Абрамовичус о оружии, «Укроборонпроме» и новых кадрах

А. Абромавичус дал первое интервью после избрания главой наблюдательного совета государственного концерна «Укроборонпром». Читайте о новой стратегии развития УОП, шорт-листе кандидатов на смену Букину, планах по приватизации госпредприятий и о продаже украинского оружия за границу.
В начале июня Президент Владимир Зеленский назначил Айвараса Абромавичуса членом наблюдательного совета госконцерна «Укроборонпром». А в ходе первого заседания обновленного состава 10 июля было принято решение об избрании Абромавичуса главой набсовета. Он сразу же анонсировал проведение широкомасштабного аудита и серьезную смену кадров, вплоть до топ-менеджмента. В первом интервью на посту главы набсовета УОП Абромавичус поделился амбициозными планами и своим видением стратегии развития оборонно-промышленного комплекса Украины.
Кто получит в свои руки политическую ответственность за «Укроборонпром», каков объем ваших полномочий?

— Общее руководство и политический контур реформ в «Укроборонпроме» буду обеспечивать я. Поэтому будет один центр для принятия кадровых решений, разработки стратегии, контроля.

— Есть ли стратегия реформы «Укроборонпрома»?

— Главная цель остается — своевременно поставлять качественное вооружение ВСУ. Одновременно надо наращивать экспорт и менять УОП на современную компанию. Я смотрю на трансформацию других государственных предприятий, в том числе, которую инициировал я сам, будучи министром экономики, и каждый раз вижу, что трансформация в этих компаниях возможна только после того, как происходит замена руководящего персонала.

Во-первых, генерального директора «Укроборонпрома» Павла Букина нужно менять, потому что он недостаточно эффективный. И, как практика показывает, связан какими-то старыми обязанностями. Потерян контроль над предприятиями, отсутствует кооперация среди них, очень низкая продуктивность, огромная проблема с долгами, плохое взаимодействие с остальными важными стейкхолдерами, полное отсутсвие новых, прорывных проектов. Нужно двигаться вперед и дать людям надежду, что компания «Укроборонпром» может управляться другими методами.

Во-вторых, как и в каждой успешной государственной компании, возьмем «Укрпочту», легче всего трансформация происходит, когда в качестве топ-менеджеров привлекаются профессиональные люди, не связанные с отраслью. Сам себя из болота может вытащить только барон Мюнхгаузен. Нужен взгляд извне.

В-третьих, необходимо определить приоритеты – как в любом правильном бизнесе на самое перспективное направление ты должен кидать самые лучшие свои ресурсы: человеческие, временные и материальные. У нас есть хороший потенциал в бронетанковом дивизионе и на “Зоре”, но для, «Укроборонпрома», на данном этапе, по моему мнению, самыми перспективными являются авиастроение и ракетостроение.

В-четвертых, необходимо провести аудит и корпоратизацию госпредприятий оборонной промышленности, для того, чтобы появилась юридическая возможность создавать совместные предприятия, привлекать частных инвесторов. Государство не сможет профинансировать сектор ВПК в достаточном объеме, поэтому фокусироваться надо на привлечении партнеров на проекты из частного сектора, как отечественного, так и зарубежного. Обязательно должна быть проведена полная инвентаризация имущества с последующим избавлением от того, что является обузой и поглощает средства на содержание.

В-пятых, сохранение научных кадров инженеров-конструкторов и технологов, привлечение молодежи для обучения. Теряем лучших людей. Уходят в Boeing (через дорогу от Антонова в Киеве), кто-то уехал в Россию, многие просто находят лучше условия в частном секторе. Наша цель — сделать из УОП привлекательного работодателя.

В-шестых, нацеленность на выпуск конечной продукции, конкурентоспособной на внешних рынках, усиление экспорта.

В-седьмых, развитие выпуска гражданской продукции на оборонных предприятиях для обеспечения полной загрузки.

