд» Минздраву некуда. «22-го марта приступил к должности, прихожу в офис в костюме, весь такой настроенный „Охматдет“ достраивать. Прихожу, а в офисе никого нет, туалет не работает, электричество отключено за неуплату, — рассказывает Дмитрий. — Мы госпредприятие, у которого нет столов и есть 4 стула на 17 человек, компьютеры подаренные».

На стройке, говорит Шутовский, тоже отключили свет: «Потому что предыдущий генподрядчик, он же генпроектировщик „Укрпрофмед“ насобирал долгов перед Киевэнерго более 100 тыс. грн., а теперь пишет мне письма „компенсируйте затраты на электроэнергию ...“ А на основании чего я могу ему их компенсировать? У меня нет с ним никакого договора, нет такой расходной статьи.»

— Как вы оказались в кресле директора «Укрмедпроектбуда»?

— Я сейчас получаю третье высшее образование по программе MBA in Public Administration в Международном институте менеджмента. Со мной в группе учится Ирина Литовченко, директор по фандрайзингу фонда «Таблеточки» (благотворительный фонд, который занимается помощью онкобольным детям, активно сотрудничает с «Охматдетом» — Авт.). И когда Ирина узнала о том, что Сандро Квиташвили уволил директора «Укрмедпроектбуда», который занимается строительством «Охматдета», она предложила мне принять участие в конкурсе на должность нового директора. Учитывая, что я подходил по всем критериям и что мне было крайне дискомфортно на моем прошлом месте работы, я согласился. Подал все необходимые документы, пришел на конкурс. Потом меня пригласили на оглашение результатов, которое по сути оказалось дополнительным собеседованием со мной и еще одним конкурсантом. Конкурсная комиссия единогласно проголосовала за меня. На следующий день встретились с министром, поговорили о перспективах, планах, проблематике.

— И какое наследство вы увидели, вступив в должность?

— Неимоверное количество интересных проблем: у тебя нет помещения, тебя выгоняют, твои счета арестованы, у твоего предприятия вообще нет денег, а потом ещё обнаружил долгов на 4 млн. грн, по которым уже получены досудебные претензии. Доходная часть у нашего хозрасчетного ГП формируется только от закрытых и оплаченных актов выполненных работ — мы получаем около 2%. Работы никакие по строительству «Охматдета» сейчас не ведутся, соответственно, актов нет и денег тоже. Кроме того, когда я вступил в должность, то узнал, что у предприятия нет всей проектной документации по стройке.

— Как нет, куда она делась?

— Генпрокуратура изъяла. Когда начали восстанавливать, столкнулись с полным саботажем со стороны генерального проектировщика — фирмы «Укрпрофмед», которая, насколько мне известно, принадлежит предыдущему директору «Укрмедпроектбуда» Ирине Коваль. У них есть 3 экземпляра проектной документации. Прошу отдать — не отдают.
Компания «Укрпрофмед» получила 4 млн долларов государственных денег за разработку проекта строительства нового корпуса «Охматдета». В том числе — за разработку сметы на строительство. В этой смете генпроектировщик формирует стоимость работ, объемы работы, расценки. На строительную часть такая документация есть. А на инженерную, самую сложную, нет. При том, что составление этой сметы оплачено — за нее государство заплатило около 100 тыс. долларов. И никто ее в глаза не видел. И когда в прошлые разы объявляли тендер, ее тоже не было. Основную часть документации нам удалось восстановить, но не всю. Есть некоторое разделы, которые по документам разработаны и переданы, а по факту их никто ни разу не видел. Мы разбираемся с этим.

Надо что-то придумать, закон какой-то принять, например, который бы обязывал компании, разрабатывавшие проектную документацию для госпредприятий, передавать имущественные права на нее госпредприятию. Потому что у нас сейчас абсурдная ситуация — все имущественные права на проектно-сметную документацию самой сложной и большой детской больницы в Украине принадлежат какой-то «товке» (обществу с ограниченной ответственною, по-украински — товариству з обмеженою відповідальністю — Авт.)

