Как полицейский из Хмельницкой области, избил жителя села до смерти, но остался на службе

В Хмельницкой области суд города Шепетовка начал рассматривать дело местного полицейского Валерия Степанюка. По версии прокуратуры, в январе 2020 года он жестоко избил дубинкой, руками и ногами 55-летнего жителя села Великая Решневка, которого родственница обвинила в краже бензопилы. Через несколько часов после избиения мужчина умер. Не смотря на это, оперативник остался на свободе и продолжил работать в полиции. Только спустя два с половиной года прокуратура объявила ему подозрение в превышении полномочий. Журналист «Ґрат» отправился в Шепетовский район и узнал, почему полицейский не был уволен и может избежать серьезного наказания.

Морозным днем 10 января 2018 года жители села Великая Решневка Владимир Михальчук и его жена Нина сидели на кухне. Хозяйка беседовала с соседкой, которая пришла в гости, а ее муж хлопотал по хозяйству.

«Он тута в проходе стоял, веревки резал, чтоб мешки с буряком завязать. А то рассыплются буряки в хлеву, если несвязанный мешок, — говорит Нина Зотовна — худощавая пожилая женщина с грустными глазами.

Вдруг, вспоминает она, входная дверь резко отворилась, и на пороге появился полицейский. За его спиной Михальчуки и их соседка увидели еще двух людей в форме. По словам Нины Зотовны, полицейский грозно спросил у Владимира, он ли хозяин дома, и сказал, что к ним поступило заявление от жительницы села о краже бензопилы.

«Он сказал: где пила?! А Володя ответил: вот там, в сарае стоит. Тот ему: иди покажешь! И он пошел», — говорит женщина с горечью в голосе.

В тот момент она не догадывалась, что муж в большой опасности, и через несколько часов его не станет.

«Зачем ты его так побил?!»
Великая Решневка — небольшое село в 20 километрах от города Шепетовка. Владимир и Нина Михальчуки здесь родились и прожили почти всю жизнь. В 1981-м женились, у них родилась дочь и сын. Работали в колхозе, Владимир был трактористом. Когда колхоз развалился, Михальчук время от времени выезжал на заработки в Россию.

Дома вели хозяйство: держали лошадей, коров, свиней и птицу.

«Дети разбежались, и мы были себе вдвоем. То он что-то сделает, то я», — рассказывает Нина Зотовна.

В деревне также жили ее родной брат Петр и сестра Надежда Березенская. Петр поселился в доме покойных родителей, а сестра жила в хате поблизости. Петр крепко пил и конце декабря 2017 года умер. Дом перешел к Надежде — сестре Нины Зотовны. Женщины недолюбливали друг друга и конфликтовали. Нина Зотовна, говоря о сестре, утверждает, что та «свела в тюрьму двоих сыновей», и в селе с ней никто не разговаривает.

10 января 2018 года, через 2 недели после смерти брата Надежда пожаловалась сельскому старосте Владимиру Космине, что ее сестра Нина вместе с мужем забралась в родительскую хату, которая перешла к ней по наследству, сломала замки в хлевах и украла оттуда кормовой буряк и бензопилу.

Нина Зотовна утверждает, что сестра ее оклеветала. По ее словам, бензопила принадлежала их брату Петру. Как-то она сломалась, и брат сам принес ее к Владимиру, чтобы тот починил. Буряки, как утверждает Нина Зотовна, они тоже не воровали. По ее словам, в 2017 году у них с мужем завалился хлев, и негде было хранить свеклу, которой они кормили скот. Тогда Михальчуки перенесли буряки в родительский дом, где тогда жил ее брат. А 10 января 2018 года, когда Петр умер, и хата перешла к сестре Нины Зотовны, забрали свеклу обратно.

Сельский староста Владимир Космина не стал разбираться, кто из сестер прав, и вызвал полицию.

«То, что я вызвал полицию — это моя обязанность. Я — староста на территории села… А то, как сестры между собой договаривались — это ихнее. Чьи там буряки, не знаю, я их туда не клал, и не считал. Это родственники между собой договариваются», — сказал староста «Ґратам».