С Уильямом Тейлором и Куртом Волкером

— Кто станет генеральным директором и какая команда будет работать в «Укроборонпроме»?

— Из длинного списка претендентов рекрутеры отобрали шорт-лист из 7 кандидатов, трое из которых готовы работать в новой команде. Имен этих людей называть не буду, они проходят спецпроверку после собеседования в Офисе Президента, но это команда профессионалов, с большими достижениями. Новая команда — это группа известных топ-менеджеров с разносторонним опытом в машиностроении, авиации, финансах, управлении персоналом. Все участвовали в успешных трансформациях нереформированных структур — в частном бизнесе, или Прозорро, МЭРТ, УГВ. Эти руководители отбирались по принципу, чтобы у них не было конфликта интересов, чтобы не было бизнеса в секторе обороны и безопасности, чтобы не были задействованы родственники в этом секторе. Они должны быть лояльны к трансформации компании, быть специалистами своего дела.

На дивизионы ищем только экспертов этой сферы — ракетостроение, авиастроение, бронетанковое направление. Все прошли полиграф, на проверку сотрудничества со спецслужбами других стран, чтобы эти люди не работали на третьих лиц и не заходили под влиянием промышленно-финансовых групп. Такая команда агентов изменений, которая в сложнейший момент для этого предприятия, готова зайти и поработать. Президенту мы говорим, что к концу его первого срока президентства эта компания будет выглядеть совсем иначе — современная, мощная, и финансово и производственно, и имиджево. При этом мы просим каждый год делать серьезное ревью — идем ли мы в правильном направлении. Что касается кадровой политики — я считаю, что внутри «Укроборонпрома» есть достаточное количество достойных людей, специалистов в своей отрасли. Поэтому никто не собирается менять технологов на финансистов. В компании не хватает менеджерских компетенций, финансовых компетенций. У нас нет подписанных совместных договоров (СП), не используется экспортный потенциал, очень много финансовых вопросов, когда платежи опаздывают внутри компании и в расчетах с Министерством обороны, и это тоже можно было бы решить более современными финансовыми подходами. Должна быть улучшена функция коммуникации с государственными органами. У нас цель сделать «Укроборонпром» и его ведущие предприятия привлекательным работодателем. Когда задерживаются зарплаты, когда несовременные условия работы, регулярное падение заказов — это очень сильно влияет на психологию и на людей, не приходит молодежь, нет мотивации.

— Где брать ресурсы для модернизации и развития? Живых предприятий в «Укроборонпроме» — не больше 20, а на балансе сотня.

— Иностранные инвесторы и совместные предприятия. Бюджетные деньги точно не будут выделяться для развития «Укроборонпрома». Работать будут те, кто сохранил компетенции и технологии. Компании внутри «Укроборонпрома» еще не проаудитированы, и на внешних рынках поднимать деньги на мощные проекты через финансовые инструменты, еврооблигациии можно, только когда идешь и договариваешься с иностранными партнерами, у кого есть деньги и потенциальные рынки сбыта. Государственный оборонный заказ растет, но не сильно. В прошлом году УОП поставил оборонным ведомствам Украины вооружения на 400 миллионов долл США. Большого увеличения этой цифры ждать не стоит. А вот в экспорте мы ставим амбициозную цель — вырасти в 5 раз к 2025 году. Мировой рынок вооружения — почти 2 триллиона долл США в год. Мы хотим экспортировать на 2 миллиарда долл США в год. Самое перспективное направление – это авиастроение, которого у нас не было фактически последние несколько лет, в том числе по причинам саботажа со стороны лиц, ответственных за это направление. А также ракетостроение, где в последнее время подписано несколько очень удачных контрактов, где мы знаем, что у нас есть на мировых рынках конкурентное преимущество, туда надо кинуть лучшие ресурсы.