— И эта «товка», к тому же, находится под следствием. И если следователи докажут, что ее руководство виновато, например, в разворовывании государственных средств, что его нужно арестовать и судить, то судьба всего, за что «Укрпрофмед» отвечает, оказывается под большим вопросом. Правильно я понимаю?

— Да, вы абсолютно правильно говорите. Но патовых ситуаций не бывает. Вернее, у меня каждый день с утра патовая ситуация, а к вечеру она разруливается. Или наоборот — то, что я считал разруленным еще вчера вечером, к утру становится патовым.

— Как продвигается расследование по поводу перевода 79 млн грн на «Укрпрофмед»?

— Следствие идет. Этим занимается Генпрокуратура и Национальная полиция.

— Эти деньги все еще заморожены?

Да, и «Укрпрофмед» подает на нас иски в суд. Например, они подали иск на возврат 62 млн финпомощи из этих 79 млн. Финпомощь они якобы одолжили госпредприятию в конце декабря. И подали не один иск, а более 10 заявлений в один и тот же суд. Правда, им отказывают, потому что они не могут заплатить судебный сбор — счета-то заблокированы.

— Коваль, когда ее уволили, заявила о том, что строительство «Охматдета» будет заблокировано минимум на год. Я так понимаю, теперь она и «Укрпрофмед» всеми силами пытаются этого добиться?

— Объективно, да. Вчера мы узнали, что они подали еще один иск — он касается каких-то 250 тысяч грн, подробностей пока нет, мы не видели материалов дела. Там судебный сбор они оплатили.

Кроме того, госпредприятие «Финансирование инфраструктурных проектов» подало иск о взыскании с нашего госпредприятия 3,7 млн. грн. В 2013 году одно ГП дало нашему ГП в долг финпомощь в размере 2 млн грн. Потом каждые полгода подписывали пролонгацию. А в декабре 2015 не подписали, и спустя 3 месяца на нас подали в суд. Мало того, добавили 1,9 млн штрафов, потому что оказалось, что наш предыдущий директор подписывал договора финпомощи со штрафными санкциями 100%. Я был крайне удивлен таким «договорённостям» между двумя госпредприятиями, но сейчас мы вынуждены спасать заказчика главной детской больницы Украины от банального банкротства.

— Вы говорите о том, что у вашего предприятия вообще нет денег, но каким-то образом вы и ваши подчиненные получаете зарплаты?

— Мы получили зарплаты только благодаря тому, что я и мой юрист (который работает бесплатно) выиграли суд у Главного следственного управления Нацполиции, и с 724 тыс. грн, которые также являлись предметом досудебного расследования, был снят арест. Из этих денег заплатили зарплату тем, кто уволился в марте, апрельскую и майскую зарплаты, а июньскую платить будет уже нечем.

— Какова на сегодняшний день степень готовности нового корпуса «Охматдета»?

— Есть две характеристики — строительная и финансовая. Каркас готов, фасады на 90% готовы, кровля на 50% готова.
— Они качественно сделаны? Я слышала разные мнения на этот счет.

— Да, есть подозрение, что придется переделывать фасады. Чтобы подтвердить это подозрение, нужно заказать исследование НИИ строительных конструкций, это одно из немногих учреждений, по результатам экспертизы которых я могу тратить государственные деньги. Исследование стоит около полумиллиона гривен.

Предварительная оценка: все стеклянные фасады нужно снимать и делать заново. Также нужно снимать плитку и наращивать утеплитель.

Дело в том, что здание два года простояло без гидроизоляции кровли. На всех этажах вода. Вода — главный враг строительства, фасады полопались. Два года в «Охматдете» не делалось ничего. Да, в стране война, но, ребята, можно же было хотя бы накрыть кровлю рубероидом для того, чтобы спасти все здание?

— Кто несет за это ответственность?