По его вызову, в Великую Решневку приехали трое полицейских из Шепетовки: оперуполномоченный Валерий Степанюк, следователь Сергей Панасюк и эксперт-криминалист Сергей Жовнер. Когда они пришли домой к Михальчуку, Владимир как раз подвязывал мешки с буряками из родительской хаты.

По словам Нины Зотовны, о том, где пила, ее мужа спросил Степанюк — самый высокий из наряда. После этого Владимир вместе с оперативником зашли в сарай, а двое других полицейских остались на улице. Нина Зотовна с соседкой сидели на кухне. Вскоре им показалось подозрительным, что Владимир долго показывает пилу.

«И тут я услышала крик, — вспоминает Нина Зотовна. — Я бегу к этим парням, говорю: что это за крик там? А этот Панасюк держит меня за рукав: «Подождите, подождите, они там разговаривают». Я говорю: «А про что они там разговаривают, если он так стонет?».

Нина Зотовна прорвалась к сараю, открыла дверь, и увидела, что муж весь в крови. Он переступил порог, вышел на улицу, и в этот момент, по словам женщины, Степанюк ударил его по спине дубинкой. Владимир еле устоял на ногах, сгорбился и с трудом удерживал равновесие. Тогда, говорит Нина Зотовна, к нему подошел Степанюк и подхватил за руку.

«Я говорю Степанюку: зачем ты его так побил? За что? А он мне матом: иди умой его! Соседка вышла и говорит: зачем вы его так побили? А Жовнер говорит ей тоже матом: а ну вон отсюда! Она говорит: я что к тебе пришла?! Сколько тебе лет?! Жовнер отвечает: 21. А соседка ему: у меня сын такой как ты!», — рассказывает женщина.

По ее словам, она промыла мужу раны, после чего Степанюк приказал напарнику взять пилу и сказал Владимиру, который еле держался на ногах, чтобы тот шел с ними.

Полицейские взяли Михальчука под руки и довели к дому сестры Нины Зотовны. Там по их требованию Владимир подписал расписку, что больше не будет самовольно заходить к ней хлев и что-либо оттуда забирать. Затем полицейские отпустили Михальчука, и он поковылял домой.

По словам Нины Зотовны, когда муж вернулся, он почти не мог говорить, держался за грудь и с трудом взобрался на кровать.

«Я к нему обращаюсь, снова обращаюсь. А он неживой, умер, — вздыхает Нина Зотовна. — Я говорю: «Володя, ты же умер! Я же к тебе обращаюсь, а ты молчишь, ты же умер!» Я вызываю скорую. Скорая приехала, он уже был неживой. Полицию вызываю, соседи сбежались. А его нет. Умер. И на этом конец».

Следствие ведет Шепетовка
После смерти Владимира районная прокуратура открыла уголовное дело об убийстве. Следствие вел Шепетовский отдел полиции — тот же, в котором работали Валерий Степанюк и его напарники. В своих показаниях оперативник отрицал, что избил Михальчука (копия протокола допроса есть в распоряжении «Ґрат»).

Он сказал, что утром с двумя напарниками прибыл по вызову в Великую Решневку. Там заявительница Надежда Березенская (сестра Нины Зотовны), по словам полицейского, сказала им, что Владимир Михальчук «постоянно злоупотребляет спиртными напитками и в состоянии алкогольного опьянения крадет имущество из дома ее покойного брата», в частности, стащил буряки и пилу.

В показаниях полицейский сообщил, что, когда он с напарниками прибыл к Михальчуку, тот вместе с женой и соседкой «находились в состоянии сильного алкогольного опьянения». По словам Степанюка, на его вопрос об электропиле, хозяин дома сказал, что она принадлежит ему. Полицейский утверждает, что попросил Михальчука показать на нее документы. Тогда, по версии оперативника, Владимир пошел в сарай, а он зашел туда за ним.

Степанюк сказал, что в сарае Михальчук «за что-то зацепился и упал».

«После этого он поднялся на ноги, подошел к стеллажам и снова упал, и, я думаю, что упал лицом на пол, где был металлолом, в частности, арматура и другое железо, о которое он, возможно, поранил лицо. Так как обеими руками взялся за лицо и начал ругаться», — сказал оперативник.