Но всего в «Укроборонпроме» 70 тысяч сотрудников, пять основных кластеров производства, и будем загружать всех, кто способен работать. Компании, задействованные в производстве вооружения, будут, в том числе, развивать производство и товаров двойного назначения, и товаров гражданского назначения. Не секрет, что к нам обращается много компаний, которые как раз готовы дать заказы на предприятия гражданского назначения – вышки для ветряных электростанций, продукция на газотранспортную систему, бытовые газовые счетчики и так далее. Нужно людей занимать работой, поднимать серьезно зарплату. Нужно возить, водить инвесторов за ручку, показывать, что на наших предприятиях мы можем тоже изготовлять продукты и военного и гражданского назначения, что мы можем работать по-современному и нам наконец можно доверять. Ожидаю создания совместных предприятий, как военного, так и гражданского назначения, в том числе с лидирующими мировыми компаниями.

— Говорят, что вы сторонник продажи земли и недвижимости обанкротившихся оборонных предприятий, чтобы получить ресурс для развития «Укроборонпрома». Вы не боитесь, что можно погрязнуть в этой торговле недвижимостью, отягощенной судами, спорами, и это будут большие коррупционные риски?

— Здесь опасения преувеличены. Я считаю, что надо использовать все возможности для эффективного использования существующих ресурсов. Но мы, конечно, не собираемся уходить в риал эстейт бизнес. Приоритет у компании один – производство вооружений. Необходим аудит, необходима объективная оценка состояния предприятий и их активов, и должны приниматься профессиональные решения. Гарантирую, что все эти решения будут обоснованы, и максимально прозрачны. Но финансировать за свой счет пустые цеха, территории, социальную инфраструктуру мы не должны. Украина была всего 2.7% территории СССР, но на нашей территории было сконцентрировано 30-40% союзного ВПК. Завод им. Малышева мог производить до 900 танков в год. За последние 15 лет они произвели не больше 24 танков в год (2017). Многие имеющиеся производственные мощности не соответствуют нашим нуждам и уже никогда не будут востребованы в таком масштабе. Из этого, в том числе, и очень низкая продуктивность компании. Выручка на сотрудника всего 16000 долларов США в год, когда средняя по сектору в мире, вдумайтесь (!) 365000 долларов США. Нельзя продолжать оплачивать убытки, нельзя превращать оборонные предприятия в риэлторские конторы, которые сдают помещения в аренду за копейки. Или когда самые привлекательные участки растаскивают бывшие депутаты Верховной Рады. В ходе реформы в «Укроборонпроме» останутся только работающие предприятия, мы должны очиститься от накопленных за десятки лет нерешенных проблем и бесхозяйственности, которые оплачивает «Укроборонпром», а в конечном счете, оплачивает государство. Это поможет и финансово, и кадрово, и организационно сосредоточиться на производстве современного вооружения и разработок новых продуктов.

— Ваше отношение к приватизации предприятий «Укроборонпрома»?

— У меня позиция простая. Если бы мы еще в 90-х, во время приватизации, как можно больше своих промышленных предприятий продали бы не нашим олигархам, а скандинавским компаниям, немецким, французским, американским, может быть, у нас и не было бы войны! Потому что больше интересов у разных стран было бы в Украине, были бы сильные лоббисты, которых нам сейчас остро не хватает. Это раз. Во-вторых, эти компании уже давно технологически перевооружились бы. А из-за отсутствия инвестиций они работают все эти 28 лет на узкое количество каких-то устаревших рынков, а могли бы работать на весь мир на новых рынках с новой продукцией. Этика и культура ведения бизнеса и производства в целом у нас в стране в случае приватизации и захода крупных иностранных компаний была бы более продвинута, было бы больше топ-менеджеров, конструкторов, технологов с мировыми знаниями, подходами. Президент сказал, что он ожидает в ближайшем будущем начала широкомасштабной приватизации. У нас уже есть в принципе, что продавать, политической воли и прошлого лидерства не хватало это делать, поэтому такие гражданские предприятия, известные мне по Минэкономики, например, как Центрэнерго, Одесский припортовый завод, Государственная зерновая компания, не были приватизированы несмотря на многочисленные попытки. Украина очень многое потеряла от этого. Возможно, тот же самый Электротяжмаш заинтересует таких мировых гигантов как Siemens или Alstom. И когда увидим успешные примеры приватизации компании необоронного сектора, успешные примеры инвестиций в Украину, тогда уже, конечно, можно говорить о снятии с отдельно взятых предприятий внутри Укроборонпрома статуса «не подлежащие приватизации стратегические объекты». Верю, что и наш отечественный бизнес мог бы успешнее работать, чем государство в оборонном секторе. Есть реальные примеры. В Харькове, на одной территории работает две кампании с одинаковым названием — ФЭД. Одно ПАТ, другое ДП. Я их посетил на прошлой неделе.