— Предыдущий генподрядчик (имеется в виду «Евроинвестстрой», который был главным подрядчиком у генподрядчика «Укрпрофмеда») сбежал в феврале 2014 года, когда на Майдане начали стрелять — это мне сотрудники рассказали. ГП «Укрмедпроектбуд» писало письма в Кабмин и в депутатские фракции, просило деньги на кровлю. Никто ничего не выделил. Водичка залила благополучно все 11 этажей, даже 13 местами — пробивала до подвала. Были опасения, что здание может рухнуть, но нет — НИИ дал заключение, что с каркасом все в порядке. Теперь нужно сделать исследование фасадов, но чтобы получить официальный отчет от НИИ — необходимо оплатить счет, а у меня три бюджетных нарушения от казначейства, связанных с невозвратом денег предыдущим генеральным подрядчиком — «Альтис Констракшн». Казначейство заблокировало исходящие суммы.

Из 390 млн грн контракта на прошлый год они успели освоить только 6,5 млн. И еще подписали допсоглашение на 37 млн. Из них 25 они вернули, а 12 задержали и не отдают. Из-за этого мы не можем начать тратить 23 млн грн, которые выделил Минздрав на бюджетную программу. (Эти деньги — это целевое строительство, они через счета госпредприятия не проходят). Получается, я должен подавать в суд на «Альтис», чтобы они вернули деньги, а мне нечем заплатить судебный сбор. Пытались договориться с «Альтисом» по-хорошему — они считают, что эти 12 млн грн ими освоены. Они действительно делали работу, но ее значительная часть имеет другие проектные решения в рабочей документации. У меня нет оснований подписывать им акты выполненных работ — это уголовное дело против меня будет.

— То есть, они не просто так не отдают эти деньги, они считают, что заработали их?

— Они применили другой тип кровли. Этот тип кровли подтвердил НИИСК. И на словах договорились об этом с генеральным проектировщиком — «Укрпрофмедом». А подписи не получили. С оной стороны — хотели как лучше, с другой — их подвели.
— Что успел сделать «Альтис» на строительстве?

— Они сделали сваи паркинга, часть кровли по своему проекту, ряд демонтажных работ, частично нанесли огнезащитный слой перекрытий. Они купили часть автоматики вентиляционного оборудования для блока Д. Закупили оконные конструкции на 4,3 млн.

Две недели назад в воскресенье мы с замминистром здравоохранения Романом Илыком (он назначен куратором строительства от Минздрава) прошлись по стройке. Зашли через центральный вход, но точно так же могли и через забор запрыгнуть — никто бы нас не увидел. Обнаружили, что открыт вход в подвал, заходишь в этот подвал — и видишь медицинское оборудование стоимостью 103 млн грн, а рядом лом стоит. Ну мы уже перекрыли доступ в тот подвал, но охрана на стройке не наша.

— А чья?

— «Укрпрофмеда». Они несут материальную ответственность за оборудование, которое они купили, и должны выполнить его монтаж. Пока строительство не завершено, монтаж физически нельзя выполнить. И «Укрпрофмед» мне пишет письма «рассмотрите вариант передачи оборудования на свой баланс ...» Я им отвечаю: «Смонтируете — тогда и передадите нам на баланс». Как я могу его на баланс сейчас принять? Тем более, монтаж уже оплачен.

— Какова общая строительная готовность здания, с учетом того, что некоторые работы, возможно, придется переделывать?

— Строительная готовность такова, что нужно продолжать строить. Примерно 20-25% готово. Внешние сети не подведены, трансформаторной подстанции нет, дизельные электростанции только закуплены, стоят на складе предприятия-поставщика. Установить их сейчас я не могу, хотя Юрий Иванович Гладуш, главврач «Охматдета», просил меня на время строительства использовать эти электростанции для обеспечения резервным питанием действующих корпусов. Вы представляете себе, что это такое, когда маленькому ребенку делают операцию на сердце, и тут вдруг отключается свет, да?

Я не имею права их сейчас подключить и использовать — это будет уголовная статья. Но опять же, эту патовую ситуацию мы пытаемся решить, и делаем всё возможное, чтобы эти «дизеля» установить и подключить к сети. Аналогичная ситуация с МРТ. В «Охматдете» нет своего МРТ, пациенты делают его в клинике Емца (Центре детской кардиологии и кардиохирурги — Авт.) за деньги. Мы в этом году хотим купить МРТ, в нашем бюджете это заложено. Но ввести его в эксплуатацию в старом корпусе будет незаконно, можно только в новом, после акта ввода его в эксплуатацию. То есть, минимум через 3-4 года. Поэтому мы рассматриваем вопрос запуска больницы в две очереди.