Когда Михальчук поднимал бензопилу с полки, он, по версии Степанюка, опять упал на металлолом. После этого, по словам полицейского, они вышли на улицу, где Михальчук хотел сесть на пенек, но, «потеряв равновесие, снова упал на указанный пенек». Затем, как утверждал оперативник, он «помог Михальчуку подняться» и вместе с ним, напарниками и пилой пошел к заявительнице Надежде Березенской. По дороге, по словам Степанюка, Владимир «падал еще два или три раза на замерзшую землю».

«Мы пришли во двор Березенской Н.З.. Михальчук начал Березенскую нецензурно обзывать. Она спросила, почему он лазит в дом к ее покойному брату, на что Михальчук сказал, что он там хозяин», — указал оперативник.

После этого, по его словам, они взяли с Михальчука расписку и уехали, а Владимир сам отправился домой.

Напарники Степанюка Панасюк и Жовнер подтвердили показания своего коллеги и заявили, что Михальчука никто не бил. Но, по их словам, «вследствие его неоднократных падений у него был поцарапан нос, правое ухо и бровь, и Михальчук хромал на правую сторону». Большая часть показаний всех троих полицейских совпадают слово в слово.

На следующий день после смерти Михальчука следователь назначил судебно-медицинскую экспертизу, ее провел эксперт из Шепетовки. Он указал, что Владимир умер не из-за избиения и травм, а из-за обострения ишемической болезни сердца.

Эксперт написал, что выявил на теле много телесных повреждений, в частности, перелом семи ребер и губчатой кости. Однако специалист отметил, что такие травмы «могли возникнуть вследствие непрямого массажа сердца незадолго до смерти, и в причинной связи со смертью не находятся».

Эксперт также нашел много синяков на руках, туловище и ногах, но написал, что они «возникли от травмирующего действия тупых предметов — за 3-7 суток до смерти». Еще специалист выявил ссадины на голове, руках, ногах и туловище. Эксперт указал, что эти травмы Михальчук получил незадолго до того, как умер, но повреждения не связаны со смертью.

Нина Зотовна была шокирована результатами экспертизы и показаниями полицейских. По ее словам, муж никогда не жаловался на сердце, в день смерти был трезв и вообще выпивал только по праздникам.

8 февраля, через месяц после случившегося, она получила письмо от начальника Шепетовского отдела полиции Василия Шкиндюка о результатах служебной проверки. Он написал, что «объективные данные о неправомерных действиях сотрудников полиции не выявлены». Начальник добавил, что вопрос о дисциплинарной ответственности его подчиненных будет решаться по итогу расследования уголовного дела.

Оперативник Степанюк и его напарники не понесли никакого наказания и остались на своих должностях. А через месяц прокуратура забрала производство о смерти Михальчука из Шепетовки и передала в главное следственное управление полиции Хмельницкой области, и у нового следователя возникли вопросы к тому, как расследовалось дело до этого.

Поворотный момент
Новый следователь допросил Нину Зотовну и подал ходатайство о проведении повторной экспертизы. Результаты были готовы в июле.

Исследование проводил эксперт из Хмельницкого. Он снова указал, что причиной смерти Михальчука стала острая сердечная недостаточность, вызванная осложнением ишемической болезни сердца. Но на этот раз специалист написал, что болезнь обострилась именно из-за перелома семи ребер и грудины. Эксперт пришел к выводу, что эти переломы, скорее всего, произошли одномоментно, после удара тупого твердого предмета примерно за час до смерти. Экспертиза также подтвердила, что в день смерти Михальчук был трезв.

После этой экспертизы следователь все равно не стал объявлять Степанюку подозрения, но подал ходатайство о новой, комиссионной экспертизе. Так называется исследование с участием нескольких экспертов. Пока они ее готовили, дело о смерти Михальчука перешло в Государственное бюро расследований — орган, который был создан в 2019 году и расследует, в том числе, преступления сотрудников правоохранительных органов. Новый следователь не проявил к этому производству интереса, расследование снова встало на паузу.

В это же время тем, что дело не движется, обеспокоился двоюродный брат покойного Владимира — предприниматель из Шепетовки. Он решил нанять Нине Зотовне и ее дочери адвоката. Договор с ними заключил Максим Шевчишин из Хмельницкого.