Они занимаются агрегатостроением для авиации и ЖД. Одно уже давно в ХХI веке, другое затерялось в прошлом тысячелетии. Частный ФЭД, это как фармацевтическая лаборатория, суперсовременное оборудование, чистота (можно в носках ходить), работают молодые специалисты, средняя зарплата 21000 грн. Государственный ФЭД сильно отстал, и технологически, и кадрово. Средняя зарплата всего 9600 грн в месяц. Я бы очень хотел из всего УОП сделать большую копию вот этого частного ФЭДа.

— Будет ли что-то меняться в системе продаж, проговаривался ли этот вопрос с президентом?

— Да, у нас большие планы делать изменения и в этой ключевой сфере. Во-первых, я хотел бы поблагодарить украинские спецслужбы за взаимодействие. Я уже встречался и с министром внутренних дел, и с главой Службы внешней разведки — есть четкое понимание и будет поддержка по работе спецэкспортеров.

В обществе, а также среди журналистов, среди правоохранительных органов часто есть неправильное понимание как работает мировой рынок экспорта вооружения. Моя миссия, в том числе, и публичное разъяснение этого важного момента. В этой сфере, как и в торговле ценными бумагами, или покупке-продаже звездных спортсменов есть посредники, агенты. С ними работают все страны, которые закупают вооружение, с ними работают все, кто продают этим странам вооружение. Они имеют опыт, связи, доступ к тем, кто принимают решения. А мы, такие же участники этого рынка, размером в 2 триллиона долларов США, как и все остальные. И работает по установленным правилам. Наши спецэкспортеры часто демонизируются, а хотелось бы больше поддержки, кооперации, координации.

— Я так понял, речь идет о деле государственного спецэкспортера «Спецтехноэкспорт», который заключил контракт по продаже ракет в Индию через индийского посредника, и в результате директору Бельбасу и другим сотрудникам было предъявлено подозрение в коррупции от НАБУ. Какова ваша позиция в данном деле?

— У меня нет полномочий давать оценки действиям НАБУ, это их служба, их ответственность, мы должны относиться к антикоррупционным расследованиям с уважением.

Поэтому я не хотел бы давать оценку конкретно этому делу, но детально познакомился с работой «Спецтехноэкспорта», со всем коллективом, увидел результаты, контракты на продажу нашего оружия, которые приносят нам работу, налоги, прибыль, увидел много молодых лиц с большой амбицией продавать еще больше на экспорт. Поэтому буду помогать таким компаниям, в том числе своими связями за границей, своим опытом ведения переговоров с международными партнерами и считаю, что нужно поддерживать успешных продавцов. Вот одна функция, где я увидел, что в «Укроборонпроме» есть высокие компетенции — это спецэкспортеры. Есть знания языков, есть уже наработанные контакты, иногда не хватает координации, иногда не хватает совместной работы производителей и спецэкспортеров. И вот над такой командной игрой всех государственных органов мы и будем работать. Среди успешных продавцов вооружения я увидел и бывших коллег из МЭРТ, и экс-банкиров, автодилеров, и бывших сотрудников спецслужб. Главные качества — любовь к своему делу, хорошее понимание продукции, навыки переговоров, интерес к культуре, традициям стран региона, с которым работаешь.

— Будет ли сокращено число спецэкспортеров?

