Побывавшие в Луганском плену: «Мы истекали кровью. А представители ОБСЕ нас перекрестили и поехали дальше»

— Сепаратисты схватили, когда вез воду на 32-й блокпост, — говорит виннитчанин 52-летний Анатолий Боженко. — Командир части, где я нес службу, сказал взять БТР и БМП у 24-й бригады, дал людей. Мы выехали, но попали в засаду. Пытались отбиться, но заклинило башню. Нас сильно шарахнуло, начали гореть.
28 декабря прошлого года он вернулся из плена в Луганске. Теперь проходит реабилитацию в Винницком госпитале. У Анатолия болит голова, не слышит на правое ухо, ухудшилось зрение.
— Из БТР нас выбросило. На мне загорелась одежда, обгорела кожа рук, лица. Я оглох, — рассказывает в зоне отдыха в госпитале. Там холодно, поэтому одет в куртку. По возвращении из плена сбрил бороду, подстриг усы. Говорит громко, по помещению идет эхо. — Спасло то, что под формой был в своей куртке и бронежилете. До позднего вечера пролежали обгоревшие на обочине, истекали кровью. Сообщил по рации, что нас подбили, но командование не организовало вывоз раненых. Мимо проезжали представители ОБСЕ. Просили их помочь, но они лишь перекрестили нас и поехали дальше. Сдали наши координаты донским казакам, которые и подобрали.
Мужчину доставили в Луганскую областную больницу. Он был контужен, обгорели уши.
— Медперсонал относился ко мне хорошо, — вспоминает. — Мазали какой-то мазью с серебром. Говорили, что от нее помолодеем. Первые дни не позволяли в зеркало смотреть. Даже лампочку в коридоре выкрутили, чтобы мы себя не видели. Через неделю пришел в себя. Понял, что в плену. Позвал медсестру и попросил позвонить. Она испугалась и не дала, но обещала поговорить с заведующим отделения. Тот вечером позволил позвонить жене. Сказал, что в тяжелом состоянии, но в больнице. Жена рвалась ехать спасать меня, но отговорил.

Луганян лечат вместе с сепаратистами, но в другом крыле, — продолжает. — Те за деньги давали нашим ребятам телефоны, чтобы связываться с родственниками. Люди напуганы. Кого-либо сепаратисты могут поставить к стене и расстрелять.

Убежать из больницы не мог. Ожоговое отделение находится на девятом этаже. У каждых дверей дежурят чеченцы. Солдат, которые с мной попали в плен, выпустили через месяц, а меня держали, потому что я офицер. Меня сдал солдат, с которым были на блокпосту. Зашел в палату с сепаратистами и сказал: вот мой командир. Ежедневно вызывали на допросы. Спрашивали, зачем пришел на их землю. Рассказывали, что это они защищают свой дом, жену, а я там никто. Сказал, что защищаю Украину и что не боюсь, даже если меня расстреляют. Тогда разговор пошел спокойнее.

Сепаратисты расстреливают за все без разбора. Привезли в больницу двух "айдаровцев", сепары кинулись их расстреливать. Но начмед госпиталя — женщина — достала из кармана пистолет и пригрозила разнести их мозги по стене, если тронут пленных. Айдаровцев там очень не любят, потому что постоянно ставят ловушки сепаратистам. Одному даже отрезали ухо для коллекции.

По пленным все решал полковник Виталий. Он работает в СБУ Луганской республики, но имел российские форму и шеврон. Это профессиональный кадровый военный. Когда кого-то выпускали, то только через него.

11 декабря Боженко и нескольким людям в палате приказали идти на обмен.

— Ребят забрали в одну машину, а меня в другую. Вместо обмена повезли в какой-то подвал. Там были кровать, умывальник и туалет. В комнате нас было когда двое, когда четверо. Но я постоянно сидел с одним парнем-журналистом из Харькова. Его держали четыре месяца. Знаю, что Рома зовут. Говорить там не позволяли. За нами постоянно наблюдали чечены. Если слышали, что разговариваем, врывались и били по чему видели. Трижды чечены водили меня на расстрел. Выводили во двор и приказывали бежать. Ни разу не повелся на уговоры. Стоял и смотрел им в глаза. Один раз таки выстрелили, но в меня не попали.

В плену молился о спасении. Спасся только благодаря батюшке, который нас благословил на службу, — говорит Анатолий. — В нагрудном кармане носил икону, которую он дал. Спасли волонтеры. Сепарам нужны были какие-то лекарства, и те их привезли. Волонтеры завезли меня в Старобельск. Оттуда позвонил жене. Катя приехала на машине с друзьями. Как только подлечусь, опять поеду в АТО.

35 тысяч долларов выкупа хотели террористы за бойца Анатолия Боженко. Деньги два месяца собирали в винницких школах и военных частях. Имеют $10 тыс. Потратят на лечение и реабилитацию.

По материалам: gazeta.ua