«Когда я вступил в дело, ГБР никаких следственных действий не проводило. Дело фактически лежало в ящике. От следователей я не услышал слов о судебных перспективах, — вспоминает Шевчишин — высокий брюнет в строгом костюме. — Ознакомившись с материалами дела, я увидел, что для предъявления обвинения есть перспективы».

Адвокат стал забрасывать судью жалобами на бездействия следователя. Он добился повторного допроса свидетелей и проведения следственного эксперимента с участием Нины Зотовны.

Незадолго до того, как Шевчишин вступил в дело, в ГБР пришли результаты третьей, комиссионной экспертизы. Она подтвердила, что Михальчук умер от обострения ишемической болезни сердца, к которому привели переломы грудины и семи ребер.

Адвокат Шевчишин продолжал забрасывать суд и прокуратуру жалобами. И в июле 2020 года следователь все же объявил оперативнику Валерию Степанюка подозрение в двух преступлениях: незаконном проникновении в жилище и превышении служебных полномочий, которое сопровождалось насилием.

Следователь опросил свидетелей, проанализировал экспертизы и пришел к выводу, что, когда Степанюк зашел в сарай вслед за Михальчуком, он «безосновательно нанес в разные части тела последнего несколько ударов руками, обутыми ногами и резиновой палкой ПР-73». По версии следствия, оперативник «не менее трех раз» ударил Владимира по грудной клетке, тем самым сломал ему ребра и грудину, что впоследствии привело к обострению болезни сердца и смерти.

ГБР указало в подозрении, что Степанюк также ударил Михальчука, когда тот выходил из сарая, а потом еще раз у дома сестры Нины Зотовны.

26 августа 2020 года, спустя полтора года после смерти Владимира, полицейский был временно отстранен от службы. Такое решение принял Хмельницкий горрайонный суд. Следователь также попросил судью отправить Степанюка на круглосуточный домашний арест. Но суд удовлетворил эту просьбу лишь частично и обязал полицейского находится дома только ночью.

В начале октября ГБР завершило следствие и направил дело в суд.

Угрозы и запугивания
Дело будет слушаться в Шепетовском горрайонном суде — двухэтажном аккуратном здании с хорошим ремонтом, расположенном в пяти минутах ходьбы от райотдела, где работает подсудимый. Подготовительное заседание прошло 30 октября. Оно началось с того, что судья Оксана Козачук предупредила: ее муж работает полицейским в том же отделе, и спросила, будут ли участники процесса в связи с этим заявлять ей отвод. Стороны сказали, что пока нет.

На заседании прокурор и адвокат потерпевших Максим Шевчишин сделали еще одно важное заявление.

«Во время досудебного следствия свидетели из Великой Решневки говорили, что сотрудники Шепетовской полиции приезжают к ним и соответствующим образом угрожают по поводу дачи показаний», — сказал Шевчишин.

Он не уточнил, кто именно, кому и как угрожал, но прокурор пообещал, что свидетели расскажут об этом на суде. Нина Зотовна и ее сын тоже говорят, что полицейские запугали их односельчан.

«Ґрати» решили узнать, так ли это, у самих свидетелей. Журналист вместе с сыном покойного Михальчука пришли во двор к Наталье Сирык — соседке Нины Зотовны, которая была у нее в гостях во время визита полицейских. На допросе в ходе досудебного расследования она сказала, что видела, как Степанюк ударил Владимира дубинкой по спине.

Поговорить с ней «Ґратам» не удалось. Когда корреспондент представился, она закричала, что ничего не скажет, быстро ушла со двора и спряталась в доме.

Похоже отреагировала на визит журналиста Надежда Березенская — сестра Нины Зотовны, которая жаловалась старосте на кражу буряков. Журналист «Ґрат» подошел к ее воротам и позвал хозяйку, но никто не вышел, хотя соседи Березенской сказали, что она дома. Корреспондент не смог зайти во двор и постучать в дверь, потому что дорогу преградила злая собака.

Сам Степанюк тоже отказался беседовать с «Ґратами». Когда журналист подошел к нему поговорить после суда, он отскочил на несколько метров, сказал, что Шепетовка в «красной зоне» карантина и попросил соблюдать дистанцию. Его адвокат сказал, что «комментарии преждевременны», и защита озвучит свою позицию на суде. «Ґрати» также созванивались со Степанюком до заседания и тогда он кратко прокомментировал дело. Оперативник отрицал вину и сказал, что дело сфабриковано.