— Здесь не будет никакой политики, только прагматизм. Есть враждующие страны, где есть спрос на разные виды нашего вооружения, с ними должны работать разные спецэкспортеры, так что это все обосновано должно быть конкретными достижениями, выгодой. Это мы должны иметь ввиду, оптимизируя свою структуру.

— По ракетостроению – ракетным кластером будет руководить директор КБ «Луч» Коростелев или есть другие кандидаты?

— Я был в КБ «Луч» — у них есть экспортные контракты, у них средняя зарплата 47 тысяч гривен по предприятию, и там много молодежи до 35 лет. Это уникально, потому что средний возраст на многих других оборонных предприятиях – далеко за 60 лет. Но я считаю, что говорить о конкретном руководителе еще рано. Мы знаем, кто является передовыми технологами и кто самые уважаемые люди в отдельно взятых направлениях, глубоко ценим эту экспертизу, которую восстановить очень трудно. Надеемся, что такие руководители делятся своими наработками, своим опытом, своим менторством с более молодыми сотрудниками, и что эти сотрудники благодаря лидерству таких людей остаются в компаниях. В том числе благодаря созданию условий как привлекательного работодателя в отдельно взятой компании высокой заработной платы. Но говорить о назначениях конкретных специалистов в кластеры мы будем на другом этапе.

К сожалению, меня беспокоят другие большие предприятия, где не удерживается молодежь, уходят лучшие инженеры. Отток ценных кадров мы обязаны остановить.

— Да, ситуация с КБ «Антонова» и «Боингом» красноречива, «Боинг» открыл предприятие в Киеве, и по сути переманивает себе (на лучшие условия, все по-честному) лучших авиационных специалистов в Украине. По сути они создают такую систему продвижения своего авиапарка здесь, лучший сервис с лучшими специалистами, локализация, которая стимулирует закупать новые «Боинги». Отток с «Антонова» произошел огромный. Как спасать компанию? На бумаге 10 тыс.человек числится, а по сути это авиатранспортное предприятие, а само производство самолетов – ноль. Что делать с этим?

— Если с «Антоновым» ничего не делать, история с перевозками закончится быстрее, чем можем об этом подумать. Один из величайших брендов в Украине, которым надо гордиться, перестанет существовать. Поэтому, конечно же, нужно развивать компанию только путем совместных проектов с теми международными партнерами, у которых есть финансовые ресурсы. У нас есть интеллектуальная собственность, у нас есть наработки, у нас есть дизайн, у нас есть история, у нас есть сотрудники. А у них есть деньги. И рынки сбыта.

— Много озвучивалось, что Саудовская Аравия вела переговоры и проявляла интерес, Россия была крайне обеспокоена этими планами. Но в результате совместное предприятие так и не создано. Это потерянный контракт?

— Смотрите, есть дискуссии с индийской стороной, с израильской стороной, с саудовской стороной, с американской стороной. Но вот здесь как раз и должна быть цель нового менеджмента, исходя из их опыта как раз в международных переговорах, в структуризировании таких сложнейших сделок. Потому что о чем здесь идет речь? Речь идет о развитии, сертификации самолетов новой модификации, и только через несколько лет из серийного производства. Речь идет об инвестициях свыше 2 млрд долларов еще до начала серийного производства. Я считаю, что это приоритетное направление, это будет настоящий вызов для новой команды «Укроборонпрома», если мы дожмем такие контракты до конца, не дадим предприятию умирать. У разных интересующихся сторон разные интересы. Во многих странах бурно развивается экономика, деньги есть, инфраструктура развивается, аэропорты тоже развиваются. Нужны в том числе и пассажирские самолеты среднего размера и средней дальности, нужны военно-транспортные для своих нужд. Просто считаю, что не было политической воли, и это не ставилось приоритетом в работе «Укроборонпрома», все текло как течет. Иногда и не было достаточной компетенции, чтобы вселить жизнь в перспективные проекты. На прошлой неделе было подписано первое соглашение о совместном предприятии в истории «Укроборонпрома» в Турции. К сожалению, это произошло только впервые.