— Еще 3-4 года будет строиться новый корпус?

— Да. С учетом темпов финансирования, которые у нас сейчас есть, новый корпус «Охматдета» будет строиться еще как минимум 3-4 года. Быстрее — это утопия. Потому что кроме темпов финансирования есть еще те палки в колеса, о которых я говорил, от генподрядчика, иски в суды и т.д. 10% моей работы связаны со строительством, а 90% — с выниманием вот этих палок из колес. К концу 2017 года можно закончить все строительные работы (если будет необходимое государственное финансирование) и перейти к установке медицинского оборудования и обучению медиков.

— Известен ли уже общий бюджет строительства?

-Бюджет сейчас оценен в 3,9 млрд. гривен, это данные последней экспертизы. Но этот бюджет не утвержден Кабмином — задержка в Минфине. Все министерства и премьер (тогда это был Яценюк) проголосовали за, а Минфин против. В 2011 году был заложен бюджет 1,7 млрд грн, но он был сделан аналоговым методом. Что это значит? Что стройку посчитали по примеру строительства какой-то клиники в переводе на 1м.кв., а медоборудование — по аналогу другого медучреждения. Плюс цены выросли.

— Международного аудита, о котором столько говорилось, не будет?

Всех приглашаю. Только бесплатно — денег-то нет. Обсуждали с вице-премьером Геннадием Зубко, что можно привлечь японские или европейские консантинговые компании. Я двумя руками за, но пока желающих делать аудит бесплатно не нашлось.

Был аудит от компании «Дельта» — сейчас она подала акты выполненных работ за свои красивые отчеты, более 300 тыс грн. Контракт подписан предыдущим руководством «Укрмедпроектбуда» (на этом настояли народные депутаты, как я понимаю), хотя я бы за такой отчет 300 тыс. грн не дал. В нём сухая констатация очевидных фактов.

Были еще Transparency International на прошлом тендере, но я не понимаю, как они пропустили столько явных сомнительных деталей. Похоже, что никто не проверял список работ и оборудования, которые выносились на тендер. Не увидел от их работы никакой пользы.

— Как можно строить, не имея утвержденного бюджета?

— Пока мы будем строить то, что знаем, а параллельно актуализировать бюджет. У нас есть четыре задачи на 2016 год, не зависящие одна от другой. Первая — возобновить строительно-монтажные работы. Хотим сделать это в конце июля. Вчера уже объявили тендер. На 11 июля запланировано вскрытие конкурсных предложений. Если нам не будут вставлять палки в колеса, 11-го мы вскроем конверт и возобновим строительство.

Мы объявили тендер на 214 млн из 395 выделенных бюджетом на 2016 год — оставили деньги для того, чтобы дальше заключать прямые контракты через систему ProZorro. Это станет возможным с 1 августа, когда начнет работать закон про публичные закупки.

Котельную мы планируем закупать у компаний, которые делают котельные. Медоборудование — у компаний, которые производят медоборудование. Потому что предыдущее руководство «Укрмедпроектбуда» закупало оборудование у генподрядчика, что сейчас является предметом криминального расследования. И «Альтису» тоже заказали медоборудование и модули чистых помещений. Эти модули — самая скандальная позиция в прошлогоднем тендере. Модульные помещения нужны для того, чтобы их можно было куда-то возить и перемещать. А «Охматдету» по-хорошему нужны капитальные чистые помещения, в которых ребенок будет находиться, например, после пересадки костного мозга. Модульные не нужны. Но запроектировали и на тендер вынесли модульные. Модульность добавляет стоимость.
— Вы ожидаете выхода новых участников на торги?

— Я на одной встрече «Киевгорстрою» задал вопрос: почему самый крупный застройщик Украины, «Киевгорстрой», не принимал участие в тендере на строительство «Охматдета»? Они мне ответили: «Да у вас там все под „Альтис“ было заточено, мы в такое не верим». Я говорю: «Окей, я вам обещаю, что на этот раз тендер точно не будет «заточен под „Альтис“. Подадитесь на тендер? Приходите на нормальный объект, высокой сложности, что вы все занимаетесь панельками?». «Та ось побачите, Дмитро, ви скоро збежите з цієї посади».