«Событиям уже больше трех лет. Свидетели, которые были допрошены, поменяли показания за деньги. Есть много заинтересованных сторон, которые вместе со следователями ГБР сфальсифицировали это дело», — сказал Степанюк, но не пояснил, что это за стороны, и почему они заинтересованы в фальсификации.

«Ґрати» также дозвонились его напарникам: следователю Панасюку и криминалисту Жовнеру. Однако они тоже отказались от комментариев. Жовнер сказал, что у него «это дело уже в печенках сидит», а Панасюк — что даст интервью после решения суда, и только если ему разрешит Степанюк.

Оба полицейских продолжают служить в Шепетовском райотделе. Степанюк временно отстранен от работы, но не уволен.

«И как жить дальше? Не знаю»
Со дня смерти Михальчука в Шепетовском отделе сменилось 4 начальника. Василий Шкиндюк, при котором произошли те события, ушел с поста в августе 2019 года и сейчас руководит отделом в соседнем районе.

Нынешний начальник Олег Собко вступил в должность только 3 месяца назад, из которых месяц не был на работе — болел коронавирусом. На просьбу «Ґрат» об интервью он сразу согласился и пригласил в свой кабинет. Однако давать оценку Степанюку, Панасюку и Жовнеру глава отдела отказался, сославшись на то, что работает в Шепетовке недавно, и еще не успел хорошо их узнать. Особенно Степанюка, поскольку почти весь период работы нового начальника, тот был отстранен от службы.

Повода его увольнять Собко не видит. Начальник отдела говорит, что не может судить о причастности оперативника к смерти жителя Великой Решневки, поскольку не имеет доступа к материалам дела, а решения суда еще не было.

«Знаете, когда ты делаешь вывод по тому, что ты где-то услышал: там одно, там другое, это необъективно, — говорит полицейский. — Я 20 лет следователем отработал, я не люблю таким заниматься».

По его словам, он не слышал о том, что его подчиненные запугивают свидетелей из Великой Решневки, а «если бы такие жалобы поступили, то реакция была бы мгновенной».

Адвокат пострадавших Максим Шевчишин сказал «Ґратам», что действительно пока не отправлял в шепетовскую полицию жалобы на угрозы, но собирается это сделать.

Он считает, что на скамье подсудимых незаслуженно оказался только Степанюк. По его словам, следователь Панасюк и криминалист Жовнер также незаконно проникли во двор, не остановили напарника и должны понести за это ответственность. А пока они в деле фигурируют только как свидетели.

Но в первую очередь, адвокат не доволен тем, как следователь квалифицировал действия Степанюка. По его мнению, ГБР оценило действия полицейского слишком мягко. Оперативник подозревается в превышении полномочий, которые сопровождались насилием. Это часть 2-я статьи 365 Уголовного кодекса, которая предусматривает от 3-х до 8-ми лет лишения свободы. Но Шевчишин убежден, что Степанюку следовало вменить превышение полномочий, которое привело к тяжким последствиям – часть 3-ю той же статьи с более суровым наказанием – от 7-ми до 10-лет.

«Должна быть часть третья, так как умер человек, он сломал ему грудину и семь ребер! Человек фактически задохнулся», — возмущается адвокат.

Его доверительница Нина Зотовна не понимает всех этих тонкостей уголовного процесса и на вопрос «Ґрат», какое наказание, по ее мнению, заслужил Степанюк, отвечает по-простому: «Как суд решит, хай так и будет».

Она не довольна, что расследование так затянулось, и постоянно жалуется, как ей тяжело и одиноко в доме, где два с половиной года назад ушел из жизни муж.

«Уже который год и никакого конца нет. И тянут и волочат. И что делать дальше? Не знаю — жалуется женщина. — И как мне быть без него? Дети разбежались, а мне что делать в этой долине самой? Просить, чтобы кто на огороде помог? Никого не допросишься. Стал магарыч — плати. А сколько у меня той пенсии? И как жить дальше? Не знаю».

По материалам: graty.me