— Будут ли комплексные системные решения по николаевскому заводу «61 коммунара», который недавно посетил президент? К сожалению, вместо системного решения старой проблемы, президент просто приказал профинансировать за счет «Укроборонпрома» задолженность, но без принципиального решения проблемы. Печально видеть такой поверхностный подход, пора продавать крейсер и реформировать предприятие, там уже нет инженеров, там огромные долги, надо возрождать жизнь почти с нуля.

— Таких предприятий у нас, к сожалению, далеко не одно. Огромные долги со старых времён, это как петля на шее, не даёт шанс на развитие. Такая же ситуация в Харьковсом Авиационном Заводе. Могут производить, но из-за процедуры банкротства, старых долгов, пока это невозможно. Буду предлагать кардинальное оздоровление сектора ВПК. Самые лучшие ресурсы нужно бросить на самые перспективные беспроблемные очевидные направления — ракетостроение и авиастроение.

А что касается судостроения, то нужно оценить новую реальность, потерю российского рынка, например, посмотреть, где наше конкурентное преимущество и посмотреть, как нам выйти из сложнейшего положения без государственного вмешательства, возможно, в том числе финансового. Это будет трудно решить, проблемы слишком глубокие.

— Поступали ли Вам сигналы о коррупции в системе «Укроборонпрома»? Помогаете ли в расследовании этих дел?

— Открыто около 500 уголовных дел в отношении «Укроборонпрома» разными структурами и правоохранительными органами. Эффективность не высокая — только 2% доходят до суда. За июль, по-моему, 23 обыска в компаниях «Укроборонпрома». Я считаю, что компания должна работать над превенцией коррупции, в том числе, пересматривая процессы по закупкам и так дальше. Централизация таких процессов выстраивания единых принципов поможет. Нужно больше публичных коммуникаций. Идет демонизация, иногда несправедливая, некоторых направлений нашей работы – и прежде всего спецэкспортеров. Мы знаем, что некоторые продают на сотни миллионов долларов товара, но при этом из-за недостатка коммуникаций, понимания создается публично негативное впечатление, что каждый там делает что-то не совсем правильно. Поэтому одна из моих функций, как человека из бизнеса, правильно прокоммуницировать и защитить тех сотрудников, которые работают на благо страны, на благо компании. Дела уголовные есть, но они крайне редко доходят до приговора. Нужно работать на превенцию и всячески помогать правоохранительным органам, делая регулярную разъяснительную работу, что все-таки большинство людей в «Укроборонпроме» работают на страну, на Вооруженные силы и делают правильные вещи.

— Еще одно крупное предприятие – «Зоря»- «Машпроект» , еще недавно один из лидеров мирового рынка производства корабельных турбин, после начала войны прекратил сотрудничество по российским военным проектам и нуждается в срочных решениях, чтобы спасти предприятие, пока оно привлекательно для инвесторов. Есть какое-то видение по его будущему?

— Я считаю, что были в истории «Зоря»- «Машпроект» возможности, когда она могла стать частью производственной цепочки самых больших индустриальных производственных гигантов мира –General Electric, например, но эти возможности были упущены. Но это не значит, что все пропало. Предприятие абсолютно уникальное. Конечно, часть продуктовой линии, которую они делают, шла на Россию и этот рынок потерян навсегда, но есть рынки Индии, Китая, нужно с этим работать, и здесь есть огромная перспектива. Нашему флоту эти турбины не нужны, но в целом спрос большой. На «Зоря»- «Машпроект» нужен системный зарубежный инвестор, и будем активно работать в этом направлении. Хотим принимать быстрые решения, чтобы «Зоря»- «Машпроект» обрела новую жизнь. Компания способна производить продукцию гражданского назначения, имеет большой контракт с Укртрансгазом. Это направление также надо развивать.