Моя задача — спровоцировать их на участие в тендере. Это ненормально, когда самая крупная холдинговая строительная компания не принимает участия в тендере на самый сложный объект в Киеве. Абсурд просто. Как застраивать Осокорки железобетонными двухподъездными 25-этажками, так все хотят, а как ввязаться в серьезное дело...

— Хорошо, с первой задачей понятно, какая вторая?

— Вторая задача — это актуализация, уточнение стоимости строительства и применение всех оптимизационных мер, чтобы эту стоимость снизить.

Третья задача, которой мы сейчас занялись, очень серьезная — это разбивка строительства на пусковые комплексы. Мы хотим следующим летом официально открыть блок Д и блок Б. В блоке Д будет линейный ускоритель, который сейчас стоит в сыром подвале.

— А блок В, где будет онкогематология, трансплантация костного мозга?

— Он будет последним. Сейчас его трогать нельзя — на него нет денег и проектные решения нужно оптимизировать. Мы огласили тендер только на то, в чем уверены. И многие позиции мы накануне тендера отменили — он должен был быть на 250 млн, а огласили на 214 млн. Потому что есть моменты, в которых еще нужно тщательно разобраться.

Изначально мы хотели огласить тендер уже на достройку «Охматдета» — то есть, выбрать одного генподрядчика, который уже полностью достроит «Охматдет». Это должен был быть тендер на 1 млрд 200 млн. Но когда я увидел состояние проектной документации, понял, что пока это невозможно — нужно многое проверять и дорабатывать.

Четвертая задача — стратегическая: объявить тендер на завершение строительства одной компанией. Это значит, что нужно быть убежденным во всех проектных решениях, и с 1 января 2017 года объявлять тендер на достройку «Охматдета». Не на постройку, а на достройку.

— Мне рассказали такую сплетню: вроде как обсуждают на самом высшем уровне, что проект «Охматдета» изначально сделан настолько плохо, что достраивать его нет смысла, а лучше перебросить силы и средства на «Детскую больницу будущего». Слышали такое?

— Про «Детскую больницу будущего» — это бред вообще.

— Но все-таки, как вы оцениваете сам проект строительства корпуса?

— Проектную документацию, именно чертежи? На твердую четверочку.

-Люди, которые работают с вами в «Укрмедпроектбуде» — это ваша команда? Или наследство от Ирины Коваль?

-Как я сразу сказал Квиташвили, я могу привести свою команду только в том случае, если людям будут платить рыночную зарплату. Не космическую, а рыночную — и эти люди будут пахать в два раза усерднее, чем в бизнесе, потому что у них включится социальная ответственность. Нужно понимать, что у «Охматдета» один заказчик — это дети. Мне достаточно было одной экскурсии по действующему корпусу, где ходят лысые детки с капельницами, чтобы понять, что дороги назад у меня нет.

Так вот, министр обещал рыночную зарплату. И через 20 дней он перестал быть министром. Коллектив остался прежний. Финансовой возможности платить специалистам рыночную заработную плату — нет. Мы на самообеспечении.

— То есть, это люди, которые работали с Коваль. Вы не думаете, что они могут работать на нее и сейчас?

— Я в этом уверен. Утечка информации есть.

— Сколько платят вам?

— По контракту 18270, минус налоги, получается 14 тысяч где-то.

Новых людей я пока привести не могу. Перспектива не радужная: скорое возобновление стройки под вопросом, надо это признать. Судебных дел все больше. Объективно, предприятие на волоске от банкротства. Минздрав, как куратор государственного предприятия, пока ничем нам существенным не помогает и не мешает.

Кстати, у Коваль в июне будет два суда по восстановлению в должности, и шансы восстановиться у нее высокие. Потому что министерство ее уволило очень своеобразно. И насколько я знаю, она имеет очень серьезную административную поддержку.

Но мы не сдаёмся.

По материалам: argumentua.com