— Нужен ли нам вообще «Укроборонпром»? Ведь это в принципе не нужная прокладка на финансовых потоках, которую создал Янукович не для развития промышленности, а наоборот, для ее ограбления. Будет ли ликвидирован «Укроборонпром» — это была логичная реформа?

— В итоге реформы мы должны прийти к более либеральной модели, это факт. На американском примере видно, что вообще нет государственных компаний производителей вооружения, все в частных руках, включая самую большую компанию в мире в этом секторе «Локхид-Мартин». Я считаю, что частный производитель любого продукта в мире всегда будет более эффективен. У него нет старых долгов, старых обязательств, он более гибкий в принятии решений, он заинтересован в развитии новых технологий, в опережении конкурентов. Поэтому, целью реформы ОПК и «Укроборонпрома» должна быть ситуация, где частный сектор будет главным игроком. Но я сейчас не буду говорить, что государство должно что-то ликвидировать – это вопрос стратегии, которую мы подготовим и где свое решающее слово скажет Президент Украины. Мое видение простое — первые несколько лет возвращаем контроль над ключевыми предприятиями, ужесточаем централизацию, создаем сильный корпоративный центр для поддержки производителей, создаем сильные дивизионы. Через несколько лет, после успешной трансформации, очищения, после того как твердо финансово стоим на ногах, можно и отдать разные направления в самостоятельное плавание.

— Какие главные риски вы видите перед собой?

— Надо бороться за доверие людей, надо пробуждать в них стремление к переменам, мотивировать. Я уже объехал около 30 компаний УОП. Был на одном заводе недавно, там истекли полномочия генерального директора, и коллектив переживает, что его не переназначат. Я спрашиваю — а сколько ему лет? Говорят — да какая разница, 80 лет человеку, но мы боимся, что без него придет кто-то другой, и здесь вообще все развалится. Это все от недоверия, люди не ждут от кадровых перемен ничего хорошего, даже если у них и так ситуация не очень хорошая и перспективы трудные. Для авторитетных пожилых руководителей нужно обязательно находить должности — почетный генеральный конструктор, советник, например, чтобы относиться к ним с уважением, чтобы получать их опыт и знания. Я тоже часто опираюсь на мнение людей, имеющих большой жизненный опыт. Нужно сохранять костяк, технологически поддерживать инженерные кадры, надо быть гибким, индивидуально подходить в каждом случае. Но нам нужны перемены, нужны люди, способные их производить.
— Будут ли изменены принципы формирования Гособоронзаказа?

— У нас есть эксперты внутри новой команды, которые стояли у истоков законопроекта в 15-м году, который сделал гособоронзаказ — это Руслан Корж. Поэтому, я считаю, что мы можем помочь в этом вопросе.

Я считаю такие вещи, это должно относиться не к интересам отдельных госпредприятий, а это должно быть государственной политикой. То планирование оборонзаказа, что сейчас есть, — оно не работает. Объехав все эти предприятия, я увидел, что предприятия стараются изо всех сил производить качественную продукцию для вооруженных сил. Иногда или часто все это базируется на честном слове, на каком-то рукопожатии, но без контракта наперед. В условиях нехватки капитала, это очень болезненная тема, потому что у нас деньги стоят дорого, кредиты — это 20% годовых. Поэтому без предоплаты, без четкого понимания, когда эта оплата произойдет, компании практически замораживают достаточно серьезные средства в «незавершенку». В нормальных странах этого не происходит. Поэтому должно быть четкое понимание для каждого конкретного предприятия наперед, как будет осуществляться оплата, чтоб они планировали свои человеческие ресурсы. Просто нет прозрачности видимости, предсказуемости и это должно меняться. Иногда ситуация доходит до абсурда. Минфин не перепилил деньги МО, тот не перевел деньги предприятию. В итоге не выплатили зарплату, и налоговая выписала штраф. То есть Минфин выписал штраф за то, что сам своевременно не перевел деньги. А страдают люди, армия, предприятия.

По материалам: argumentua.com